Пророчество огня

— О Мари, моя Мари! Как ты, должно быть, настрадалась! Что они с тобой сделали? Где твои чудные локоны? — причитал Александр, а я думала, кто эти «они», про которых говорит монарх.

Словно в режиме замедленной съёмки, я, скривившись, смотрела на то, как королевские губы целуют мои грязные руки, подавляя желание выдернуть их и вытереть об одежду, уничтожив прикосновения мужчины. Мельком взглянула на свои обломанные ногти, под которые набилась грязь. Это я упала, когда меня в кустики во время этапирования выпускали. Там был склон, я хваталась пальцами за все подряд, чтобы не скатиться. Вытаскивали меня, к слову, дружно, все вместе — гвардейцы были на удивление милы со мной. В той ситуации радовало, что штаны успела надеть, упав уже после окончания процесса.

— Почему ты молчишь? — не унимался его величество.

Я размышляла, что мне сказать, но в это время слева раздался шорох, и я поняла, что тут присутствует еще один человек.

— Ах да, Мари! Хочу тебе представить моего нового советника.

Завороженная, я наблюдала, как из глубины беседки выходит Лекс. Мужчина мне поклонился, а затем выпрямился и пристальным тягучим взглядом замер на моем лице. Мне стоило огромных усилий не рассмеяться от счастья и пьянящего облегчения. В голове билось: «Он тут! С ним все хорошо! Он пытается меня спасти!».

— Мы уже знакомы, ваше величество, — произнес Лонгфорд, а я вспомнила, насколько глубоко мы познакомились, и опять чуть не сорвалась на смех.

— Не совсем, леди Раш знала вас как командира боевой звезды, пленившей ее, а сейчас должна познакомиться с вашим новым статусом, — ответил король, не замечая напряженно-фривольной обстановки вокруг.

Я не могла отвести взгляда от Лекса. Заметила усталость и отражение внутренней борьбы на его лице, а также усиливающийся лихорадочный блеск в глазах. Я была убеждена, что сюда меня привели стараниями Лонгфорда, однако дальнейшие слова короля заставили меня растерять эту уверенность.

— Мари! Это герцог Велексиан Лонгфорд, мой советник. Теперь ты можешь его не бояться, он будет нашим помощником.

— Нашим? Помощником в чем? — выдавила я, усилием воли заставив себя перевести взгляд на Александра.

— Я прощаю тебя, Мари! Ты теперь свободна и можешь продолжать любить меня, — сказал на полном серьезе мужчина.

— Продолжать? Могу?

— Да-да, моя малышка!

Я закашлялась, скрывая теперь уже истерический смех, который рвался наружу. Боже, помоги мне! Я не могу это слушать, но он же король, не могу же я расхохотаться ему в лицо! Сейчас я и на Лекса не смотрела намеренно. Ситуация была настолько абсурдной, что мрачная маска Лонгфорда, на которой написан весь спектр его переживаний, могла стать последней каплей, убившей мою выдержку и окунувшей меня в нервное веселье.

— Мари! Что с тобой? — спросил Александр. — Ты больна?

Он подошел ко мне и протянул руки к моим щекам. Я отшатнулась, но монарх был крайне настойчив, попытавшись все же ухватить меня за лицо. Эта непонятная возня продолжалась какое-то время, пока король не замер, глядя расширившимися от неимоверного удивления глазами на мой висок. Резким движением он убрал волосы с моего лица и уставился на мою печать.

— Но кккак…? — в недоумении король не мог закончить вопрос, переводя взгляд с печати на Лекса и обратно.

— Лонгфорд, вы понимаете, что происходит? Что это за даргова тьма тут творится? Печать? Цветная? Так не бывает! Вы знали?

Монарх отошел от меня, позволив Лексу немного расслабиться.

— Да, мы видели это. И именно поэтому не сдали ее сразу Карстону, — ответил блондин.

— Мари! Объясни!

— Я… не знаю. Это случилось в костре. Я не сгорела, меня унесло в лес, и там я очнулась уже вот так, — показала я пальцем на висок. Я умолчала о том, что попала сразу к Лексу, и не стала рассказывать об обстоятельствах, при которых печать становилась цветной.

