Психоделика любви: Начало

— Чем могу вам помочь?

— Орочимару-сенсей, в вашей клинике лежит мой младший брат, Учиха Саске, это имя вам о чем-нибудь говорит?

— Безусловно, я знаю каждого пациента, таков мой долг, в конце концов. А вы, если я не ошибаюсь, его старший брат. Кажется, он упоминал вас на групповых занятиях.

— Правда? И что же он говорил обо мне?

— Кажется, что ненавидит вас и желает вам смерти, впрочем, как и любому живому существу.

— Я хочу забрать Саске из клиники.

Орочимару вопросительно изогнул бровь, сделав вид, как будто не совсем понимает Учиху.

— Простите?

— Я хочу забрать Саске. Мне кажется, что дома он будет чувствовать себя лучше. Здесь его мучают странные кошмары о монстрах, а в последнее время…

— В последнее время?

— Вплоть до того, что его здесь насилуют. Ну, в сексуальном плане.

Улыбка Орочимару дрогнула, и главврач издал невротический смешок, передернув плечами.

— А еще он обмолвился о шоковой терапии.

— Боже упаси, это прошлый век. Мы лечим только медикаментозно, а также путем бесед и групповых занятий.

— И тем не менее, я думаю, что смогу давать ему эти таблетки и сам, дома.

— Давайте, мы устроим вам свидание, вы давно с ним общались?

— Неделю назад.

Главврач кивнул и нажал на кнопку спикерфона на телефоне.

— Кабуто, пускай Учиху Саске приведут в зал свиданий. С ним хочет увидеться брат.

Саске ввели так, будто он был заключённым, а не пациентом. Даже на диван опустили силком, надавив на плечо. Он исподлобья смотрел на Итачи, как на злейшего врага.

— Саске, я хочу забрать тебя домой.

— Правда? С чего это вдруг? Совесть заговорила? — процедил, огрызнувшись, сквозь зубы больной.

— Я думаю, что совершил ошибку.

— Ошибку? Ошибку? — гневно вскричал Учиха, и лицо его побагровело от вспышки ярости. — Ошибка здесь ты! Ты единственная ошибка природы, если бы тебя не было, все могло сложиться по-другому! Тебе никогда не было до меня дела! Стоило родителям умереть, как ты сразу упек меня в психушку! Сбагрил меня! Избавился от обузы! — Саске подскочил, а медперсонал попытался тут же кинуться к нему, но стоящей в дверях Орочимару покачал головой, не позволяя прервать интересное представление.

Итачи душили слезы, что невыплаканным комом встали поперек горла, не позволяя произнести ни слова.

— Только ей я и нужен, только она меня и понимает.

— Она? — дрогнувшим голосом переспросил Итачи, смотря на брата, как на божественное приведение.

Саске сразу успокоился, опустил плечи, глаза забегали по комнате, словно ища что-то очень важное. Он опустился на колени рядом с диваном и, прикрыв рот ладонью, чтобы не услышали посторонние, тихо заговорил.

— Ангел. Она здесь живет. У неё крылья, как будто бы из крови. Она очень несчастна. Ей хочется спать, но она не может, потому что ангелы не спят.

Впервые за всю свою жизнь Итачи заплакал, даже на похоронах родителей он не позволил себе и скупой слезинки, но сейчас, плюнув на всю свою гордость, Учиха горько зарыдал, спрятав лицо в ладони. И он поднял взгляд на стоящего в дверях Орочимару, соболезнующего, замотавшего головой, он и сам все видит.

Итачи ушел и нашел в себе силы вернуться только через две недели. Но никто не пришел. Сначала Итачи решил, что Саске просто не желает его видеть. Он приходил каждый день, и каждый этот день смотрел на пустующее место в кресле. На десятый день он узнал, что Саске не приводят по распоряжению Орочимару.

А когда Учиха ворвался в кабинет главврача без церемоний, потребовав объяснений, мужчина развел руками.

— Боюсь, у вашего брата развилась шизофрения, такое бывает при маниакально-депрессивном психозе. Мы изолировали его от остальных пациентов в секторе для буйных больных. Я не могу устроить для вас встречи, для блага же пациента. Но уверяю, как только он перестанет буйствовать, мы сообщим вам.

Они не сообщили. Прошел месяц, но никто не звонил. Когда же пытался выйти на связь сам Итачи, связь внезапно прерывалась, точнее, на той стороне просто скидывали трубку. И сейчас он приехал в последний раз, в последнюю попытку. Встал посреди лужайки, во время прогулки больных, напротив надписи клиники «Красная Луна». Достал из кармана лезвие бритвы и, демонстративно вытянув руку, на обозрение всей клиники, под возбужденный хохот психов и тыкающих в него указательных пальцев перерезал себе вены.

====== Глава 2, у которой нервный срыв. ======

— Скажите, так зачем вы порезали себе вены?

— Мне приказал голос.

Яркий свет фонарика заставлял сужаться бусинку зрачка, поглощенную в омуте бездонно-черной радужки. Итачи долго моргал, после того, как Орочимару закончил тыкать в глаза треклятым фонариком, вероятно проверяя, не находится ли Учиха под действием наркотических средств. Закончив стандартную процедуру проверки, главврач стянул со скрипом медицинские перчатки и облокотился на стол, с интересом и насмешкой разглядывая актера погорелого театра. Итачи выглядел, как типичный тяжело больной: бледный и худой, скорее даже изможденный тягостями жизни, к которым он не был готов морально. И, вероятно, это должно было послужить причиной тому, почему он демонстративно перерезал себе вены на территории клиники.

И сейчас Учиха поглаживал перебинтованное запястье, расфокусированным взглядом смотря в одну точку.

— Значит, голос? И что же именно он сказал? Чтобы вы пришли на площадку нашей психиатрической клиники и перерезали себе вены?

— Именно так.

— Какой предусмотрительный голос, привел вас прямо в больницу. Очень ответственная форма шизофрении, я бы сказал, — не без злобной усмешки ерничал мужчина.

— Вероятно, мне и правда нужна помощь. Со мной в последнее время что-то не так.

— Это простительно — смерть родителей, болезнь брата, — почти сочувствуя кивнул Орочимару. — А помощи, я так понимаю, нет?

— Нет.

— Вы, что же, живете совсем один?

— Один.

— И никто не знает о том, что вы здесь?

— Никто.

Ресницы дрогнули, глаза хитро сузились, а на губах мужчины всплыла странная, довольная улыбка.

— В таком случае, почему бы вам недельку не полежать у нас? В общем отделе. Пройдете парочку физиотерапий, попьете успокаивающее, подышите свежим воздухом. У вас нервный срыв, Итачи. Но это не смертельно.

— О маниакально-депрессивном психозе меня уверяли также.

— Человеческий мозг — штука сложная и очень тонкая, нельзя предугадать заранее, что может преподнести наша психика. Вы согласны со мной?

— Более чем.

— Кстати, почему бы вам не сходить прямо сейчас на групповую терапию? Есть такое мнение, что чужие проблемы лечат собственные. Чувствуешь себя не таким одиноким.

В глазах Учихи мелькнула искорка, которая едва не выдала его с поличным. И, сдержав свой порыв, Итачи безразлично пожал плечами. Оттолкнувшись от стола, Орочимару подошел ближе, дотронувшись до плеча Итачи.