Против течения (сборник рассказов)

– Да, мама. Всё готово. Кушать будем на кухне?

– Да, там уютней и медициной не пахнет.

Ужин был прекрасным: жареный картофель с котлетками, квашеная домашняя капуста, фруктово–ягодный компот. Всё домашнее, родное, как у мамы, прекрасно приготовленное. Больше всех налегал на разносолы, разумеется, наш «больной». Светина мама с плохо скрываемым удовольствием посматривала на крепкого и прожорливого друга своей единственной дочери.

– Серёжа! Тебе сегодня домой идти нельзя. Мало ли что. Заночуешь у нас (бедная Света сравнялась краснотой с огородным маком). Твои родители не забеспокоятся, не будут тебя искать?

– Нет. Я их предупредил, что если я не приду домой, то значит, заночую или у Генки Салова из нашего класса или в пещере с другой стороны Ильменского хребта.

– Вот, молодец ты, Серёжа, всё скушал. А, может быть, ты ещё чего– нибудь хочешь? Сейчас Света яичек с колбаской пожарит.

– Нет, спасибо, тётя Вера. Я–то смог бы ещё что-нибудь съесть, но боюсь, что брюхо у меня лопнет, и вам придётся ещё и его зашивать.

Тут все весело рассмеялись, а Серёжа этой шуточкой окончательно покорил сердце своей «будущей тёщи». Вдоволь насмеявшись, тётя Вера поинтересовалась у избитого шутника:

– Серёжа, а что за пещера у тебя в горах? Где она находится?

– Моя пещера, тётя Вера, находится недалеко от станции, только на другом склоне хребта. Ей, наверное, уже несколько тысяч лет. Там на одной стене как бы выбита раскрытая книга, и на этой книге какие–то знаки, немного похожие на буквы. Я разобрать ничего не сумел. Но, на всякий случай, срисовал их себе в тетрадку.

– А там, наверное, темно, в этой пещере?

– Конечно, но у меня там есть всё: спички, растопка, дрова, котелок, сахар, соль, чай, сухари, крупа разная, консервы, лежанка тёплая, одеяло. Когда уж очень плохая погода, я домой не хожу, а ночую в своей пещере, позавтракаю и опять иду в школу. Я её нашёл, когда ещё в интернате на станции жил. Лазил по горе, смотрю: один большой камень как бы развернуло. Я его отодвинул, смотрю: тёмная дыра. Там очень давно какие– то люди жили, может быть, наши предки.

– Серёжа, а тебе не страшно там? Вдруг какие-нибудь волки в пещеру залезут, или бродяги разные...

– Что вы, тётя Вера! Я, когда ухожу, вход закрываю этим камнем. А к пещере хожу всё время разными путями.

– Это зачем, Серёжа?

– Если ходить одним маршрутом, то выбьется тропинка, а по ней люди могут и до пещеры добраться.

– А там красиво? – поинтересовалась романтически настроенная Серёжина одноклассница.

– Конечно! Если подняться повыше в гору, можно насчитать больше сорока больших и маленьких озёр. Только в очень хорошую погоду. Я очень люблю сидеть там на вершине хребта, смотреть в необъятные дали и о чём– нибудь думать...

– Серёжа! – как зачарованная воскликнула Света. – А ты покажешь мне свою пещеру?

Серёжа не успел сказать своё «конечно!», как раздался строгий, даже возмущённый голос его «будущей тёщи».

– Света! Ты что, совсем с ума сошла? Ты знаешь, что получается от таких «экскурсий»? Какая ты у меня ещё дура! Света опять покраснела и пристыженно опустила свои вдохновлённые Серёжкиной болтовнёй глазки.

– Ну, ладно. Уже поздно. Свете утром надо в школу, мне на работу. А ты, Серёжа, поживёшь у нас пару дней, отдохнёшь, подлечишься. Книжки Светкины почитаешь. В таком виде лучше в школу не ходить: всех девочек там перепугаешь, а ты, Светка, расскажи классной, чтобы она не волновалась. Ну, пойдём, Серёжа, покажу тебе, где ты спать будешь...

