Пропащие девицы

– Тебе ничего не нужно! – злобно прошипела она. Затем, понизив голос, добавила, едва не плача: – Ты меня не любишь…

Крис громко выдохнул. Ему хотелось разбить этот чертов телефон о стену. Но вместо этого он тихо произнес:

– Прости меня, Робин. Прости меня…

– Я забрала твою карточку, – внезапно весело отчеканила Уильямс. – Скуплю пол-Мадрида. Надеюсь, ты на шлюх тоже не поскупился в ту ночь?

– Не говори так! – Мартин повысил голос. – Я люблю тебя, ты можешь покупать себе, что захочешь, но если ты и дальше будешь сомневаться во мне… В моих чувствах. Господи, Робин, прекращай это дерьмо! Когда ты вернешься, я тебя так оттрахаю, что ходить неделю не сможешь!

Уильямс громко рассмеялась.

– Это отвратительно, Крис, – сквозь смех проговорила девушка. – Заканчивай так часто общаться с моим братом.

– Ты все еще планируешь выходить за меня? – с усмешкой спросил Мартин.

– Ну, конечно, – после недолгой паузы ответила Робби. – Идиот.

Ее искрящийся смех звенел у него в ушах еще долго после того, как Уильямс повесила трубку. И в его груди снова было так тепло.

Успеть на выступление Криса на благотворительном фестивале в Центральном парке Робин не удалось. Ее самолет приземлился в Нью-Йорке в тот момент, когда Мартин уже допевал Raspberry Beret и прощался с публикой. И, похоже, у него действительно начинала развиваться паранойя. Музыкант названивал Робби, точно испугавшись того, что она вообще не приедет в НьюЙорк. А когда Уильямс усталым голосом пробурчала что-то про задержку рейса, просто отключился.

Хорошо, что он все же не взял с собой детей. Мартин устал. Его нервы были взвинчены до предела. Возвращаясь в отель, где его уже должна ждать Робин, он в очередной раз проклял себя за все, что произошло несколько дней тому назад и едва не взвыл, когда девушка кинулась ему в объятия, как только Крис переступил порог их номера.

Они оба просто лежали рядом и молчали после. Прислушиваясь к бормотанью ночных улиц Большого Яблока, которое проникало внутрь сквозь приоткрытое окно. Робин почему-то хотелось плакать, а Крис напряженно вглядывался в темноту, по-прежнему прижимая девушку к себе.

– Знаешь, – он кашлянул и хрипло произнес, – никогда я еще не чувствовал себя так.

– Как? – Робби приподняла голову.

– Что это за парень? Этот Ник Фордем? – Крис сжал ее бедро чуть сильнее, и Роббс дернулась. – Мне он не нравится.

– Ты ревнуешь? – она рассмеялась. – Ты ревнуешь!

Мартин раздраженно оттолкнул ее и сел на кровати.

– Он неплох, на самом деле, – Уильямс тоже села, пытаясь обнять Криса за плечи. Тот отстранился.

– Мне кажется, тебе не нужно с ним работать, – тихо произнес Крис. – Он смотрит на тебя так… Это неправильно. Я не знаю…

– Любимый, ты бредишь, – на этот раз Робин удалось обнять его. Прижимаясь щекой к обнаженной спине Мартина, она вдохнула аромат его теплой кожи и осторожно коснулась губами шеи мужчины. Почувствовав, как он несколько обмяк от ее прикосновений и поцелуев, Роббс прошептала: – У меня в мыслях только ты…

И Крису хотелось ей верить. Он не был ревнивым, но сейчас почему-то готов был броситься на любого, кто хоть краем глаза посмотрит на Робин. Особенно, если этот кто-то будет выглядеть, как Ник Фордем.

В конце концов Робби уснула, а он продолжал борьбу со своими внутренними демонами, пока измученный переживаниями и бессонницей не отключился ближе к утру.

Разбудил его голос Робин, она разговаривала с кем-то по телефону. Господи, как он был счастлив от того, что она здесь. Рядом. Она всегда должна быть рядом.

Заметив, что Крис проснулся, Уильямс отключилась и спрятала телефон в сумочку.