— Но… но это же значит, что ты теперь маг? Так это же меняет дело! Нам даже не надо оправдываться по поводу твоего спасения. Демоническая сила наградила тебя магией сейчас, это же избранность! Мари! Я женюсь на тебе! Решено! Это поднимет мой статус до небес. О, это же гениально! Мы сделаем из тебя мученицу, любимицу народа!

Король начал ходить туда-сюда, размахивая руками и выкрикивая все новые и новые озарения, доказывающие выгодность нашего будущего союза. Я же просто онемела, не успевая осознать новый поворот своей судьбы. Вернув взгляд на Лонгфорда, я впечатлилась яркостью эмоций, которое транслировало его лицо. Ярость и желание убивать, пожалуй, считывались в первую очередь. Я постаралась выразить мимикой и глазами просьбу успокоиться и не вмешиваться, но, возможно, я просто глупо кривлялась и таращила глаза.

В это время Александр вновь подбежал ко мне, обнял за плечи и прижал к себе. Я никак не реагировала, позволяя ему тискать себя словно куклу. Параллельно наблюдала за Лексом, подарив ему отчаянно предупреждающий взгляд в момент, когда мужчина все же не удержался и сделал шаг по направлению к нам с королем, желая, как я поняла, оттащить Александра. Лонгфорд остановился и, сжав челюсти и кулаки, продолжал стоять, смотря мне прямо в глаза. Интересное положение дел, конечно. Достойно экранизации. Будь я реально Мариссой, сейчас я находилась бы аккурат между двумя своими любовниками и, как минимум, вспотела бы от этой щекотливой двусмысленности. Мне же нечего было стыдиться, сейчас мои ощущения сводились к отвращению по отношению к Александру, которое я преодолевала через силу воли и здравый смысл. Через какое-то время монарх все же обратил внимание на мою инертность.

— Ты не рада? Мне казалось, ты любишь меня!

Как же ему так сказать, чтобы понял? «Ты законченный эгоист, влюбленный исключительно в себя. Трусливый и подлый. Даже будь я раньше в тебя влюбленной, сейчас, скорее, со скалы сиганула бы, чем опять в твою жизнь вернулась. И не только из-за костра, нет. Костер — это политика. Из-за того, гад, что ты меня, то есть Мариссу, так мерзко и подло бросил», — хотела сказать я, но вместо этого спокойно ответила:

— Ваше величество, я…

— Мари, зачем же так официально? Вспомни, как мы любили друг друга, и как ты называла меня Ксандром…

— Ваше величество! Я не готова сейчас ответить на ваше предложение руки и сердца. Я устала, много пережила…

Король был растерян, он смотрел мне в глаза, но не находил в них желаемого. Однако его величество взял себя в руки и сказал:

— Конечно-конечно! Тебе надо отдохнуть, а вечером я даю бал в честь твоего возвращения и появления нового герцога Лонгфорда! Да, это замечательная идея! — король опять перешел в режим восхищения самим собой. Картина, надо сказать, была немного пугающая: высокий атлет, возбужденно машущий руками и приплясывающий при ходьбе. Право слово, это выше моих сил. Временами он напоминал мне принца Чарминга из известного мультфильма — если не внешностью, то непробиваемой самовлюбленностью.

Дополнительный дискомфорт мне доставлял Лекс, который наблюдал за всем этим с видом «и вот с этим придурком ты спала», одновременно демонстрируя ничем не прикрытую ревность. Я вдруг осознала, что хочу, чтобы меня вернули в камеру.

— Ваше величество! Мне кажется, графине следует отдохнуть, — все же рявкнул Лекс, резко прекратив словесный поток короля.

Александр остановился и, немного успокоившись, согласился:

— Да, сейчас и вам, герцог, и графине выделят комнаты. С учетом текущей обстановки, я не отпускаю вас в ваше герцогство и леди Раш в ее графство. Вы оба останетесь при дворе. Ваших людей, Лонгфорд, могут разместить во дворцовых казармах. Там есть несколько отдельно стоящих комфортных офицерских строений. Вечером мы увидимся на балу. Графиня пусть отдыхает, а нам есть смысл сейчас поговорить с принцессой Лиллианой.