Наш побитый, но оздоровляющийся герой сразу же и подумал: «Домик маленький. Со Светкой вместе спать будем» (Да, мало тебя, Серёженька, зареченские лупцевали! Сколько же тебя надо колотить, чтобы всю твою дурь из твоей башки выбить! Все думают об учёбе, о работе, а ты, вшивый, всё об одном и том же... Стыдно. Ты уже не маленький... Или именно в этом зарыты все твои проблемы?).

Серёжа ещё раньше, во время своего лечения, заметил на стене в самом видном и «почётном» месте большой портрет мужчины.

– Тётя Вера! А это кто?

– Это, Серёженька, Светочкин папа. – сначала всхлипнула как-то судорожно, а потом заплакала Светочкина мама, но, сдерживая себя, сумела продолжить. – Он свою доченьку ни разу и не видел: погиб в конце войны на Дальнем Востоке... А мы с ней вот так и живём без него. Со стены на Серёжку укоризненно и грозно смотрели глаза погибшего фронтовика.

– Ну, что делать: прошлого не вернуть. Вот тут, Серёжа, спать будешь. –А...

– А мы со Светой будем сегодня ночевать у моей мамы в соседнем доме. Кстати, пойдём, мы тебя с нашей Софьей Андреевной познакомим.

Между огородами была внутренняя, видимо, никогда не запирающаяся калитка. «Бабушкин» дом был раза в три больше того, где предстояло ночевать в одиночестве нашему герою. По пути тётя Вера рассказывала Серёже о своих семейных делах.

– У меня ещё брат Гриша есть. Живёт с семьёй в новом городе, работает на автомобильном заводе начальником цеха. Вот Светка не хочет дальше учиться, так он пообещал её к себе на работу устроить. Там можно и специальность хорошую получить. А в этом доме у меня мама живёт. Вот когда моя Светка подрастёт, и кто–нибудь её пожалеет и замуж возьмёт...

–Мам!

– Да это я так, к слову. Маму заберу к себе, а этот дом Светке отдам. Дом большой, хороший. Спасибо брату, помогает. Вот и гараж есть. Гриша, когда они на выходные приезжают, тут свой «Москвич» ставит. А вот и Софья Андреевна сидит на крылечке, нас дожидается.

Софья Андреевна оказалась такой миленькой старо–светской старушкой, чистенькой, аккуратной, и тоже очень симпатичной.

– Верочка! А кого вы такого страшненького ко мне привели?

– Мама! Это – Светочкин одноклассник Серёжа. Он – не страшненький. Его просто местные ребята избили, а я его так перебинтовала. Некоторые даже говорят, что он – «очень симпатичный» (Опять Светочка густо и безнадёжно покраснела).

(Кстати, дорогие читатели, не осуждайте строго «чёрный юмор» медицинских работников. Ведь вам же не приходилось ещё самим делать, скажем, трепанацию черепа или резекцию желудка... Вот вы сперва сделайте это, а потом и осуждайте),

– Проходите в дом. Проходи, Серёжа, в дом. Посмотришь, до какой жизни бывшие потомственные дворяне докатились. А бывало, в Петербурге на балах сам великий князь...

– Мама! Ты опять за старое! – прервала видимо хорошо ей знакомую старушечью болтовню её дочь Вера. – Серёжа сегодня у нас переночует. А мы – у тебя. Он далеко от города живёт, и каждый день из школы 17 километров ходит домой. Один. По тайге.

– А зачем этот, пусть и побитый, молодой человек подвергает свою драгоценную жизнь такой опасности? У меня – целых три свободных комнаты, а ещё всякие там чуланы, чердаки и сарайчики. Зачем ему каждый день ходить по 17 километров? У меня – хорошая библиотека, много французских книг. Вы, Серёжа, умеете говорить по–французски?

– Нет, Софья Андреевна, я знаю только немецкий и английский языки. Немецким владею свободно, много книг прочитал на этом языке.

– Это плебейские языки. Серёженька! Когда будете жить у меня, обучу вас всем тонкостям и французского языка и светского этикета. Вот Светке несколько раз говорила: «Давай, учи французский язык». А она, дурёха, не хочет! Только стряпня на уме!