Пропащие девицы

Она пыталась кутаться в пиджак, но потом рассмеялась громко и заразительно, закинув голову назад. И ей это чертовски шло, волосы, разметавшиеся по плечам, блеск в глазах, румянец на щеках. Его маленькая золотая девочка.

– И чертовы киноотсылки, – добавила она, вытирая слезы из уголков глаз.

Эффект Криса Мартина на лицо. Не зря она все это время так отбивалась от фронтмена Coldplay. Его проще ненавидеть, чем противиться всему этому дебильному пис енд лаву.

– Мисс Бэйтман поклонница французского кинематографа?

– Особенно с субтитрами и невнятным сюжетом, – ответила она так же манерно.

– Тогда у меня есть предложение, которое должно прийтись тебе по душе. Кажется, в этом прекрасном кинотеатре, – он указал в сторону выцветшего фасада с обветшалой деревянной дверью и каменными ступенями, стоптанными дугой ровно посередине. – Ретроспектива фильмов Франсуа Озона на языке оригинала. Для исключительных ценителей.

Романтика кинотеатра, темный зал, откровенно эротическое европейское кино, ужин – все это казалось именно тем свиданием, которого у нее давно не было. Традиционным и правильным до чертиков. Разве что без цветов и лимузина. И плевать, что никто из них двоих не знал ни слова по-французски. Искусство и алкоголь неплохо рушат языковой барьер.

– А ты точно смотрел этот фильм? – поинтересовалась Патти, когда Бен задумался на мгновение над описанием следующей сцены. Уж больно драматичным получался его пересказ.

– Конечно, – фыркнул мужчина недовольно. – Так вот, она рассказывает ему о том, как потеряла все: семью, смысл жизни и своего любимого бесхвостого кота. Все они здесь такие: потерявшие что-то. Что-то, что они не могут найти ни в спорах о философии, ни в едком сигаретном дыму.

Патриция, конечно, знала по свежим мемам после «Бэтмена против Супермена», что Аффлек тот еще тленный тип, но это не помогло ей отделаться от навязчивых слез, собравшихся в уголках глаз. Как не пыталась она отшутиться, но чертовы экзистенциальные проблемы этой дамы, пускай даже придуманные гениальным американским оскароносным сценаристом, а не Озоном, неожиданно остро зацепили за живое. Бэйтман начала всхлипывать. Как последняя дура.

– Хэй, Пи, – мужчина притянул ее ближе в свои объятия. – Что случилось?

– Прости, Бен, – ответила она, вытирая непрошеные слезы. – Это все усталость. И гребаный Крис Мартин. С ним просто невозможно не заразиться сантиментами.

В его объятиях было уютно и так хорошо, что бессмысленность жизни за сигаретой и дешевым вином перестала быть такой пугающей.

– И с котом ты переборщил, – улыбнулась она сквозь слезы.

Поездка на Монмартр, которой Робин прожужжала все уши Крису, затем Патриции и Бену, должна была состояться вечером. Девушка рассчитывала, что они поедут все вместе, но ее подруга тактично слилась, сославшись на то, что и так слишком устала за день. Роббс не пропустила лишний повод подъебать Бэйтман, сказав, что той просто не терпится трахнуть Бэтмена, и вся эта выдуманная усталость – полная хрень. Патриция спорить не стала. Только шикнула на Уильямс. Робин излагала свои догадки слишком уж громко.

Крис был весь день каким-то напряженным, и Робби уже пять раз успела ему напомнить, чтобы он перестал загоняться из-за того мужика с вечеринки. Тем самым неосознанно напомнив музыканту об еще одной причине для загона. Будто их и так было недостаточно за последнюю неделю. А сегодня…

Сегодня он нервничал совершенно по другому поводу. Пока Робин сделала несколько весьма успешных налетов на парижские бутики, Крис все прокручивал в голове то, что ему предстоит сделать вечером. Он мечтал подобрать для этого события самые правильные слова. Рассказать ей о том, что на самом деле чувствует. Но глупое волнение делало его вялым и рассеянным.

