Прощайте, сожаления!

Выбравшись за городскую черту, автобус с полчаса катил по ухоженной московской трассе, а затем свернул на разбитую дорогу районного значения, что вела к отдалённым сёлам и хуторам северной части Оржицкого района. С интервалом в двадцать-тридцать минут за окном промелькнули дорожные указатели с надписями: "Касилово", "Селище", "Крутово", "Нагаево". Каморин с любопытством смотрел на эти посёлки, которые выглядели беспорядочно расползшимися в разные стороны скоплениями хат, хозяйственных построек и огородов и лежали чуть поодаль от дороги, как бы в недоверчивой отчуждённости от большого мира.

Лубновка открылась ему издалека в виде зелёной купы тополей над россыпью серых домиков, что полого спускалась к одноимённой речушке. Впрочем, воды видно не было, её присутствие обозначали только заросли ивы и камыша.

Каморин вышел там, где автобус остановился, - на околице, под сенью пыльных тополей. Сделав лишь несколько шагов по направлению к селу, он успел ощутить, что солнце печёт немилосердно. Между тем шёл только девятый час утра, и весь долгий, жаркий июльский день был впереди...

Впрочем, он знал, что настоящее сельское летнее утро началось ещё несколько часов назад и потому ему следует спешить. Иначе можно не застать директора ООО "Лубновское" в его конторе. Многие местные руководители сельскохозяйственных предприятий имели обыкновение исчезать вскоре после утренней планёрки. Считалось, что на то всегда есть уважительная причина вроде совещания в райцентре или областном управлении сельского хозяйства. Хотя об иных начальниках односельчане знали точно, что те отправляются после планёрки просто к себе домой, устраивая нечто вроде сиесты среди рабочего дня. Но разве хозяин-барин не вправе себе такого позволить?..

С практикой подобных начальственных сиест Каморин столкнулся месяц назад, и это обернулось для него неприятностью. Пахомчик, директор ООО "Мир" в соседних Селищах, сразу насторожился, когда Каморин попросил его рассказать о проблемах хозяйства. Устремив на нежданного гостя колючий взгляд, Пахомчик заявил, что проблемы были у его предшественника, а он сейчас наводит порядок. Каким образом? Очень просто: вместо ненужного молочного стада заводит птиц. Зачем держать коров, которые дают по семь литров молока в сутки, точно козы? А съесть они могут столько же, сколько и хорошие бурёнки. Конечно, кормили здешнее стадо больше ячменём и отрубями, но ведь и эти корма нужно произвести или купить. Вот почему все коровы были сданы на мясокомбинат, и вместо них появились куры. У птицы производственный цикл короткий. Инкубаторное яйцо плюс пять кило зерна за три месяца превращаются в товарного цыплёнка. Сто дней - и живые деньги. Курочку купит даже старуха с маленькой пенсией.

Завершив свой краткий рассказ, Пахомчик победоносно улыбнулся и заторопился: мол, у него неотложное дело на машинном дворе. Напрасно Каморин пытался расспросить его о том, что делают теперь бывшие доярки и скотники, - директор исчез, оставив гостя в своём пустом кабинете. Поскольку без обстоятельной беседы с Пахомчиком писать о "Мире" было нельзя, Каморин предпринял поиски пропавшего. Кто-то подсказал, что директор уже у себя дома, точнее в съёмной хате, поскольку приехал из другого региона и покупать на новом месте собственное жильё не стал. После долгого стука в дверь неприглядной халупы, подле которой стояла новенькая иномарка, руководитель выскочил на крыльцо в одних трусах, свирепо ругаясь: очевидно, он был потревожен в постели...

