Прыжок с кульбитом и валидолом

На огород не хотелось, но кто это сделает, кроме нас? Тем более что за время экзаменов Антон домашние дела прилично подзапустил.

Глава восьмая, в которой сюрпризы нового дня продолжаются

Солнце набрало полную силу. И на огороде это ощущалось особенно сильно.

– Что было дальше?
– опустив голову, Вера трактором неслась по своей грядке.

Она сняла футболку, демонстрируя изящную спину. Талия тонкая, спинка ровная, такое показать не стыдно.

– Дальше мы катались на кораблике, - блестя голым торсом, Антон шуровал рядом, и послушно излагал события.
– Я целовался с Аленой, а ты - с Колькой Уваровым из десятого 'A'.

– С Уваровым?!
– она возмутилась так, будто Кольку навязал ей сам Антон.
– С этим страшным задохликом и очкариком?

– И чего такого? Я тоже очкарик.

– Нет, ты другое дело, - извиняющим тоном пояснила она.
– Очки только в классе надеваешь, а я с очками целоваться ненавижу! Они мешают постоянно. Дальше?

– Потом мы снова гуляли по набережной. Алена ушла с ребятами за вином, и меня захватила Анюта Швец.

– Эта двухметровая дура?
– Вера выпрямилась.
– Ты же ей по пояс!

Смелый бюстгальтер от купального костюма был узеньким, и чудесным образом парил на маленькой груди. Голубенький ситец выглядел неплотным, он не скрывал, а скорее показывал изящную и гордую форму бюста. Конечно, девчонка сама пошила, в женский журнал заглядывая, вкус и дерзкость у нее имелись. Но что-то я отвлекся, видимо, старческое тугодумие меня посетило.

Антон хмыкнул.

– А мы присели на скамейку, и у нас все получилось, - пояснил он.
– У этой девицы основная часть тела - ноги, так что на лавке мы были вровень.

– Анюта умеет целоваться?
– недоверчиво фыркнула Вера.
– Корова на ходулях.

– Как богиня умеет!
– ошеломил ее Антон.
– У нее такой фантастический язык...

– Как это?
– Вера пришла в негодование.
– Она засовывала свой поганый язык в твой рот?

– Да, и очень здорово это делала, - вздохнул Антон.
– Ты что, никогда не целовалась с языком? Многое потеряла.

– Фи, какая гадость!
– не согласилась та.
– Вылизывать языком чужую ротовую полость? Господи избавь. Что было дальше?

– Дальше ты меня у Анюты выкупила.

– Как это?!
– Вера вытаращила глаза.

Тяпка, уже минут пять как забытая, выпала из рук.

– Ты предложила Анюте бутылку кагора, почти полную, и она меня отдала.

– А я?

– А ты сказала, что любишь меня тайной любовью два года, а я, скотина, не замечаю, - Антон прищурился, вспоминая.
– И еще сказала, что когда выпьешь шампанского, пойдешь прыгать с моста, жить больше нет смысла.

– Боже, какая дура, - прошептала потрясенная Вера.
– Дура набитая! Все разболтала языком пьяным!

– Потом тебя тошнило, - Антон достал обломок напильника, и принялся править тяпку.

– Да?! Точно? Ничего не перепутал?
– она в растерянности огляделась: не слышит ли кто этот позор. Слава богу, никого, кроме мирно гуляющей Муси, рядом не наблюдалось.

– Ты не переживай, там многих штормило, - успокоил ее Антон.
– С набережной - прямо в реку.

– Какой стыд...- скрывая лицо, она отвернулась.

– Подумаешь, ничего страшного. Потом мы нашли воду, я тебя умыл.

– Я что, сама не могла?
– нахмурила брови Вера.

– Ты была совсем мертвая, только хихикала постоянно.

– Жуть, - мемуары Антона явно выбили девчонку из колеи.
– И это еще не все?

– Потом у каких-то ребят ты вырвала бутылку вина, начала пить, я ребят прогнал, а ты повисла на мне и уснула.

– А ты?

– Где-то раздобыл рубль, и привез тебя домой.

Антон облегченно вздохнул - рассказ подошел к концу.

– Ты привез меня домой? А как же Алена?
– удивилась Вера.

– Я ж тебе говорю: она с ребятами ушла и пропала.

– Ну и бог с ней, - Вера вернулась к работе.
– Давай это поле добьем быстренько, и на Дон сходим?

– А что, хорошая мысль!
– солидно согласился Антон.
– Имеем право в законный выходной, после трудной ночи.

***

Кумженская роща располагалась неподалеку, только к реке спуститься - на мысе стрелки между Доном и Мертвым Донцом. И чтобы попасть на пляж, следовало переплыть Мертвый донец. Самостоятельно делать это было необязательно - лодки курсировали регулярно, проезд стоил десять копеек.

Но перед этим мы ждали девчонку у киоска, в конце улицы, уже минут десять.

– Вот скажи, Антон, - недоумевая, справился я.
– Наверно, чего-то не догоняю. Она пришла в шортах и майке, так?

– Так.

– Под этой одеждой на ней имелся купальник. Так?

– Так.

– А зачем пошла 'переодеваться на пляж'?!

– Женщины, - степенно ответил Антон.
– Существа загадочные и непредсказуемые.

Я тихо выпал в осадок. Вот это он меня поддел! И вроде серьезно как говорит...

В киоске мы купили пару бутылок лимонада - рыбу запить. Мама приготовила три кастрюльки жарехи, когда узнала о походе на пляж.

– Там под разговор да купание все улетит, - мудро предположила она, и как в воду глядела! Вечером мы вернулись с пустой сумкой и новым нагулянным аппетитом.

Наконец, Вера показалась на горизонте, в замечательной мини-юбке, соломенной шляпке и белой блузке:

– Пошли?

И мы пошли. Продавщица Люська, высунувшись в окошко будки вместе со своим шикарным бюстом, завистливо пялилась нам вслед. Скучный июньский день, а тут люди идут на Дон - я бы тоже завидовал.

– Антон, мне кажется, ты чего-то не договариваешь, - поглядывая под ноги, девчонка с независимым видом вышагивала посреди улицы - берегла ладные босоножки.

– О чем это ты?
– он сделал удивленное лицо, двигаясь в тени, по тротуару.

В это время, летом 1971 года, не все улицы на поселке были асфальтированы, а тротуары только так назывались - по слегка утрамбованному щебню, вперемешку с песком, смело ходили исключительно в сапогах. Или в кедах, как Антон.

И везде - на заборах и на листьях - лежала пыль. Она была вездесуща, и ее деревенский запах слышался ясно.