Пропащие девицы

Собрав в кулак последние силы, Патриция оттолкнула Джека и закашлялась, пытаясь отдышаться.

– Он мой сын! – повторил мужчина, повысив голос. – Мой сын!

– Ты потерял все права на этого ребенка, когда трахал свою драгоценную Элисон, ублюдок! – выплюнула в ответ Патриция, чувствуя, как из ее груди, вырвался какой-то совершенно нечеловеческий вопль. – Ты его никогда не получишь! Никогда, слышишь?!

На шум сбежалось почти все отделение. Молодой врач подошел к Джеку и спокойно произнес:

– Сэр, пожалуйста, успокойтесь, иначе я буду вынужден вызвать полицию.

Уайт лишь рассмеялся и ответил:

– Ты знаешь, кто я, мать твою?!

– Сэр, прошу вас…

Но примитивные уговоры персонала больницы только сильнее раздражали Джека. Поэтому он вновь сорвался на крик и угрозы, пока Патти беспомощно жалась к стене и глотала слезы, выступившие на глазах.

– Где Оливер?! – в очередной раз спросил музыкант, бросая на Патти взгляд полный ненависти. – Соседи этих двоих любителей трахаться в зад сказали, что он здесь. Что с ним?! Что эти ебаные ублюдки сделали с моим ребенком?!

– Это не твой ребенок! – выкрикнула Патриция. – Не твой, и никогда твоим не будет!

– Я видел результаты экспертизы ДНК! – Джек орал в ответ. – Ты просто ничтожество! Долбаная шлюха! Как ты могла скрыть от меня?!

Вокруг них уже действительно собралась толпа, и большинство, узнав Джека, начинали перешептываться и доставать смартфоны. Патти трясло, как в лихорадке. Сколько раз она представляла себе этот момент. И сколько раз гнала от себя страшные мысли. А теперь он знал все… Что же ей делать? Что же ей делать? Она хотела защитить Олли. Она всегда, всегда хотела его защищать…

– Патриция, где мой сын? – пытаясь говорить спокойнее, Джек подошел ближе.

– Твой сын в порядке, – раздался совсем рядом голос Бена. Патти подняла покрасневшие от слез глаза и встретилась взглядом с Аффлеком.

Обернувшись, Джек бесшумно рассмеялся:

– А… Ну конечно, – он снова бросил в сторону Патриции злобный взгляд. В его темных глазах горело адское пламя. Затем обратился к Бену: – Ты что, мать твою, ее адвокат?

– Джек, я не хочу с тобой ругаться, – как можно спокойнее попытался ответить мужчина. Хотя дерзкий тон Уайта и то, в каком состоянии теперь была Патти, уже были достаточным основанием для того, чтобы проломить ублюдку башку. – Я уверен, у тебя есть право злиться, но здесь не время и не место.

– Ты будешь мне говорить о моих правах?! – Уайт сжал кулаки.

– У тебя с этим проблемы?! – Бен расправил плечи. – Здесь детская больница. Если хочешь мне что-то сказать, то можем выйти на улицу.

– Отлично, идем, – прошипел сквозь зубы Джек.

– Господа, прошу вас! – между мужчинами встал один из докторов. – Не стоит выяснять отношения таким образом.

Словно очнувшись от какого-то помутнения, Бен отошел в сторону. Затем одним рывком притянул к себе дрожащую, как лист на ветру, Патрицию и прошептал ей в волосы:

– Я рядом.

– Что с моим сыном? Чем он болен? – спросил у перепуганного врача Уайт, стараясь не смотреть на Бена с Патти.

– Не беспокойтесь, мистер Уайт, – мужчина попытался улыбнуться, пряча руки в карманы белоснежного халата. – Оливер ваш сын?

Музыкант кивнул.

– С ним все хорошо. Думаю, через пару дней выпишем. А навестить его лучше завтра, – врач взял со стойки какие-то бумаги. – Когда вы немного успокоитесь.

– Нет! Нет! Нет! – Патти дернулась, пытаясь вырваться из рук Бена. Ей хотелось броситься на Джека и вцепится в его самодовольную наглую рожу. Он никогда не получит этого ребенка.

– Патти, успокойся, – Аффлек, отдернул ее, пытаясь хоть как-то привести в чувства. Девушка вырывалась и кричала.

Сделав несколько шагов, Джек подошел к Бэйтман. Бен в считанные секунды напрягся, готовый уебать этому мудаку, если тот попытается выкинуть очередное дерьмо.

Но Джек лишь наклонился к бившейся в истерике женщине и тихо произнес:

– Встретимся в суде, Патриция.

Его шаги вместе с эхом больничных коридоров давно стихли, а она все не переставала дрожать. Дрожать и, задыхаясь, всхлипывать, потому что кричать уже просто не хватало голоса. Она едва понимала, что говорили врачи, носясь вокруг, не осознавала, что единственное, что ее держит – это крепкие объятия Бена.

Чарли и Том суетились больше всех, хотя сейчас единственным предметом волнений должен быть Олли. Как она позволила всему дойти до такого? Обещая себе, что ее сын никогда не будет втянут в одну из этих отвратительных драм, когда детей делят в прямом эфире на утреннем шоу «Доброе утро, Америка». Оставляя его на Тома и Чарли, Патриция была уверена, что они позаботятся о ребенке лучше, чем кто-либо, даже она сама. Оливер заслуживал спокойной и счастливой жизни как никто другой. Он не заслуживал такой матери, как она, которая была не в состоянии сохранить его самую главную тайну. И как этот дьявол только узнал об Олли?

Стоило только поверить в иллюзию, что все будет хорошо, как опять пришел он и все разрушил. Сама виновата. С самой первой встречи она сама позволила ему разрушать собственную жизнь. Черт подери, да она ведь умоляла его, волочилась следом за ним, верила каждому его слову и надеялась на какое-то призрачное счастье. И это могло бы продолжаться бесконечно, если бы Моссхарт не сделала ей одолжение. Она бы и дальше работала в дерьмовом музыкальном журнале, растила сына Джека Уайта и ждала, когда он выкроит для них время между туром и семьей.

Гнев и боль жгли ее изнутри.

– Патти, тебе следует отдохнуть, – уговаривал ее Том. – Чарли уже вызвал такси. Не надо, чтобы Олли видел тебя в таком состоянии.

– Нет…нет…нет… – бормотала девушка, качая головой из стороны в сторону. Именно потому, что здесь был Оливер, она не могла его оставить. Отдохнуть, выспаться, привести себя в порядок. Что за вздор? Ее место сейчас возле сына. Патриция до чертиков боялась, что Джек может вернуться. Ей было страшно представить себе еще одну их встречу, но еще хуже было бы, если бы он пришел в ее отсутствие.

– Пойдем, – Бен мягко подтолкнул ее вперед, – нам всем надо отдохнуть. И Оливеру в первую очередь. Он уже уснул, когда я выходил из палаты.

Лечащий врач Олли вложила ей в руку какую-то оранжевую баночку, из тех, которые отпускаются по рецепту. Она перевела растерянный взгляд с лекарств на врача, но та давала инструкции Бену, который внимательно их выслушивал, держа Патрицию за плечи.

– Конечно, я останусь с ней, – сказал мужчина с вызовом, одно только предположение о том, что он может оставить девушку саму в таком состоянии, было оскорбительным.