Прорывая мрак времён

— Смотрите-ка, — смеется насильник, — она мычит от удовольствия. — Продолжает втыкаться, будто кол вгоняя, склоняется и прикусывает ухо: — У тебя никогда не будет лучшего мужика! Советую меня запомнить…

Двигается резко и чётко… Всё жестче, сильнее, наращивая темп. Сжимает, тискает, щипает, точно выдирает сорняки с грядки. Стонет, содрогается и вновь продолжает… Переворачивает, выслушивая извращенные советы других. Крутит, истязает уже онемевшее тело. Катя жмурится — хорошо, что боли не чувствуется. Звук истончается. Главное, запомнить тварь и остальных… Так просто не подохнуть. Убить, скотов, что бы ни случилось. Месть… Сладкая и столь заветная… «Впитывать» всё, что можно уловить. Потное ожиревшее лицо с крючковатым носом. Маленькие серо-голубые глаза. Узкие губы. Свисающий двойной подбородок.

— …девственница, — ржал скот. — Я — первопроходец…

Тяжёлая и угнетающе тёмная невесомость, наконец, накрывает.

Катя вновь очнулась, не с первой попытки приподняла веки. Тела будто нет. Ничего — чувства отмерли, жив только мозг. Теплится, борется за последние воспоминания. Картинки мелькают, но их смысл остается неясен. Сменяющиеся мужские лица — то смеющиеся, то сосредоточенные… Кожаная обивка молочного цвета машины… Сигареты, витающий дым, поблескивающие бутылки… Мир словно в вакууме.

Оглушающую тишину нарушает нарастающее прерывистое шипение. Звук четче — ушей косаются обрывки слов. В голове же тот самый голос, кричащий: «Бежать!» Он науськивает: «Запомни все мелочи, детали… Месть сладка… Ты обязана помнить».

— Давай её разрежем, — летело далеко и протяжно, — а кусочки раскидаем по дороге… — усилился голос.

Картинка фокусируется. Всё та же машина. Жирный рядом. Глубоко затягивается и, выпуская облако дыма, склоняется к ней, где тело уже ничего не ощущает. С серьёзным видом, усердно пыхтит, туша сигарету.

— Нет, это уже слишком! — отрезает, выпрямившись, — но сдохнуть должна. Вась, давай к свалке, — буднично командует через плечо…

Снова повисает вакуум, реальность замирает. Тишина…

Дверца машины распахиваются, и свет ударяет по глазам. Падая навзничь, Катя ударяется затылком — в голове нарастает звон. Провал… Очнулась… Жирный тащит за ногу и даже не напрягается. Останавливается, отпускает, будто хлам держал. В толстой руке с пальцами-колбасками блестит пистолет…

Да… Умереть! О большем не мечтала.

Взгляд скользит мимо насильника — вдаль. Как же давно солнышко так не радовало. Ласковое, не жгучее. Оно склоняется за горизонт, облизывая последними лучами землю. Размытая полоса с красноватым свечением… принесёт покой…

Па, ма… простите…

Глава 3

24 июля 2005 года

Чья-то злая шутка? Насмешка высших сил?

Шлепанье босых ног, звонким эхом отлетая от стен, исчезает в сумраке коридора. Сердце колотится как сумасшедшее. Катя вновь мечется от двери к двери — закрыто… Всё знакомо до ужаса, сковывающего тело. Темнота, холодный пол, коридор, двери… Мир рухнул, настал «день сурка», заставляя переживать навязчивый сон, вновь и вновь. Непрекращающийся кошмар затуманенного сознания. Где выход? Дыхание перехватывает, отдаваясь болью в груди. Катя оглядывается — две зелёные точки стремительно приближаются. Чёрт! Неужели опять? Кидаётся к очередной двери, цепляется в ручку — снова заперто. Бросает опасливый взгляд через плечо — преследователь неумолимо настигает. Мчатся дальше. Дверь… ещё одна… толкает — закрыто. От отчаянья чуть не заревела. Паника накрывает с головой. Впереди брезжит свет: слабый, едва просачивающийся сквозь темноту коридора. Туда! Там спасение… Ступню пронзает острой болью, нога подворачивается — мир качнулся. Катя вскрикивает, и летит вниз, гулко стукнувшись локтями и коленями. Ладони скользят по гладкой поверхности, их словно обдаёт кипятком. По щекам бегут обжигающие слёзы. Как же больно! Чёрт! Переворачивается, глаза не отрываются от приближающихся огней. Опять не успела… Упираясь саднящими руками в пол, ползет как рак. Вскакивать поздно — оно рядом — еле улавливаемое очертание небольшого зверя. Глаза грозно сверкают изумрудами… стремительный рывок… и удар. В груди расползается тупая боль, точно от столкновения. Фейерверк звёзд проносится каруселью, увлекая в черноту.

