Прыжок с кульбитом и валидолом

Весь день, с перерывами на капельницы, физиотерапию и уколы, я ходил по кабинетам. А вечером, усталый как собака, пораньше лег спать. Дедушку-соседа, слава богу, выписали, в палате остался один.

А под утро мне приснилась Алена.

На узкой девичьей кровати мы лежали рядом. Я в больничной футболке, она в тонкой ночнушке. Яркая даже во сне, Алена мерно дышала, причмокивая алыми губками. Никогда не видел ее в ночной сорочке... Провел рукой по бедру, и не удержался - тронул губами розовый сосок, выглянувший из глубокого выреза.

– Ну Антон, - приоткрыв один глаз, капризно прошептала девчонка, - дай поспать!

– Какая же она ладная и красивая, - подумал я.
– Не удержался, прости.

Сорок шесть лет совсем небольшой срок, воспоминания тех лет вернулись, будто вчера все было.

– Антон, во сне ты седой!
– она широко распахнула глаза.
– И совсем взрослый. Щетина тоже седая, колючая. От тебя больницей пахнет...

– Болею, Алена. Меня током убило, - признался я.

– Может быть, кого-то и убило. Но не насовсем, - она прикоснулась к моей утренней эрекции, которая упиралась ей в бок.
– Или это во сне мне кажется, что он горячий?

– Кажется, - не стал ее разубеждать.

Мамочка моя, ко мне вернулась утренняя эрекция! Эй, Антон, озолочу!

– Я в старости тоже буду седая?
– она переложила руку мне на голову, от досады я аж зубами скрипнул.

– Все седеют с годами. Но женщины обычно красятся.

– Крашеная красивая буду, как сейчас?

– Нет, ты будешь еще краше, - честно сказал я.
– По крайней мере, в телевизоре. А скажи, зачем со мной встречалась, если замуж собралась за другого?

– Во сне говорят всю правду, да? Никто все равно не услышит, - она провела рукой по моей груди.
– Я сначала хотела за Гошу выскочить.

– Зачем?
– удивился я.

– А у него денег полно, - простодушно призналась она.
– И потом, бандиты долго не живут.

– Но зачем тебе это надо?
– снова не понял я.

– Тоша, я тебя люблю, а ты такой наивный... Подумай сам, что осенью будет: ты студент, я студентка, как жить на стипендию? Ты гордый, учебу бросишь, пойдешь на завод... И в ноябре загремишь в армию. На зарплату три рубля восемьдесят копеек. А мне что делать?

– И ты нашла решение...

– Да, Рома - верное решение. Он меня любит, у него квартира собственная и крепкая должность в райкоме. А что староват да лысина - подумаешь, великое дело...

– Так ты крутишь с тремя парнями одновременно?!

– Тоша, пожили бы вы с мамой-алкоголичкой и папой-тираном, я бы на вас посмотрела! Я тебя люблю, честно, и Гоша очень славный по-своему, но замуж пойду за Рому.

– Ну и ты сука, Алена...

– Конечно, Тоша. Как ни крути, сука и есть. Только не блядь.

– Да?!

– А думаешь, почему я тебе не дала? Хотя хотелось. И Гоше не обломилось, он даже пару раз получил в глаз за приставание. Все Роме достанется, по-честному. Только после свадьбы.

– Алена, завтрак на столе!
– из-за двери раздался голос дяди Димы, отца девчонки.

– Ну вот, опять на самом интересном месте, - она капризно надула губы, переворачиваясь на бок, ко мне спиной.
– Приходи завтра меня поласкать, Тоша. Во сне все можно...

Ошеломленный, я смотрел на свою руку: она была с седыми волосами.

– Спокойно, - сказал я себе.
– Надо подумать.

И еще надо держать себя в руках. Глядя в эту гладкую спину, изо всех сил держать, обеими руками. Аленка, змея приставучая, несмотря на сорок шесть лет разлуки, влезла в душу крепко.

Через пару минут я в самом деле успокоился и затих, засыпая вслед за Аленой.

– Антон Михалыч, жаль вас будить, - от дверей раздался мелодичный женский голос, - но пора ставить уколы. Повернитесь...

Покрякивая, я терпел процедуры и осмысливал произошедшее. Меня снова перенесло в больницу? И это был не сон.

Без электрического удара и пузырька валокордина могу ходить в прошлое. Могу вернуться обратно. В собственном теле!

Глава двенадцатая, в которой наступает третье новое утро

В кабинете лысого доктора наблюдался стихийный митинг разноцветных халатов. Облаченные кто в белый, кто в зеленый наряд, сотрудники говорили одновременно. И непрерывно.

– Антон Михалыч!
– просветлев лицом, доктор подхватился с места.
– Вас послал сам бог!

– Что случилось?

– Вы же в сервисном центре работаете, я знаю, - он взял меня под локоток.
– У нас все поломалось.

– Так для этого системный администратор должен быть, - с недоумением я огляделся.

– А он, скотина, трубку не берет, - лысый доктор с досадой махнул мобильником.

Оказалось, что мной и другими пациентами заниматься никто не может - почти все медицинское оборудование, сплошь зависящее от компьютеров, работать перестало.

– Последние годы мне больше фенами увлекаться приходилось, - пробормотал я.
– Еще блендерами и мясорубками...

– Но посмотреть можете?
– доктор гнул свою линию. Гуманитарию что миксер, что сервер - все едино в звучном термине 'электроника'.

Заранее предупредив, что 'давненько не брал в руки шашек', я согласился 'посмотреть'. А что? Глаза боятся, руки делают. Удивительно, но в серверной комнате обнаружился относительный порядок. И быстро выяснилось, что один свитч лег. Старый конь борозды не портит!

– Ну что, плохо дело, - сообщил доктору диагноз.
– Светодиоды моргают, а пинга нет. Вот этот свитч навернулся. Поэтому пропал интернет и нет телефона. Ну и половина компов отвалилась по этой причине.

– И что делать?

– Покупать новый свитч, - выдал простую истину.

– Это понятно, что сейчас делать?
– лысый доктор развел руками, показывая глубину проблемы.
– У нас здесь больница! Люди деньги заплатили за лечение.

– Второй-то свитч работает, - успокоил я его.
– Будем нагружать его.

– Что надо от меня?

– Определить наиболее важное оборудование, - я поднялся.
– Пойдем по комнатам.

Полдня мне пришлось передергивать патч-корды, и заодно решать проблемы вроде 'принтер бумагу жует'. Я узнал много интересного про 'дрова', на которых приходится работать персоналу, неумеху-сисадмина, и жадное начальство. Все как обычно, ничего нового. Крутился белкой в колесе, пока, наконец, не появился штатный системный администратор. Он был лохмат, красен глазами, и все еще пьян.