Проснись, Фердинанд !

– Мне кажется, понимаю, - поспешно согласился Фердинанд, который старался произвести на директора как можно более благоприятное впечатление.

– Так вот. Дело заключается в том, чтоб номер был интересным и оригинальным. Надеюсь, Великолепный, вы знаете, что значит "оригинальный"?

– Откровенно сказать, не очень, - признался Фердинанд, который опасался всякого незнакомого слова, считая, что может попасть впросак.

– Оригинальный - это значит единственный в своём роде, такой, какого до сих пор никогда не было.

– Как вы считаете, директор, я оригинальный? Единственный ли я в своём роде? Такой ли я, какого до сих пор никогда не было?

– одним духом выпалил Фердинанд.

Директор вышел на минуту из облака табачного дыма и стал разглядывать Фердинанда. Он обошёл его несколько раз вокруг, затем приблизился настолько, что Фердинанду показалось, будто он его обнюхивает.

– Несомненно, Великолепный, в своём роде вы единственный, вы такой, какого до сих пор никогда не было. Одним словом, вы оригинальный!
– заявил директор, завершив осмотр.

– Урра!
– закричал Фердинанд.

– Да вы особенно не радуйтесь, - охладил его пыл директор.
– Вид - это ещё не всё. Вид у некоторых оригинальный, а способности к искусству весьма средние, а то и вовсе никаких.

Сказав так, директор сделал несколько шагов назад и вновь погрузился в своё облако. Фердинанду даже показалось, что он общается с таинственным духом, обитающим среди тумана, который то появляется оттуда, то исчезает.

– Итак, вы утверждаете, что можете сочинять экспромтом стихи? осведомился исчезнувший в своём облаке директор.

– Совершенно справедливо.

– Где до сих пор случалось вам выступать?

– В разных местах...

– Ну всё-таки?
– настаивал директор.

– В основном в частных домах...

– У тётушки на именинах?

– И даже очень часто!
– с гордостью подтвердил Фердинанд.
– Вы себе не представляете, сколько у меня тётушек.

– Выходит, вы просто любитель?

– Да, да, я большой любитель этого дела.

– Вы меня не поняли, - сказал директор.
– Впрочем, неважно. Видите, сочинение стихов только тогда имеет смысл, когда из этого можно было сделать интересный номер. Допустим, публика станет задавать вам вопросы, а вы будете отвечать на них стихами.

– Пожалуйста, пусть публика задаёт вопросы.

– Но и это ещё не всё, - заметил директор.
– Будет неплохо, если одновременно с этим вы станете делать гимнастические упражнения на трапеции под куполом цирка...

– Я согласен, - упавшим голосом сказал Фердинанд.

– Держась одной только рукой за трапецию...

– Мне уже всё равно, могу и одной...

– За трапецию, которая раскачивается взад и вперед?..

– Пусть себе раскачивается, - согласился Фердинанд.

– А вы в этот момент будете висеть вниз головой...

– Ладно, пусть вниз головой!

– Тогда всё в порядке!
– радостно воскликнул директор, появляясь из дыма.
– У нас есть сенсационный номер для ближайшей программы!

– Минуточку, директор, - холодно возразил Фердинанд.
– Номера пока ещё нет.

– За чем же дело стало?
– удивился директор.
– Может, вы испугались?

– Испугался?
– рассмеялся Фердинанд.
– Что за мысль пришла вам в голову, директор? Никто из Великолепных ещё не ведал страха.

– Тогда объяснитесь!
– воскликнул директор, размахивая своей огромной трубкой.

– Всё это не так существенно. В иной ситуации я б и не заикнулся об этом... Мне хочется знать, сколько денег за сочинение стихов экспромтом в ответ на заданные публикой вопросы в положении вниз головой, ухватившись одной рукой за трапецию, которая раскачивается взад и вперёд под куполом цирка, могу я заработать?

Директор выпустил изо рта огромный клуб дыма.

– Что же...
– сказал он.
– Я могу предложить вам сто тысяч злотых.

– Слишком много, - помотал головой Фердинанд.

– Вы это серьёзно?
– осведомился директор.

– Совершенно серьёзно. Предложите мне половину этой суммы.

– За такой номер вы требуете всего-навсего пятьдесят тысяч злотых? удивился директор.

– Этого мне вполне достаточно.

– Подпишем тогда контракт.

– Подпишем.

Когда контракт подписали, директор протянул Фердинанду руку.

– Я рад, что вы будете в моей труппе! Если желаете, мы можем подписать контракт еще на одну программу.

– Это от нас никуда не уйдёт, - пробурчал Фердинанд.
– Будем надеяться, что с телевизором меня больше не накроют...

– Это вы о чём?
– спросил директор.
– Не слышу.

– Это я так, - ответил Фердинанд.
– Ничего особенного.

– Прошу вас убедительно только об одном, Фердинанд: начните репетиции как можно скорее.

– Можете быть спокойны, - заверил директора Фердинанд.
– Начну с сегодняшнего дня, особенно буду разучивать эту позу вниз головой...

Когда хозяин с хозяйкой вернулись вечером домой, Фердинанд лежал в кресле в весьма странной позе: задние лапы вместе с хвостом - на спинке, а передние вместе с головой - на полу у самых ножек. Кресло стояло перед включённым телевизором.

– Опять ты забыл выключить телевизор!
– сказала хозяину хозяйка.
– В который уже раз...

– Забыл, ты полагаешь?
– отозвался хозяин.
– Ничего подобного! Я нарочно оставил включённый телевизор, чтоб Фердинанд без нас не скучал.

– Так ведь он спит...

– Спит?

– И вдобавок в такой странной позе, посмотри: головой вниз.

– В самом деле, - сказал хозяин, приблизившись к креслу.
– Да и вообще он странный пёс, этот наш Фердинанд.
– И, хлопнув Фердинанда несколько раз по спине, хозяин со смехом крикнул: - Эй, Фердинанд, проснись!

ГЕНЕРАЛ

I

– Осмелюсь доложить, - сказал адъютант, вытянувшись в струнку перед Фердинандом, - только что получено сообщение: в ближайшее воскресенье на Площади Увеселений состоится большой парад.

Фердинанд глянул краешком глаза в зеркало, висевшее рядом на стене, и с удовольствием убедился, что на нём генеральский мундир, весь раззолоченный, с галунами, с множеством блестящих пуговиц, орденов и аксельбантов.

"Как забавно, - подумал Фердинанд, - никогда в жизни не носил такого мундира. Признаться, он мне к лицу".