– Мама звонила, – дрожащим голосом произнесла девушка, расправляя на платье несуществующие складки. – Она… Они спрашивали, во сколько у нас поезд и все такое.

Поднявшись, Крис подошел к возлюбленной и, обняв ее, притянул к себе.

– Малыш, ты дрожишь вся, – музыкант взволнованно посмотрел на Робин. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Она уткнулась в его грудь и тихо расплакалась. Но добиться от нее внятных объяснений Крис так и не смог. Все, что говорила Роббс, звучало, как глупая отмазка.

Пытаясь отговорить Робин ехать в Чикаго именно сегодня, мужчина только сильнее расстроил невесту. Она твердо решила сесть в поезд именно сегодня. И когда, наконец, они действительно сели в него, превратилась в каменное подобие себя. Ни сказав практически ничего за всю дорогу, девушка только изредка вздыхала на плече у Криса и грела об него свои ладони, которые становились ледяными, как только Робби начинала представлять себе их появление в доме ее родителей.

– Ты им понравишься, я уверена, – точно пытаясь успокоить саму себя, нашептывала Роббс на ухо музыканту под размеренный, убаюкивающий стук колес.

Крис же совершенно не переживал из-за знакомства с Уильямсами. Его гораздо сильнее волновало состояние самой Робин. Казалось, чем ближе становился Чикаго, тем больше от него отдалялась та женщина, которой он сделал предложение неделю назад.

– Я люблю тебя, – прошептал Крис ей в волосы. Просто чтобы она улыбнулась. И вспомнила, ради чего все это.

Но Робби не шелохнулась. Она продолжала изучать проплывающие мимо пейзажи, впившись жадным и пустым взглядом в окно.

Когда родители Робин встретили ее и Криса на крыльце своего небольшого дома в Чикаго, на улице уже стемнело.

– Добро пожаловать, – улыбаясь, произнес мистер Уильямс, протягивая Мартину руку. Миссис Уильямс же только слегка кивнула ему и перевела взгляд на Робби, которая будто застыла, стоя рядом со своим будущим мужем.

– Робин, ты похудела, – спокойно и холодно проговорила, наконец, женщина, продолжая внимательно разглядывать дочь. – Как ты питаешься?

– Мама, я… – Робби попыталась ответить, но голос ее дрожал. Прервавшись на полуслове, она сильнее сжала ладонь Криса.

– Не переживайте, миссис Уильямс, – улыбнулся Мартин. – Скоро недостатка в весе у нее не будет. Мы поженимся, и Робин подарит вам внуков.

Большие карие глаза хозяйки дома вспыхнули. Пропуская в дом Робин, она скрестила на груди руки и ответила:

– Я бы предпочла не слышать от вас этих грязных подробностей, мистер… Мистер…

– Просто Крис, – музыкант вновь улыбнулся, но мать Робин лишь едва слышно цокнула языком и жестом пригласила его войти.

Внутри было уютно и очень чисто. Идеальный порядок. Когда каждая подушка на диване в гостиной стоит ровно. Крис притянул Робин к себе и тихонько поцеловал в щеку. Та отшатнулась в испуге и прошептала:

– Крис, не надо при маме!..

При маме не надо. Да, конечно, она предупреждала его, что родители ее люди глубоко религиозные. Но что же плохого в простом проявлении нежности?

Кивнув невесте в знак понимания, Крис прошел в гостиную и огляделся. Столько изображений Пресвятой Девы не во всех храмах можно было найти. А в гостиной дома Уильямсов этого добра было хоть отбавляй. Иконы, фарфоровые фигурки, вышивка, заботливо помещенная в рамку. Отец Робин, Джонатан, казалось, тоже был одной из этих фигурок. Он, округлившийся с возрастом, довольно высокий с чистым добрым взглядом мужчина, сидел теперь рядом со своей женой и смотрел на дочь с какой-то странной тоской. Робби плюхнулась на диван напротив родителей и скинула кеды. В эту же минуту ее мать тихо пробормотала что-то по-испански, после чего Робин подняла свою обувь и вынесла ее из комнаты, вернувшись обратно в мягких тапочках.