Пророчество огня

— Но принцесса Лиллиана с герцогом, скорее всего, не связана, не думаю, что он действует в интересах другого государства. Он очень непохож на человека, который позволит кому-то загребать жар его руками, — сказал Лонгфорд.

— Да, мотивы Гаривальда мне непонятны, — согласился Александр. — Впрочем, речь точно идет о власти. Он всегда имел имперские замашки, поэтому я могу предположить, что и он метит на мой престол. Но в этом случае мне тогда вообще непонятно, при чем тут ваш брат.

Мужчины замолчали на минуту. Каждый обдумывал какие-то версии.

— А мы не можем спросить у принцессы о планах ее отца? — спросил Лонгфорд. — Припугнуть, надавить?

— Но тогда в Данмархе узнают, что нам все известно, и я потеряю свое преимущество.

— Совсем необязательно. Можно ограничить ее высочеству свободу переписки с отцом, контролировать их связь по артефакту.

— Чересчур сложно, на мой взгляд, — ответил король. Лекс же подумал, что Александр слишком боится сложностей.

— Наоборот, задать вопрос исполнителю — это самый простой способ выяснить причину убийства. И, кстати, Лиллиану отпускать в Данмарх нельзя, она может стать нашей заложницей. Если, конечно, она Гаривальду дорога, — рассуждал вслух Лонгфорд.

— Вы мыслите здраво, — согласился король.

Лонгфорд же, словно не слыша, подытожил:

— Итак, нам нужно действовать в двух направлениях: выяснить причину агрессии Данмарха и устранить угрозу со стороны Нормана. Где сейчас герцог?

— Сейчас он, полагаю, мчится сюда, чтобы забрать у меня леди Раш и отвезти в Черный замок.

Лекса передернуло, а король продолжил:

— И когда он узнает, что графиня теперь свободна, это будет началом нашего открытого противостояния. А мы к нему пока не готовы. Поэтому я попытаюсь не показывать, что знаю о его желании меня устранить. Я разыграю угрызения совести и вновь вспыхнувшую страсть.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Лекс с прищуром.

— Я вновь сделаю Мариссу своей любовницей. Это позволит Норману считать, что я не в себе от любви, а не строю планы его уничтожения. Пусть лучше он меня недооценивает.

— А как вы ему объясните меня?

— Человек, который два раза поймал государственную преступницу должен быть награжден. Да и вообще, с вашим титулом как раз проблем меньше всего. Вы маг, и ваше герцогство вполне оправдано.

— А освобождение графини вы объясните ему чем? Скажете правду о принцессе? Думаю, это может сыграть ему на руку. Он убьет вас и свалит это на принцессу. Предъявит Данмарху обвинение, надавит и сможет заключить пару-тройку выгодных договоров. Станет народным героем, взойдет на трон. Ну как вариант, — закончил Лекс и посмотрел на короля. Тот наблюдал за Лонгфордом с восхищением в глазах. После паузы монарх захлопал в ладоши:

— Браво! Я рад, что вы мой союзник сейчас. Нет, я не буду говорить ему правду, просто воспользуюсь правом амнистии.

Александр и не подозревал, с каким наслаждением в этот момент новоиспеченный герцог Лонгфорд представлял убийство своего короля. Мысль, о том, что Марисса вновь будет с этим венценосным аристократом, обжигала, сворачивая нутро Лекса в узел. Однако, Лекс обещал себе, что будет сдержан, иначе ситуация выйдет из под контроля.

Король же в это время размышлял о том, что он не ошибся в своем новом советнике. Велексиан — не только боец, у него есть мозги, и он явно умеет включать логику. Александру стало немного легче на душе. Оставалось восстановить отношения с леди Раш, и он больше не будет одинок. Король вспоминал, как долгими ночами, прижимая хрупкое тело девушки к своему и любуясь на то, как отблески огня из камина играют в ее рыжих волосах, он рассказывал о своем детстве, своих планах и даже страхах. А она гладила его по голове, утешая и давая такие нужные в тот момент советы. Как же он мог так легко от этого отказаться? Идиот! Сейчас король предвкушал воссоединение с Мари, представлял, как она обрадуется, что он вновь ее любит.