Каморин почувствовал, что к его лицу прилила кровь, а голова стала наполняться давящей тяжестью. Ах, чёрт, от одного только неприятного воспоминания у него подскочило давление! Хотя происшествие с Пахомчиком было отчасти забавно. Более всего насмешило Каморина директорское исподнее: на полном, приземистом теле сельскохозяйственного начальника красовались не суровые семейные трусы, как можно было ожидать, судя по его наружности, а коротенькие, кокетливые слипы в синий цветочек. Из-за контраста с грузной телесной "фактурой" эта изящная деталь туалета ещё больше усилила сходство директора, вращавшего маленькими злыми глазками, с боровом. Каморин при виде его тогда с трудом удержался от смеха, несмотря на своё довольно печальное положение: ведь о продолжении интервью не могло быть и речи и, стало быть, поездка оказалась напрасной...

С околицы, самой высокой точки села, вся Лубновка просматривалась, как на ладони. Каморину сразу бросилась в глаза пара больших, явно нежилых одноэтажных строений на перекрёстке самых широких сельских улиц, напротив пятикупольного, окрашенного в синий цвет каменного храма с колокольней. В этих двух зданиях размещались, скорее всего, контора сельскохозяйственного предприятия и сельская администрация. Он даже разглядел на их фасадах обычные официальные таблички-вывески, какие бывают на учреждениях, и направился к ним.

Спустя десять минут, прочитав надписи на вывесках, Каморин увидел, что угадал только наполовину. Перед ним были контора ООО "СПК "Лубновский" и сельская администрация. Нужен был местный житель, который укажет контору ООО "Лубновское". Он огляделся и увидел, что к зданию сельской администрации направлялся старик с полуседой взлохмаченной шевелюрой, в несвежей рубахе навыпуск, с выражением обиды и ожесточения на лице. Каморин спросил его о том, где найти директора ООО "Лубновское".

– А вот иди по этой улице до конца, и за околицей будет вагончик - это и есть его контора, - небрежно, занятый своими мыслями, ответил встречный и махнул рукой через перекрёсток в сторону улицы, которая шла к восточной окраине села.

Каморин двинулся в указанном направлении и минут через десять, миновав хаты и плетни, увидел на отшибе в сотне метров за селом старый строительный вагончик без какой-либо вывески на нём. Открыв дверь, он оказался прямо перед столом, за которым сидел и что-то писал плотный мужчина лет сорока пяти, чисто выбритый, с коротким "ёжиком" волос, в белой рубашке и галстуке. Очевидно, это и был директор ООО "Лубновское" Енютин. Директор поднял голову и бросил на вошедшего холодный взгляд. Ни тени улыбки или хотя бы заинтересованного внимания не появилось на его импозантном, холёном лице с тонким носом и чувственным ртом.

"Сельский джентльмен!" - с неприязнью подумал Каморин, определив для себя тот социально-психологический тип, к которому принадлежал Енютин. За недолгое время работы в "районке" Каморин успел заметить, что в сёлах специалисты-аграрии, имеющие под своим началом хотя бы совсем маленькие крестьянские коллективы, держатся с подчёркнутым горделивым достоинством, неведомым зачуханной городской интеллигенции. "Сельские джентльмены", подобно топ-менеджерам больших компаний, считают своим долгом иметь безупречный внешний вид и соблюдать дистанцию в общении с простыми селянами. Будучи в своих микрокосмах постоянно на виду, они очень щепетильны во всём, что касается их репутации.

Лучше всего Каморин понял, что такое "сельский джентльмен", из недавнего события, о котором в районе почти ничего не говорили, как если бы оно было самым обыкновенным: повесился снятый со своей должности директор ООО "Нагаевское" пятидесятилетний Сазонов. Произошло это, конечно, не из-за невозможности трудоустройства: будучи дипломированным агрономом, он мог бы получить какую-то должность в том же хозяйстве или, на худой конец, ездить на работу в Оржицы или Ордатов. Но бедняга оказался таким нежным, что не перенёс обиды... Кто бы мог подумать, что "сельские джентльмены" или "фермеры-джентльмены", известные по старым английским романам, найдутся и в России!..