Пруссачество и социализм

ление обоих классов. Буржуазия в рамках

марксистской мысли означает нечто совсем

иное, чем у Руссо. Большая разница - упо-

требляют ли это выражение для противопос-

тавления привилегированным феодальной эпо-

хи, или с точки зрения городских рабочих

масс. Наряду с тремя сословиями 1789 года,

по самому смыслу их не существует еще чет-

вертого сословия, рядом с нынешним четвер-

тым - нет больше первого и второго. Сьейес^

исчислял духовенство в 80.000, дворянство -

в 120.000, третье сословие - в 25 миллионов

человек. По этому счету последнее сословие -

115

это народ. Буржуазия значит <все>. Француз-

ский крестьянин тоже буржуа.

Четвертое же сословие представляет собой

меньшинство, и не может быть даже резко выде-

лено, так как в зависимости от обозначений -

ремесленники, промышленные рабочие, проле-

тарии, масса - граница определяется различно.

Четвертое сословие иногда определяется и еще

чаще ощущается так, что оно очень мало отли-

чается от буржуазии - это снова <все> за ис-

ключением предпринимателей.

Третье сословие собственно было отрицатель-

ным понятием. Оно выражает собой мысль, что

больше не должно быть никаких сословий. Чет-

вертое же сословие снова уничтожает это равен-

ство. Оно выдвигает один отдельный професси-

ональный класс как образец социальной жиз-

ни, оно возвращается назад за рубеж 1789 года

и выступает в качестве привилегированного со-

словия. Это заложено в понятии диктатуры

пролетариата, господства класса, который не

уверен в своем численном превосходстве. Та-

ким образом, классовая цель превратилась в ка-

рикатуру старого сословного идеала. То, что

звучит из этих построений, есть лишь литерату-

ра, а не кровь и воспитание, однако смехотвор-

ные картины немецкой революции: рабочие со-

веты в качестве новой верховной палаты, воз-

вышение рабочего до английского джентльмена

при помощи забастовок при продолжающей по-

ступать заработной плате, - как и во времена

Кромвеля и Робеспьера, показали, что иногда

литература может превращаться в странную

действительность.

116

XIX

Однако и мораль Маркса - английского проис-

хождения. Марксизм обнаруживает в каждом

своем положении, что он вытекает из богослов-

ского, а не политического образа мышления.

Его экономическая теория - это только послед-

ствие его основного этического чувства, и мате-

риалистическое понимание истории составляет

только заключительную главу той философии,

корни которой восходят к английской револю-

ции с ее библейским настроением, с тех пор

ставшим обязательным для английской мысли.

Поэтому основные понятия Маркса ощуща-

ются как моральные противоречия. Термины

<социализм> и <капитализм> обозначают добро

и зло в этой безрелигиозной религии. Буржуа

– это дьявол, наемный рабочий - ангел новой

мифологии; и достаточно только немного углу-

биться в вульгарный пафос <Коммунистическо-

го манифеста>, чтобы под этим покровом уз-

нать индепендентское христианство. Социаль-

ная эволюция - это <Божья воля>. <Конечная

цель> прежде называлась вечным блаженст-

вом, <крушение буржуазного общества> -

страшным судом. Таким образом Маркс пропо-

ведует презрение к труду. Быть может, он этого

даже не чувствовал. Труд, суровая, продолжи-

тельная утомительная работа - это несчастье,

а приобретение, не сопряженное с работой -

счастье. За истинно английским презрением

к человеку, у которого нет ничего кроме рук,

для того чтобы зарабатывать средства к жизни,

117

скрывается инстинкт викинга, призвание кото-

рого собирать добычу, а не чинить свои паруса.

Поэтому в Англии представитель физического

труда более раб, чем где-либо. Он раб в мораль-

ном отношении, он чувствует, что его способ за-

работка исключает для него возможность назы-

ваться джентльменом. В понятиях буржуазии

и пролетариата противостоят друг другу чисто

английские оценки торгового барыша и физиче-

ского труда* Одно - счастье, другое - несчас-

тье, одно - благородно, другое - низменно. Не-

нависть несчастного подсказывает ему, что пер-

вое - это профессия злого, второе - доброго.

Так объясняется духовная структура Маркса,

которая обусловила его критику общества и ро-

ковое его значение для истинного социализма.

Он знал сущность труда только в английском

понимании, как средство стать богатым, как

средство, лишенное нравственной глубины, ибо

только успех, только деньги, только ставшая

видимой милость Бога приобретала нравствен-

ное значение. Англичанин лишен понимания

достоинства строгого труда. Труд лишает бла-

городства, он горькая необходимость, - горе

тому, кто ничего не имеет, кроме своего труда,

кто ничем не владеет, не трудясь постоянно, и,

в особенности, кто никогда ничем не будет вла-

деть. Если бы Маркс уловил смысл прусского

понятия труда, деятельности ради ее самой, как

*А не физического и умственного труда. Умственный тру-

женик должен выбрать определенную позицию по отно-