Просто сказка...
Шрифт:
– А я читал, что они сражаться должны; мой меч - твоя голова с плеч, ну и так далее..
– склонился Владимир к уху Конька.
– Сражаться...
– Горбунок тряхнул гривой.
– Кабы дело каждый раз до смертоубийства доходило, где ж Горынычей напасешься? А Ваня-то, поди, чуть ли не каждый год куда-то ездит.
– Вот они и порешили, - добавил Иван-царевич, - в игру эту сражаться, дабы обоим целыми быть. На щелбаны поначалу. Потом, правда, передумали. Силушки-то у обоих немеряно...
Горыныч неожиданно проиграл, вскочил и с шумом и плеском исчез под мостом. По воде часто-часто пошли пузыри, видимо, все три головы обвиняли друг друга в постыдном поражении.
– Что ж Горыныча обидел? Поддаться не мог?
– насупился Иван-царевич.
– Ему ж раз выиграть -
– А так вот с ним и надо, окаянным, - произнес Иван.
– Мало того, что о три головы думает, так ведь еще и подсказывать норовит. Глаз да глаз за ним нужен. Да и поддаваться как-то не с руки... Только начну, как сразу мысли нехорошие в голову лезут, злиться начинаю... Братьев беспокою... А ты, свет Иван-царевич, небось опять за яблоками молодильными? Каждый год ездишь...
– Оказия, вишь, вышла, - отмахнулся царевич и спешился. Владимир последовал его примеру.
– Опять. С другой стороны - царь, он и есть царь, на него не угодишь. То ему сорт не тот, то червивые, то вообще земляные. А в этот раз, кричит, груши привез... За это я тебя, кричит, злодея, враз оженю. Будешь знать, как над старостью издеваться. Вот прям сейчас на Марье Моревне и оженю, а сам рушник мне тычет, где она сама себя вышила. Глянул я на изображение и понял - счастье мое в яблоках молодильных... Да что ж мы все обо мне да обо мне... Ты-то как?
– А как я? Да никак. Надоело на службе царской - спасу нет. Чуть слово поперек и пожалуйста - езжай за тридевять земель, диво дивное во дворец доставить. Вот здесь и пристроился избушкой - чего понапрасну-то ноги бить? Отдохну, порыбачу сколько надобно, - и к царю. Извините-подвиньтесь мол, ваше величество, да только опоздал я, кончилось диво дивное, вами заказанное. Через год обещали... Ну и мост, опять же, доглядать помогаю.
– Так пошто ж его сторожить-то? Чай, не украдут.
– Украдут - не украдут... А ты послушай, коли временем богат, - Иван широко махнул рукой и присел на бревно, служившее, видимо, лавочкой. Царевич и Владимир сели на другое, напротив. Конек встал рядом с Владимиром.
– Прибыл к нашему царю-батюшке волхв заморский. У тебя, говорит, товар, у нас - купец. Сватаю, говорит, дочь твою среднюю, Доброславу, за сына короля нашего, Мил... Милдреда... Миледи... Тьфу, пакость! Пропади они пропадом, имена их иноземные. Ну, пусть Ваней будет.
– ...Говорил ведь, три тавлеи бить надобно, а он - одну, одну...
– донеслось из-под моста.
– Ась?
– обернулся Иван, затем, видя, что обращаются не к нему, продолжал: - Так вот. Портрет показал, каким-то Рафаэлло писанный. На зернышке маковом. Думали поначалу - издевается. Ан нет - достал он стекло дивное, через которое посмотришь, и все большим кажется. Вот, скажем, муравей. И не видно его, а как в стекло то глянешь - ровно таракан. Через стекло то и рассмотрели. Да только диво это вовсе и не дивом оказалось. Пришел тут к царю-батюшке кузнец один, Левшой прозывается, на работу устраиваться. Кузнец, я тебе скажу, всем кузнецам кузнец. Что хочешь - враз сделает, только опиши поподробнее. Одно плохо - к напиткам слаб. Он почему в бега подался? Народишко больно озлился. Он, понимаешь, как лишку хватит, так кует, что ни попадя. Всех блох в деревне подковал, - да что там подковал - шпоры делать начал. Вот и посуди: одно дело, когда тебя просто кусают, а другое - когда еще и лягают, и пришпоривают...
– ...Говорил ведь, дамку ставь, а он - успеется, успеется...
– О чем бишь я?
– снова отвлекся Иван.
