Прыжок барса

– Он внизу. Я вижу свечение, - услышал он Эл.

Эл метнулась к краю дорожки и снова скрылась в кустах. Алик поспешил за ней.

Ныряя между кустарников, он едва с ней не столкнулся, Эл застыла.

– Что ты видишь?
– шепнул он.

Он ощутил как она взволнована. Едва не чмокнул в щеку, ее волосы щекотали его лицо, пока он стоял у нее за спиной и вглядывался в темноту, а она говорила повернув голову к нему.

В эти мгновения разногласия растаяли. Эл была Эл, они вместе что-то расследовали. Это было так приятно.

– Их двое. Они только что обменялись знаками. Один пошел вниз, другой - наверх.

Второй пойдет за запиской.

– Ты хочешь, чтобы я за ним проследил?
– догадался он.

– Пожалуйста, до конца.

– Для тебя - все что угодно, - он позволил себе короткий поцелуй.
– Будь осторожна. Что сделать, чтобы я видел пыль?

У него на шее висел наборный амулет из зубов, медных пластин и пары бус.

Эл быстро перебирала его украшение.

– Смотри на мои пальцы. Они должны чуть светиться бледно-желтым свечением.

– Вижу, - кивнул он.

– Обернись. Видишь невысокого человека в аллее, он идет наверх по дороге. Не рискнет подниматься по тропе в сумерках. Иди за ним. У него светиться тыльная сторона предплечья, первый пожал ему руку у локтя.

– Я вижу.

– Если он заберет записку...

– Я не трону тайник и прослежу за ним. Если он не полезет в тайник, я тебя нагоню внизу. Тропа идет до самого низа?

– До последнего поворота. Там уже слишком круто и камни. Удачи.

Эл поцеловала его в губы и скрылась в кустарнике. Он едва различал шорох, которым сопровождался ее спуск. Эл в деле лазания по крутым склонам - мастер.

Ему пришлось быть внимательным на подъеме, но он все же опередил свой объект и засел в укромном месте, чтобы наблюдать за его действиями. Он залез в тайник, но только прочел записку, попутно перепачкав обе руки пылью.

Потом его объект пошел в город и вскоре вывел Алика к богатому дому. Человеку открыли калитку в массивных воротах и он исчез в ней, оставив полосу светящейся пыли со стороны улицы. Намерений покидать дом до утра у него не было.

– Геликс, отследи мое место положение. Передай Эл, что я возвращаюсь домой.

Во дворе их дома его встретила Эл с лампой в руке. У нее все еще светились руки.

– Это так просто не смывается, - она весело повертела кистью у его лица.
– Я испачкала тебе шею и твое дикарское ожерелье.

Эл это обстоятельство веселило, лицо ее сияло счастьем. У нее был след на щеке, он попробовал его стереть. Она хихикала и морщилась. Алик не утерпел, она была такой близкой и милой, сгреб ее в охапку, так рьяно, что она отставила в сторону руку с лампой, чтобы не облить его маслом, а другой испачкала ему нос. В отместку он поцеловал ее, так как ему давно хотелось. Напряжение между ними растаяло.

– Ты больше не сердишься на меня?
– спросил он.

– Я не сердилась. Я пыталась удержать твои порывы, - призналась она.

– Мне казалось, что я справлюсь с собой. Со стороны так не кажется. Ника уже меня воспитывает. Однако, в моих новых возможностях есть множество положительных сторон. Не так ли?

– Да, - согласилась она.

– Ты не спрашиваешь, куда завело меня наблюдение? Просила Геликс следить за мной?

– Нет. Я не успела спросить. Так куда?

– К дому твоего знакомого вельможи, Пелия. А тебя?

– Мой дошел до канала, передал лодочнику другую записку. Лодка была не для моря, из тех что переплывают озеро, а потом он ушел в рыбачий квартал. Дальше путь записки отследит Геликс.

– Любишь такие загадки.
– Он баюкал ее в объятиях.

– У меня есть за что зацепиться.

Лампа в руке Эл погасла. Он поднял голову к небу. Над ними были звезды. Было прохладно, но вдвоем они не замерзнут. Он укутал Эл полами своего плаща.

– Я набегался, а спать не хочу. Ночь какая...

Эл уютно устроилась в его объятьях. Она положила голову ему на грудь и слушала как гулко бьется его сердце. Сначала оно зачастило, потом ритм стал мерным. Алик успокоился. Последнее время он редко пребывал в равновесии. В случае с ним ей было трудно мгновенно оценить ситуацию. Его реакции были сложными. Для обретения покоя, ему требовался близкий контакт с ней и возможность демонстрировать чувства, она поняла это по тому, как он трепетно выхаживал ее после обморока. Он оттеснил от этого занятия Олю и Дмитрия. Эл ценила это и уговаривала себя не видеть в его действиях больше, чем любовь и заботу, убедить себя окончательно ей не удалось, ощущения говорили другое.

Формально она отобрала у него командование оперативными делами группы, что сама изначально поручила. Но это его не оскорбило. Он не придал этому значения, не напомнил что равен ей в полномочиях, как было всегда. Все что сейчас было важным для него - это их отношения. Его злило не то, что Эл проявила командный тон, а то, что она забывает за делами уделять ему внимание. Эл беспокоило, что старая маленькая змейка ревности превратиться в змея. Известие о том, что Эл считает его великим вызвало протест такой силы, что заставило его думать лишь о том, что она избегает его. Потому он так настойчиво требовал внимания. После вспышки ярости в Москве она хотела охладить его пыл, дать понять, что существую границы и личное пространство, которое он будет соблюдать. Алик не хотел терпеть ограничения.

Ей сильно мешало то впечатление о нем, которое сложилось в прошлом, замешанное на любви и чувстве вины за те страдания, которые она ему причинила. Тот Алик теперь уходил в прошлое. Она имела дело с великим, силы которого росли. Эл на собственном опыте знала, как чувства великого не походят на чувства смертных. Жизнь рядом с владыкой научила ее быть внимательной к тому, что происходит вокруг и с партнером. Ловкие манипуляции Лоролана, его коварство и предательство добавили ей осторожности. Он был мнимым другом и плохим союзником. Перемены с ним произошли быстро, едва она отказала быть его спутницей. Ее отказ быть владычицей раздосадовал отца, окончательно разозлил Лоролана, зато принес надежды и облегчение Кикхе. Возможно, не стоило заранее наделять Алика теми же пороками, он был по-своему уникален, но следить за тем, что с ним твориться было ее обязанностью, как жены и спутницы. Она единственный наставник, кто возьмется ему помочь. Пока их отношения замешаны на таком количестве противоречий обучение не будет удачным. С близким существом все гораздо сложнее.

Он не улавливал ее внутреннего смятения, емму и в прошлом не удавалось отвелечься от своих чувств. Он обнимал ее с беззаботной наивностью и был счастлив. От него веяло чувственностью, которая, признаться, была заразительной. Эл невольно улыбнулась, вспомнив Кикху, как сложно сопротивляться его чарующему взгляду и сохранить равновесие, когда он пускает в ход эту грань силы. Тут они точно братья. Но осторожность заставляла Эл не отдаваться этому чувству.

Она пришла домой с намерением отдохнуть, в его присутствии усталость как рукой сняло.