О намерениях Криса знала только Патти. И Джонни. Конечно, он рассказал Джонни. И сейчас ему хотелось позвонить другу, чтобы услышать какую-то шутку или еще что-то, что придало бы ему уверенности. Уверенности не в том, что он выбрал не ту женщину. Но уверенности в том, что эта женщина не пошлет его к черту сегодня вечером.

Ему оставался год до сорока. За плечами его был брак, двое детей и бессчетное количество выступлений на огромных площадках. Он много раз слышал в свой адрес такие вещи, от которых хотелось бросить все. Его предавали. Он предавал. Совершал ошибки, падал и пытался подняться. Но сегодня… Если только она скажет «нет»… Его мир попросту рухнет.

В состоянии близком к истерике Крис вернулся в отель. Робби нужно было переодеться. Энергия из нее била ключом, а он ощущал себя дряхлым стариком.

Облачившись в тесные джинсы, Робин накинула поверх футболки косуху и собрала в пучок волосы. Как же она была прелестна… Крис подошел к девушке и, дотронувшись губами до ее щеки, прошептал:

– Ты такая красивая.

– Это ненадолго, – усмехнулась в ответ Уильямс, продолжая вертеться перед зеркалом. – Скоро я стану толстой, и ты уже не будешь вот так смотреть на меня…

Она застегнула куртку и вздохнула.

– Милая, – музыкант развернул Робин к себе и, взяв ее за плечи, продолжил: – Я каждый день благодарю Бога за то, что ты есть в моей жизни. И это никогда не изменится. Я так люблю тебя…

Губы Роббс растянулись в самодовольной ухмылке. В такие моменты она становилась похожей на лису.

– Ты меня смущаешь…

Крис притянул Робби к себе и поцеловал в макушку. Ему хотелось подержать ее в объятиях подольше, но Уильямс начала ерзать, поторапливая его. Поездка на Монмартр не могла больше ждать!

В основном она насмотрелась романтических фильмов о Париже. Именно поэтому Робин приходила от города в настоящий восторг.

До Монмартра они добирались на метро. И попытки Криса отговорить Робин ехать в общественном транспорте не подействовали. Она сказала, что на метро будет гораздо романтичнее.

Монмартр – одно из самых колоритных мест города. Узкие улочки, очаровательные маленькие парижские кафе, аромат жареных каштанов и сигарет. Всемирно известное кабаре и куча лавочек, до отказа набитых всевозможными сувенирами.

Робби цеплялась за руку Криса и улыбалась ему. Со стороны они выглядели совсем юными. Добравшись до базилики Сакре-Кер, купола которой точно слеплены из песка, влюбленные попали в яркий водоворот уличных представлений. Территорию вокруг храма давно оккупировали уличные музыканты, актеры, стоящие неподвижно мимы и темнокожие шарлатаны. Один из таких бросился к Робин и попытался всучить ей шерстяную нитку, которая непременно принесет ей удачу, стоит девушке лишь повязать ее на запястье. И Уильямс почти поверила, но Крис, который был менее доверчивым в таких вопросах, вовремя уволок возлюбленную туда, где какой-то француз играл на гитаре. Народу вокруг него было немного, парнишка явно только начинал зарабатывать таким способом. Крис подошел к молодому человеку и спросил, говорит ли он по-английски. Тот утвердительно закивал, и тогда Мартин начал ему что-то объяснять, периодически кивая на Робин, которая стояла в нескольких шагах.

– Что ты делаешь? – рассмеялась девушка, когда Крис взял у уличного музыканта гитару.

Мартин несколько раз ударил по струнам и улыбнулся в ответ.

– Иди сюда, – позвал он. – Я вчера написал для тебя кое-что.

Залившись краской, Робби подошла ближе под одобрительное улюлюканье небольшой толпы, которая моментально окружила Криса.

Он пел. И голос его периодически срывался. Мужчина дрожал, а Робин ловила каждое слово, обращенное к ней. И его слова били прямо в сердце. Прикусив губу, чтобы окончательно не расчувствоваться, девушка встретилась с Крисом взглядом. Как же она любила его! Любила каждой клеточкой своей души. Чувствуя, как на глазах выступают слезы, Уильямс опустила ресницы и улыбнулась. На ее щеке блеснула тонкая влажная дорожка.