Прокурор

– Где мы можем побеседовать?
– не ответив на его вопрос, спросила Гранская.

– Где хотите... Вот только...
– Разуваев показал замасленные руки. В доме, наверное, лучше.

– А супруга ваша дома?
– продолжала Инга Казимировна, шагая вместе с Коршуновым за хозяином.

– Тут, тут, - поспешно ответил Разуваев, подходя к водопроводному крану возле крыльца.

Услышав, видимо, разговор, вышла хозяйка. Худая, она выглядела старше мужа.

– Здравствуйте, - посмотрела она вопросительно на пришедших.

– Вот, товарищи из органов, - представил их Разуваев.

– По Гришкиному делу...

– Так его же нет.

В отличие от мужа жена явно перепугалась.

Коршунов остался с хозяином на веранде, а Гранская прошла с Разуваевой в комнату.

– Так что же с Григорием?
– не выдержав, спросила та, когда они расположились за столом.

– Это потом, - ответила Инга Казимировна.
– Скажите, пожалуйста, когда вы его видели последний раз?

– Утром уезжали на работу, Григорий еще спал... А чего ему спозаранку вставать? Мы ведь с мужем в совхозе трудимся, начинаем с семи, а то и раньше. Ехать, считайте, полчаса. Хорошо, свои колеса, а на автобусе более часа уходит...

– А что он делает в Зорянске? Я имею в виду, по какому случаю приехал?

– Не знаю. Дела у него тут какие-то на заводе.

– Давно приехал?

– С неделю.

– А какие именно дела?

– По его службе.

– В командировку, что ли?

– Вроде бы. Знаете, интересоваться неудобно. Зачем да на сколько. Чтобы не подумал - стесняет нас...

– И часто он приезжает в Зорянск?

– Когда как. То подолгу нет, а то вдруг зачастит.

– В прошлом месяце, то есть в июне, он был?

– Был, был, - закивала Разуваева.
– Аж два раза.

– Припомните, пожалуйста, когда именно?
– попросила следователь.

Хозяйка приложила палец к губам, задумалась.

– Значит, первый раз в воскресенье...

– Число?

– Дайте вспомнить... В середине месяца. Под вечер самый, мы только легли с мужем спать. Не то пятнадцатого, не то шестнадцатого...

– Воскресенье было шестнадцатого, - подсказала Гранская.

– Во-во, - подхватила Разуваева.
– Значит, пробыл он денька четыре и махнул к себе. В Южноморск.

– В четверг, выходит?

– Ага.

– Двадцатого июня, - подсчитала Инга Казимировна.

– Стало быть, двадцатого... А на следующую неделю - опять здесь.

– Какого числа?

– Во вторник, как сейчас помню.

– Хорошо, во вторник, - повторила следователь.
– Значит, двадцать пятого июня... И долго пробыл?

– До пятницы. Стало быть, до двадцать восьмого, - сама подсчитала хозяйка.
– И вот снова приехал три дня назад...

– Как он обычно приезжает - поездом?

– Зачем. На своей машине. Во дворе видели?

Гранская кивнула. И подумала: почему Марчук приехал на "Жигулях", а обратно в этот раз решил ехать поездом?

– Когда он теперь собирался домой?
– продолжила она допрос.

– Я же говорила, не спрашивали мы Григория...

– А дома у него как, все спокойно?

Разуваева вскинула на следователя встревоженные глаза:

– А что?

– В Южноморске у Григория как? Все здоровы? Никаких неприятностей?

– Вроде нет...

– И теща здорова?

– Капитолина?
– удивилась хозяйка.
– Так она в Ростове живет. Вчера письмо получили...

– Можно посмотреть?

Разуваева суетливо встала, открыла сервант, нашла письмо.

Гранская прочла небольшое послание, в котором теща Григория Марчука сообщала, что живет, слава богу, хорошо, вот только артрит мучает, ходить трудно. Но собирается поехать лечиться куда-нибудь на грязи...

– А с сердцем у нее как?
– спросила Инга Казимировна, возвращая письмо.

– Никогда не жаловалась.

Потом Гранская поинтересовалась, с кем в Зорянске общается Григорий, приходят ли к Разуваевым его друзья.

– Какие у него тут могут быть приятели?
– ответила хозяйка.
– Бывает наездами. Все дни занят по делам... А сюда никто не приходил... Да и я, честно говоря, против...

И снова попросила рассказать, что же все-таки натворил Марчук, если им интересуются милиция и прокуратура.

– Он покалечил одного человека, - сказала Инга Казимировна, не вдаваясь в подробности.

После этих слов Разуваева испугалась уже не на шутку и на дальнейшие вопросы следователя твердила: "Ничего не знаю", "Не могу сказать", а между ответами искренне удивлялась: "Никогда бы не подумала, что он способен на такое", "А ведь почти не пьющий", "Да и в родне никто под судом не был".

Напоследок Гранская оставила свой номер телефона, сказав при этом:

– Если Марчук объявится или вам станет известно его местопребывание, незамедлительно позвоните мне... Можете и в милицию...

– Хорошо, хорошо, а как же...
– бормотала Разуваева.

...В машине следователь и старший лейтенант обменялись впечатлениями. Разуваев дал приблизительно такие же показания, как и его жена. Выходило, что и в самом деле супруги мало вникали в то, чем занимался и с кем водил знакомство в Зорянске их южноморский родственник.

– По-моему, хозяин что-то знает, но скрывает, - сказал Коршунов.

– Из чего вы это заключили?
– спросила Гранская.

– Закинул я удочку, нет ли здесь у Марчука дамы сердца, - объяснил инспектор.
– Разуваев замялся. Иногда, говорит, Григорий вечерами уезжал на своих "Жигулях" и возвращался поздно. А вот к бабенке закатывался или еще куда - не докладывал, мол.

– В женщине ли тут только дело?
– задумалась Инга Казимировна.
– Ну, Юрий Александрович, каковы же итоги?

– Странно вел себя сегодня Марчук, - сказал Коршунов.
– Непонятно. Наврал три короба на вокзале. Про тещу, подсвечники...

– Главное, зачем ему было бежать? Я вот сейчас вспоминаю: только одна задача - поскорее избавиться от нас! Любым способом! Смотрите, даже паспорт оставил! Выпрыгнул из окна отделения милиции, вскочил в товарняк. Затем - эта драка с Маем на крыше вагона. Ведь сам рисковал головой! Да и когда в окно... Стеклом небось порезался?