Пророчество огня

Я спросила у мужа, что он ощущает после таких серьезных перемен в жизни. Думал ли он когда-то, что Лекс Лютый станет Велексианом Первым? Рядом в этот момент находился Клык, который во время свадебной церемонии отвечал за мою безопасность. Мужчина ответил вместо Лекса:

— Маша! Ваше величество! Лекс всегда был королем. Раньше — королем ринга, затем королем боевого найма, а теперь просто чуть подрос за королевой своего сердца.

Хорошо сказал — я предложила ему должность своего спичрайтера. Клык наигранно раскланялся в ответ, хотя точно не понял, о ком или о чем речь, бросив лишь, что все эти вот извращения теперь мне надо мужу предлагать, а не ему.

Прервав словесный поток друга, Лекс все же ответил на вопрос:

— Если для того, чтобы быть с тобой, обладать тобой и защищать, мне надо стать величеством, так тому и быть. Ты принесла слишком большую жертву, чтобы у меня хватило совести на что-то жаловаться. Хотя, по чести, окружающие рожи меня бесят, — совсем не по-королевски ответил мужчина. Он все еще оставался Лексом Лютым и командиром боевой пятерки: роль монарха пока казалась чужой. Это читалось в его походке, выражении лица и манере общения. Хотя королевский прикид ему неимоверно шел: он сокрушительно смотрелся в парадном камзоле с эполетами и перевязью в золоте.

В разгар свадебного бала мы вышли с Лексом на балкон, наблюдая сверху за гостями, развлекающимися в саду. Пышные платья, расшитые камзолы, слуги в ливреях, живой оркестр, наигрывающий что-то «из классики» — теперь это моя реальность. Постепенно я привыкала к своей новой жизни, все реже думая о ней как о некой роли, и надеялась, что наступит момент, когда я примирюсь с этим всем навсегда.

— Знаешь, мне кажется, я должна заняться чем-то более приземленным, чтобы привыкнуть к этому миру. Строить школы, спасать животных, бороться за права женщин, — сказала я Лексу.

— Мне кажется, что ты уже занимаешься миллионом приземленных дел, милая моя Маша. Еще вчера мы сообща решали, сколько туалетов будет в новой казарме королевских войск… — хохотнул мужчина, прижав меня спиной к груди и зарыв свой нос в мои подросшие и уложенные в шикарную прическу кудряшки — благо, форма моей короны не мешала Лексу то и дело нырять носом в мои волосы. Позже каждый в окружении заметит, что этот жест успокаивает молодого короля, который ради этого иногда сажает меня к себе на колени. В такое время у его величества Велексиана будет значительно увеличиваться количество просителей, так как опытным путем будет установлено, что в моменты, когда я рядом, монарх мгновенно приходит в благодушное настроение, а вместе с этим растет шанс получить искомое.

Герцог Норман все эти недели активно вел переговоры с Данмархом, поэтому на нашей свадьбе присутствовал сам король Гаривальд. Мы посвятили герцога в подробности криминальных деяний этого человека и его дочери, заставив Нормана глубоко задуматься. Наверное, он тяжело принимал тот факт, что в этой истории он был далеко не самым главным злодеем.

Про принцессу Лиллиану мы вспомнили только тогда, когда ее отец на нашей свадьбе поинтересовался судьбой дочери. Гаривальд спросил, станет ли она женой Александра или ему следует забрать дочь с собой. Я была в замешательстве, не зная, что ответить на этот вопрос. Какой конфуз — забыть о чужеземной высокопоставленной гостье, которая, по идее, должна находиться где-то во дворце. Девушку больше месяца никто не видел. Положение спас герцог Норман, который подошел к нам и ответил на вопрос короля Данмарха:

— Ваше величество! Мы с принцессой за это время очень сблизились, и я имел честь сделать ей предложение. Она согласна. Я также попрошу учесть тот факт, что пророчество, которому вы так противились, уже воплотилось в жизнь, поэтому не стоит больше вынашивать никаких планов против наших подданных.