Катя, судорожно вздохнув, распахивает веки и садится. Яркий свет ослепляет — приходится зажмуриться. Лёгкие сжимает, в голове вакуум, словно под воду нырнула. Перетерпев боль, вновь открывает глаза. Рядом раздаётся хрип, глухое падение и звонкое побрякивание металла. Сознание медленно, но проясняется. Посмотрела вниз. Мужчина с марлевой повязкой, в белом халате и перчатках, валяется на кафельном полу между ней, лежащей на каталке, и столом с медицинскими инструментами. Хм… подозрительно знакомая картина. Точно дежавю?! Что-то подсказывает — и да, и нет! Ощущения, сон — уже точно посещали, а мелкие детали разнились. Точнее настораживали — в этот раз знала, когда металась по тёмному коридору, что случится непоправимое…

С ног до головы обдаёт холодом, кожу будто осыпает снежинками. Тошнотворная вонь мертвечины касается носа. Нащупав ткань, Катя подтягивает простынь на грудь. Ещё отличие… В первый раз, когда очнулась, укрыться было нечем.

Помещение всё так же заполнено длинными рядами каталок. Только, разве что, в большем количестве. Тела, тела, тела… прикрытые белоснежными простынями, как и у неё. На больших пальцах ног висят бирки. Вдоль стены, как банковские ячейки, выдвижные металлические полки с маленькими светлыми табличками. Щёки неприятно щекочет — утёрла слёзы и передёрнула плечами. Сердце мощно стучит, гулким эхом отдаваясь в голове. Мириады осколков впиваются в кожу. Перед глазами сверкают искры. Секунда за секундой возвращаются силы. Тело наполняется жизнью. Дыхание выравнивается. Шевелятся пальцы…. Катя спустила ноги и встала на пол. Кафельная плитка встречает босые ступни прохладой.

Всё так! Здесь уже была… Когда воскресла первый раз… Вот же чёрт! Пошатнувшись, цепляется за край каталки. Взгляд останавливается на патологоанатоме. Бедный мужик… Тот же, что и тогда… Жаль, хотелось бы думать, что оправится. Но… нет… точно свихнётся. Кто переживёт восстание мертвеца дважды? Хм… Катя морщит нос. В прошлый раз было тело кошки. С оскаленной пастью, остекленевшими раскосыми глазами. На удивление знакомыми — как из сна. Сейчас трупа нет…

Глава 4

28 июля 2007 года

Люди, толкаясь, двигались непрекращающимся потоком во всех направлениях, будто тараканы. Мелькали сумки, чемоданы, рюкзаки… Дети, взрослые… Крики, плач, суета — шум и гам в аэропорту повсеместно. Пестрящая человеко-текучка в летнее время ужасала. Катя скривилась. Крепче сжав лямку рюкзака, выбежала на улицу. Марево едва заметной дымкой витало в воздухе. От духоты перехватило дыхание. Скоротечная смена климата, многочасовой перелет из Бразилии давали о себе знать. Чёрт! Остановилась, жадно втягивая воздух. Спасение! Нельзя сказать, что особенно скучала по дому, скорее, даже бы и не возвращалась. Но причины серьёзные и веские — родители! Два года не была в России, а словно никуда не уезжала. Ни черта не изменилось! То же здание. Ремонт… едва ли сдвинулся с мёртвой точки. Банки, лестницы, защитные сетки, всюду побёлка, краска, таблички на смутно понятном языке, со столь же еле различимым корявым почерком «Быть осторожен. Окрашен!» Даже мастера в заляпанных, грязных, местами продранных костюмах, на удивление похожи на тех, кто работал, когда сбегала из города. Гастарбайтеры — дешевая сила, а ещё — на одно лицо! С точностью не определить, «он» ли был вчера или «его» брат…

Всё знакомо до боли и щемящей радости. Столпотворение машин, автобусов на площади перед зданием аэропорта. Посреди пробки «закипела» [3] вишневая девятка. Над распахнутым капотом клубилось серое густое облако испарений. Невысокий, щуплый мужчина носился вокруг, истерично размахивая руками. Волосы всклокочены, лицо красное, глаза дико вращались, рот не закрывался. Брань прорезалась сквозь звуки площади.

— Чтоб её… дрянь…

Чего хотел от колымаги — не понятно. Она и так выглядела, словно доживала последние часы. Удивляться поломке? Только в России и ближнем зарубежье ещё существуют такие машины — нашего производства. Даже не новые модели — купленные с десятых рук. Чего она перетерпела от предыдущих хозяев — остается только предполагать!

3

Перегрев двигателя из-за течи в системе охлаждения.

Между автомобилями, словно играя в шахматы, лавируют мотоциклисты. Водители нетерпеливо бибикают, подгоняя друг друга. Кто ругается, кто слушает громкую музыку. Ростов как всегда гостеприимен! Родина…

— Эй, подвезу. Дорого не возьму! — прокричал кавказец, высунувшись из окна старенькой копейки. Зелёная краска выцвела, «жучки» [4] на поверхности, бок с вмятиной. Катя поправила рюкзак и решительно подошла:

— Сколько до Сноевки?

— Э! Красавиц, — округлое, потное лицо расплылось в улыбке, обнажив под густыми короткими усами пару золотых зубов. — Почти задаром.

4

Ржавчина на машине.