Проснись, Фердинанд !

И жаркого тоже нет с костями.

– Хорошенький стишок, - заметил дежурный.
– Я ещё ни разу его не слышал. Что-то новенькое?

– Я только что сам его сочинил, - скромно пояснил Фердинанд.

– Вы пишете стихи?
– спросил с удивлением дежурный.

– Иногда.

– Стихотворение прелестное, но, по правде сказать, я не всё понял.

– Например?

– Я не понял про кошку... А потом, при чём тут кости?

– Послушайте, да ведь это ж поэзия!
– воскликнул Фердинанд.
– В поэзии встречается и непонятное. Порой там скрыта глубокая мысль, и надо подумать, прочитать стихотворение несколько раз подряд, прежде чем дойдёшь до сути. Это стихотворение, однако, очень простое.

– И всё-таки про кости я никак не могу понять.

– Неважно. Поэзия должна быть, как бабочка: пролетела - исчезла.

– Знаете что!
– хлопнул себя по лбу дежурный.
– У меня есть идея! Такая, что только держись!

– Вы её запишите, - посоветовал Фердинанд.
– Если сразу не запишешь, потом ни за что не вспомнишь.

– Так ведь эта идея для вас.

– Для меня?

– Для вас!
– заволновался дежурный.
– Надо ж вам заработать на штраф!

– Что ж это за идея?
– заинтересовался Фердинанд.

– Вы только послушайте... Был я однажды в цирке...

– Ну и что?
– со скучающим видом спросил Фердинанд.

– И был там один артист...

– Тоже ничего особенного...

– Этот артист выходит на арену... Вы меня слушаете?

– Слушаю, слушаю...

– Так вот, выходит он на арену...

– Наверно, дрессировщик, - подсказал Фердинанд.

– В том-то и дело, что нет, - замахал руками дежурный.
– Он выходит на арену...

– И показывает фокусы.

– Вовсе даже не фокусы. Он выходит на арену...

– Знаю!
– воскликнул Фердинанд.
– Акробат.

– Никакой не акробат, - начал уже сердиться дежурный.
– Он выходит на арену...

– И наверно, играет на редком инструменте: на пиле или на полене!

– Ничего подобного! И он вообще не играл. Он на арене...

– Танцевал...

– Нет.

– Ну, тогда я не знаю, - сдался Фердинанд.

– Он, понимаете ли, на арене говорил стихами.

– Стихами?

– Да-да, стихами. В рифму. Было это так забавно, что все покатывались со смеху.

– Такие мастера бывают, - протянул Фердинанд.

– А что, если и вам попробовать?
– предложил дежурный.

– Попробовать мне?

– Ну да. Что, если вам говорить в цирке стихами? Вам хорошо заплатят!

– Зачем мне деньги?
– простодушно спросил Фердинанд.

– То есть как "зачем"?
– изумился дежурный.
– Вы что, забыли, что вам предстоит платить пятьдесят тысяч штрафу?

– Забыл, забыл, - признался Фердинанд.

– Ведь вы умеете говорить стихами...

– Немножко умею. Только мне кажется, для выступления в цирке я не такой уж забавный.

– Забавный, Фердинанд, вы забавный!
– громко стал разубеждать его дежурный.
– Забавный! Несомненно забавный! Вы даже не представляете, какой вы забавный!

Фердинанду показалось это обидным.

– А я-то думал, что серьёзный.

– Одно другому не мешает. Серьёзные часто бывают забавными, дорогой Фердинанд. Вы и сами, наверно, это замечали. Мне кажется, приятно быть забавным. Я готов дать что угодно, только б люди надо мной смеялись.

– А не смеются?

– Крайне редко. Суд не подходящее место для смеха. Другое дело - цирк!

– У меня, к сожалению, - сказал с грустью Фердинанд, - знакомств в цирке нету.

– А у меня есть, - выпалил дежурный.

– Может, вы знакомы с директором?

– Должен вам сказать, директор в цирке - не фигура.

– Тогда, может, с кассиром?

– Тоже нет.

– Тогда с дирижёром оркестра?

– Опять не угадали. Я, знаете ли, знаком с таким лицом, которое поможет всё наилучшим образом устроить.

– Сдаюсь, - ответил Фердинанд, - опять не угадал.

– Мой хороший приятель работает рассыльным в самом большом цирке. Вы пойдёте к нему...

– Ну и дальше?
– спросил Фердинанд.

– Пойдёте к нему, и он велит директору с вами поговорить. Тогда вы растолкуете что и как и скажете директору, что умеете говорить стихами, что вы вообще забавный малый. Может, он и вставит вас в номер.

– А это очень больно, когда вставляют в номер?
– спросил, слегка робея, Фердинанд.

– Больно? Так ведь "вставить в номер" означает включить в программу. Вы что, не знали?

– Не знал, - признался Фердинанд.

– Когда артист делает что-нибудь в цирке или на эстраде, не говорят, что он выступает, а говорят, что его вставили в номер. Звучит солиднее.

– Я люблю, когда солидно звучит, - заметил Фердинанд.
– Я побежал!

– Минуточку!.. Сейчас я вам напишу записку к своему приятелю, - заявил дежурный, взяв ручку и с важным видом макая перо в чернила.

VI

Директор цирка принял Фердинанда без промедления.

– Что вы умеете?
– спросил он, раскуривая трубку.

– Я умею сочинять экспромтом стихи, - сказал Фердинанд.

Директор окутался клубами табачного дыма.

– Стихи, стихи...
– пробурчал директор.
– Это не чудо сочинять экспромтом. Я многих знаю, которые сочиняют.

Фердинанду стало не по себе.

"Вот тебе и на!
– подумал он.
– Придётся, Фердинанд, познакомиться тебе с тюрьмой. Не заработаешь на стихах - угодишь за решётку, с судом шутки плохи".

– Можно, разумеется, сочинять и стишки, - послышался голос из табачного облака.
– Но надо сопровождать это каким-нибудь трюком. Вы понимаете, что значит "сопровождать трюком"?

– Сопровождать - значит сопровождать, - сказал, не задумываясь, Фердинанд, - а трюком - это...
– И тут он запнулся.

– Трюком в цирке называется, как бы это вам сказать...
– Директор помедлил, подбирая подходящее слово.
– Короче говоря, под словом "трюк" подразумевается трюк. Вы меня понимаете?