Я в шоке уставилась на этого пройдоху. Как грамотно он манипулирует Гаривальдом. Однако очень захотелось потребовать предъявить принцессу живой и здоровой, так как с него станется посадить ее в темницу, выбивая согласие. Магии внушения же больше нет.

Приказать привести Лиллиану я не успела — причина моей тревоги присоединилась к нам сама. Девушка прекрасно выглядела, я ни разу не видела ее такой оживленной. На Нормана она смотрела настолько влюбленными глазами, что мне даже стало его немного жаль. Дай он ей повод для ревности, она и отравить может. Они стоят друг друга. Я не знала, что испытывал его сиятельство к принцессе, но брак этот был ему выгоден, иначе он бы и пальцем не пошевелил.

Вопрос о деяниях Гаривальда и Лиллианы оставлся самым щекотливым. Роль королевской семьи в убийстве поданных Картезы не афишировали, Лекс не требовал возмездия: мой муж для себя решил, что судьба привела меня к нему по очень сложной тропе, но возвращаться на ее развилки и мстить тем, кто убил его брата, он уже не будет. Я тоже смирилась, но, как говорится, вроде и все понятно, но осадок остался.

На новость о будущей свадьбе Нормана и Лиллианы высказал возражение только Лекс:

— Не староваты ли вы, ваше сиятельство, для принцессы. Помнится, вы меня юнцом называли, а ведь я значительно ее старше.

— Любви все возрасты покорны, — ответил герцог. Увидев, в каком шоке я смотрю на него, он добавил:

— Ваше величество, это вы придумали: я сам слышал, как вы сказали об этом вашему гарду, Гансу, кажется.

Точно! Я и забыла. Было дело — у Ганса завязался роман с одной из служанок, и он переживал, что уже слишком стар, чтобы жениться.

И вроде тема была исчерпана, но мне не давал покоя один вопрос, который я все же задала величеству Гаривальду:

— Мы все знаем о вашей роли в убийствах поданных Данмраха и Картезы. И о покушении на его величество Велексиана…

— Ваше величество, это было стратегически верное решение. Моя дочь, как и сам Александр, не одарены. Исходя из пророчества, они никак не могли править страной, я просто защищал их…

Меня передернуло от его приторного тона, но я продолжала допытываться:

— Но мне все равно непонятно, как из этого дурацкого пророчества вы поняли, что нужно убирать одаренных аристократов из древних родов? Я лично вообще ничего не поняла. И не знаю ни одного человека, кто бы понял эту белиберду.

Я посмотрела на присутствующих при этом разговоре. Интерес к ответу короля Данмарха отмечался у всех. Гаривальд удивленно посмотрел на меня, а потом процитировал:

— «И станут править обретшая силу и потомок древнего рода, не растерявший дар попусту, и дадут они начало новой эпохе»… А что тут непонятного?

Лекс хохотнул, а Норман лишь поднял бровь, тихо выругавшись. Наверное, знай мы эту версию, что-то изменилось бы… Интересно, а нельзя получить полный сборник местных гороскопов, точнее, предсказаний? Огласите весь список, пожалуйста! Нужно спросить у Шамуса. Может, видал в каком-то отсеке лет сто назад. Вот почему к нам в руки не попала эта версия пророчества? Насколько было бы проще… или нет?

Сюрпризы и открытия на этом не закончились. Кроме магов, на мою свадьбу пригласили ведьм, не всех, но самых именитых. Само собой, я специально проследила за тем, чтобы приглашение доставили Зельде. Рэн сказал, что она вряд ли придет — ей будет неловко среди аристократов, но не тут-то было. Зельда явилась, да не одна, а в сопровождении всех трех сестер. Увидев Данку, Барс оживился, но та не ответила на его ухаживания, сказав, что условием был его приезд, и что год еще не закончился — у боевика еще есть шанс. Мы же с Лексом и Рэном пригласили Зельду в отдельную комнату, чтобы поговорить наедине. Я задала ей только один вопрос: