Пропащие девицы

Бен прекрасно видел, что с ней происходило, потому и не спорил, когда она попросила его выпустить ее у центрального входа. И выбралась из авто, едва то успело затормозить, предоставив Аффлеку самому отправиться на поиски парковочного места.

К тому времени, как Бен зашел в здание, в фойе больницы не знал о том, кого ищет Патриция Бэйтман, разве что глухой. Она позволила всему, что скопилось у нее внутри за все это время, вырваться наружу, и наконец-то почувствовала себя немного лучше. Сейчас ей было абсолютно наплевать на то, что сотрудники больницы выполняют свои служебные инструкции и ни в чем не виноваты, как и Чарли с Томом, которые не отвечали на ее настойчивые звонки, потому что были заняты чем-то более важным. Но ничто из этого не имело значения, когда можно сорвать злость на себя саму на ком-то еще.

– Тогда приведите сюда того, кто в этом гребаном дурдоме сможет мне сказать что-то большее, чем мы не имеем права, блядь! Неужели это так охуительно сложно! В конце концов я же его мать!

Казалось, дирижер где-то там наверху только и ждал этой фразы, чтобы взмахнуть своей волшебной палочкой. Со стороны лифтов к ней спешил Том в сопровождении женщины в халате. А Бен стоял всего в нескольких шагах от стойки. Во внезапно запавшей тишине не было ни единого шанса, что он не услышал ее крика отчаяния.

Ситуация, которая была неловкой всего несколько мгновений назад, сейчас казалась сущей катастрофой. Она не могла заставить себя просто поднять на него взгляд, о том, чтобы попытаться что-то объяснить (да и что она должна была говорить?) не было и речи.

Время тоже обернулось вспять. Том и врач будто намеренно замедлили шаг, продлевая мгновения ее мучений.

– Я… – начала она и запнулась. А что я? Хотела рассказать тебе? Чушь, вздор! Не хотела? Да, но уже поздно. – Черт… – прошептала она беззвучно.

– Говорил же, что мы увидим ее издалека, а точнее услышим, – Том нарушил неловкое молчание, представляя женщину в халате Патриции и Бену.

Она не без интереса посмотрела на Аффлека, но потом полностью переключила внимание на Бэйтман, вкратце пересказывая ей то же, что уже рассказала Чарли и Тому.

– Я же говорил, что волноваться нечего, – подытожил Чарльз, встретивший их у входа в палату. – Так что постарайся выглядеть повеселее, когда зайдешь к Олли. Он и так расстроен, что не пойдет на день рождения к Джулс, а тут еще ты строишь из себя одну из шекспировских дамочек над ложем умирающего.

Патти уже хотела было возмутиться, что поводом для волнений был хотя бы тот факт, что ее сын в больнице, но Чарли умел заинтриговать. Он был бы самым последним тренером по актерскому мастерству, если бы не сумел обратить ее внимание на некую…

– Джулс? – переспросила девушка, улыбнувшись.

– Ага, – подтвердил Том и, закатив глаза, добавил: – Его будущая жена.

Бэйтман перевела взгляд с одного мужчины на другого.

– Вот только не надо. Мы тут совершенно не при чем. Все вопросы к Оливеру.

Мальчик выглядел настолько жалко в больничной койке, несмотря на веселые одеяла и слоников на стенах, что Патриция едва вновь не впала в отчаянье. Такой маленький, а вокруг сплошные взрослые игрушки. Попытка сделать детскую палату чуть менее унылой и жуткой, чем взрослые, казалась какой-то жестокой насмешкой. Олли вяло поднял взгляд на двери, но тут же оживился, когда увидел гостей.

– Что сказал тебе доктор? – с укором спросила Патти, поправляя одеяло. – Разве он разрешил выбираться из постели?

– Но я же… – мальчик надулся и обратился к защитнику всех слабых: – Бэтмен?

– Бен тебе не поможет, – строго произнесла Бэйтман, Бену только и осталось, что развести руками. – Как же я за тобой соскучилась, мелкий, – она обняла ребенка, испытывая небывалое чувство облегчения. С ним все будет в порядке. Теперь она точно это знала.

– Хочу кушать, – пробормотал мальчик, как только с нежностями было покончено.

Его аппетит не могло испортить ничто на свете. И уж тем более больничная палата.

– Хорошо, – согласилась Патти, – только спрошу у доктора, чем тебя можно кормить.

– Желе, хочу красное. Док сказала, что мне можно его сколько угодно.

Патриция и Бен обменялись взглядами. Ни одному из них было невдомек, что мелкий нашел в этой гадкой субстанции. А доктор, похоже, была просто рада скормить маленькому пациенту самое ненавистное блюдо всех болящих. Хитрая засранка! Они улыбнулись, будто прочли мысли друг друга. Напряжение еще немного спало.

Она действительно так думала, когда возвращалась назад с целыми тремя упаковками волшебного лакомства, которым на радостях решили поделиться и с посетителями пациента. Все налаживается. Шаг за шагом. В конечном итоге она найдет, как поговорить с ним. Если Бен еще не убежал, значит, он готов выслушать ее. Во всяком случае, она на это надеялась. И надежда эта согревала.

Патти подняла взгляд и улыбка замерла на ее губах. Она несколько раз моргнула, отгоняя от себя странное видение. Силуэт темного высокого мужчины скрылся из виду, но потом опять всплыл в поле зрения, обогнав медсестер. Ей достаточно было просто увидеть его походку, чтобы узнать. Посмотреть ему в лицо не хватало смелости.

Все стремительно превращалось в кошмар.

Увидев Патрицию, которая неподвижно застыла посреди больничного коридора, Джек даже немного удивился. Он больше не чувствовал всего того, что обычно происходило внутри при одном только взгляде на эту женщину. Сейчас она была всего лишь Патти Бэйтман, девкой, которую он трахал несколько лет назад. Словно магический ореол, окружавший ее, рассыпался на части. И ведь он сам сделал ее своим ебаным наваждением! Проведя бессчетное количество дней и ночей, питаясь какими-то блядскими иллюзиями о любви, теперь он был более чем трезв.

Чем ближе музыкант подходил к испуганной и оцепеневшей от удивления женщине, тем громче начинало биться его собственное сердце.

Несколько недель, проведенных в раздумьях, попытках заглушить боль алкоголем, работой, сексом, и вот она… Стоит перед ним, как кролик, который увидел удава.

– Что ты здесь делаешь? – дрожащим от волнения голосом прошептала Бэйтман, как только мужчина подошел ближе.

Она знала ответ. Она знала чертов ответ.

– Где мой сын? – Джек расстегнул кожаную куртку.

Девушка нервно хихикнула, прислоняясь спиной к белоснежной больничной стене.

– Твой сын? – она заправила за ухо прядь волос. – Ты о чем?

Никому, кроме Патриции Бэйтман, не удавалось еще выставить Уайта большим мудаком.

Схватив ее за горло, Джек буквально отшвырнул девушку к соседней стене. Патти успела лишь негромко вскрикнуть, прежде чем с силой ударилась спиной и виском. Испуганные медсестры в коридоре ахнули.

– Ты что, сука, решила я совсем идиот?! – Уайт продолжал сжимать шею молодой женщины, лишая ее возможности свободно дышать. – Или ты думала, что я никогда не узнаю, если ты спрячешь моего сына здесь?! Отвечай, ты, мерзкая шлюха!