– Ах, да. Так вот. Долго ли, коротко ли рядились, а по рукам ударили. Вышли на двор, вот тут-то наш Еремей-царь и спохватился - а дары-то богатые где? Противу правил сватовство такое! Без даров богатых сватов засылать негоже! А колдун ему и говорит: "Ты не взыщи, царь-государь, но сам знаешь, совет добрый, он многих даров стоит. Вот, к примеру, царство твое. Всем царством царство, и богатое, и привольное, и все-то в нем есть. Порядку только нету. И дорог. Да и казны, правду сказать, тоже нету. Вот я тебя и научу, как, используя международный финансовый опыт, закрома твои царские пополнить..."
Ох,
погоди, Иван, дай дух перевести. Интересен рассказ твой, да больно длинный. Что еще там за земляные яблоки? Картофель, что ли? Ну, тогда и неудивительно, что осерчал батюшка-царь. Как тут не осерчать? Смотрим Терещенко А.В., "Быт русского народа", том первый, Москва, 1847 год."Наши предки долго не знали картофель, и он перенесен в Россию в конце XVIII в. Это перуанское произведение удобно усвоилось с нашим климатом. Но простой народ не везде охотно употребляет в пищу, считая чертовым яблоком. Есть уезды в восточной части России, где крестьяне даже боятся сажать его, думая навлечь на свои поля неблагословение Божие. Они уверены еще, что картофель предназначен для потребления одной нечистой силы; что картофель родится с головой и глазами, наподобие человека, а потому кто ест картофель, тот ест души человеческие. Старообрядцы утверждают, что картофель есть тот запрещенный плод, который вкусили первые два человека, поэтому кто ест его, тот не слушается Бога, нарушает Его святые заповеди и никогда не наследует царствия небесного. Были примеры, что правительственные меры не могли убедить земледельцев к разведению картофеля, и этому причиной раскольники и суеверы, поселившие в них отвращение и страх..."
Тем же, кто интерсуется историей, рекомендуем найти и прочитать все семь томов. Небольшие они, страничек по сто - сто пятьдесят, но очень интересные, уж поверьте...
– ...За фук надо было брать, за фук...
– надрывался под мостом Горыныч. Иван только вздохнул.
– "Оброк там, десятина, это все, конечно, хорошо, но мало. А ты вокруг-то обернись. Носит мужик бороду - бери с него забородную подать, соль в щи сыплет - солевую, монеты медные-серебряные на ассигнации замени, из бересты... Да что там далеко ходить? Рек у тебя в царстве видимо-невидимо, мостов на них - пруд пруди, а леса... Но о лесе потом. К мостам вернемся. Здесь бревно заменить, здесь жердь, ледолом, опять же, подправить. Так нешто ж все за здорово живешь? Вот и введи подать мостовую, на ремонт текущий да грядущий. А уж чтобы никто задарма через мост не проехал, не прошел, о том позабочусь".
Горыныч под мостом, похоже, докричался до рукоприкладства, а Иван, тем временем, продолжал.
– Призадумался Еремей. Долго думал, пока колдун ему ендову вина заморского не преподнес. Мол, помогает решение принять. Нужное. И, не соврать, царь как отведал, так и повеселел. Молодец, говорит, голова! Забирай Доброславу, да и устраивай с мостами-то. Только смотри у меня, народ не забижай. С пешего там, с конного, с телеги - с каждого свой спрос. Список составь. Сам гляну. Воронов научи, чтобы сидели у моста, цену оглашали. С людишками, с ними тяжеле. Глянешь на иного, человек человеком, а как при должности поставишь, дня не пройдет - проворуется. Ну, это я так, к слову, наболело... А что ты там говорил насчет леса?..
Да не все разом!
– сказал хмельной казак, который полез на коня, прося помощи святых угодников, и перекинулся через седло наземь. К чему это? А вслед за Иваном. Так уж повелось, что как начнет русский человек чего рассказывать, так и пошло у него: слово за слово, да "кстати сказать", да "а вот еще случай..." Уж и вопрос забыл, и тему переменил стократ, а вяжется рассказ, ладно вяжется, и нет ему ни конца, ни краю.
Глянем пока, что у нас там с податями. Ну, бородатых не только Петр Великий не жаловал. В елизаветинской Англии тоже деньгу драли, во Франции - не пускали в суды, в Америке (в штате Массачусетс, 1830), решили проблему кардинально - за решетку, и вся недолга.
За цвет глаз в Башкирии придумали деньги драть, при том же Петре. В Армении в конце двадцатого века ввели налог на пыль, а в России существовал налог на полоскание белья (берегись, домохозяйки!).
Впрочем, есть чему и поучиться. Налогу на тень (Венеция, 1993), налогу на воздух (Византия), налогу на соломенную труху и на порыв ветра (Англия),налогу на солнце (Испания), налогу на... общественные туалеты (Веспасиан, 70-е гг. н.э.
– "non olet" - деньги не пахнут). Сколько их еще...