Замечтавшись, он забыл про своего собеседника, а когда глянул на его лицо, что-то засвербило у него внутри — то, как на него сейчас смотрел Лонгфорд, не было взглядом лояльного человека, в глазах этого воина было что-то звериное, желающее крови. И, кажется, его крови. Поток мыслей короля был внезапно прерван. В дверь беседки постучали, и тихий голос Фила прошелестел:

— Ваше величество! Привели леди Раш. Впускать?

Король встрепенулся, зачем-то одернул полы камзола и выпрямил спину. Лонгфорд же напрягся как пантера в прыжке. Оба мужчины уставились на дверь, а монарх произнес:

— Да, конечно. Мы очень ждем графиню Раш.

14

Мы шли по коридорам дворца, и я ждала, что вот-вот попаду в его шикарную часть. Однако ожидания не оправдались: меня вернули в тот же самый двор, через который я заходила во внутрь. Молчаливый страж открыл не замеченную мною ранее боковую решетчатую дверь в ограждении, и мы неожиданно вышли на гравийную дорожку, ведущую в парк. Оглянувшись на замок, я увидела, что этот алый исполин повернут сейчас ко мне своим боком, а парк, судя по всему, раскинулся панорамно перед его фронтальной частью.

Прогулка была весьма приятна. Меня никто не дергал и не торопил. Двое сопровождающих выглядели не столько церберами, препятствующими моему побегу, сколько моей охраной. Я спокойно шла, наслаждаясь свежим воздухом раннего теплого утра, вдыхая аромат свежей листвы и травы. Неожиданный променад удивлял, и я гадала, как пройдет моя вторая встреча с королем. Первая, мягко говоря, была не очень. Волнения, почему-то не было, но все же я бы предпочла избежать этой аудиенции.

Наконец, мы подошли к большой беседке, увитой плющом. В гуще деревьев она даже не просматривалась и появилась как будто из ниоткуда. Я остановилась, ожидая дальнейших указаний. Из тени вышел высокий худой мужчина с седыми волосами в черном сюртуке. Он жестом приказал моим стражам ждать, а сам заглянул в беседку. После этого он отступил, и, держа дверь открытой, сказал с поклоном:

— Леди Раш, я прошу вас, вы можете заходить. Король ждет вас.

Ну это что-то новенькое. Кажется, сейчас я всамделишная графиня, и надо вести себя как-то соответствующе. Уж проще, когда тебя запихивают куда-то, тогда хоть об этикете не нужно думать — падай в грязь, и все. А как я должна реагировать на короля сейчас? Когда не привязана к столбу и не обложена дровами? Выпрямив спину и, стараясь идти изящно, что выглядело, наверное, смешно, с учетом моего мужского походного облачения и весьма потрепанного вида, я прошествовала в беседку. Надеялась, что от меня хотя бы не воняло, хотя по всем законам природы должно. Мылась я последний раз почти неделю назад.

Когда глаза привыкли к полутьме беседки, я увидела короля. Он сидел прямо передо мной на скамейке и, не моргая, взирал на меня. Я изобразила какую-то пародию на реверанс, хотя вот вообще не была уверена, что это необходимо. Монарх не выказал удивления, видимо, я делала все правильно. Или он все списывает на мою ведьмовскую натуру, и мне — хоть кадриль танцуй, примут за шаманский ритуал? Чувствовала себя как на сцене, играя роль в каком-то глупом водевиле, но старалась быть хладнокровной и внимательно рассматривала его величество. В прошлый раз как-то не до этого было.

Александр был одет в изящный серебряный камзол, его черные волосы были зачесаны назад, открывая абсолютно чистые виски. Не маг! На голове сверкал знакомый обруч, переливающийся светом драгоценных камней, гармонируя с сиянием его голубых очей. Хорош, ничего не скажешь. Чем тут кормят мужчин, что они все как на подбор? Даже мерзкие ублюдки и жалкие предатели выглядят как воплощение греха.

Поток моих мыслей был внезапно оборван самим Александром: король прервал затянувшуюся неловкую паузу. Он подскочил ко мне и схватил за руки, после чего начал целовать тыльную сторону моих ладоней, приговаривая: