Психология свободы

Непринимание – в силу такой своей "чувственной простоты" – способно даже входить (составляющим элементом) в другие чувства. И весьма часто как раз и входит! Однимм из блоков – среди нескольких, вместе дающих то типовое чувство. Нечто подобное мы уже встречали: отслеживание "содержится" в опаске как чувстве – её составляющей частью.

Итак, непринимание как то, что можно назвать наинепосредственнейшим чувством. В силу выступаемости-таки чувством – психомеханостно имеет две части. Первую мы уже охарактеризовали, а вторая в неприниманиях – намереваемости оттолкнуть. В чувстве допуска – отталкивание неугодного как твоя уже внутренняя реакция, а в чувстве непринимания – лишь нам'eрившесть оттолкнуть. Или сказать – примерившесть. То есть, в допуске отталкивание уже производится, только что свёрнуто-моторно, а в непринимании – ещё нет. Как помним, свёрнутомоторная производимость соответствует внутренней реакции на раздражитель, а развёрнутомоторная – внешней. Внешневыражаемой. Внутренняя реакция – когда нужное действо моторно наметил, но не дал ещё ему хода, при внешней же реакции оно имеет полноценный ход. Намереваемость, кстати, тоже наметка действа, только что на ступень менее выраженная, нежели реализуемая внутренней реакцией.

И бывает ещё неспецифическое непринимание. Или сказать – смыслоневоплощённое. Всеотвлечённая непринимательная набранность тобой – в себя как психику! Макси­мально безадресная – как соотнесённый с жизненным внешним непринимательный смысл. Предельно неопределённо означенная мыслью.

Возникает как компенсационная реакция – на то, что текуще образующиеся конкретносмысловые непринимания, всякие мелкие, ты неиз­менно "шлёшь" в себе, то есть преодолеваешь чисто волевым путём. Который, с точки зрения каждого такого непринимания, есть путь насильственный. В отличие от того, когда преодолевались бы они поставкой им удовлетворения, или, там, уговором себя твоим от них отказаться, или сменой ситуации. Вот каждое "посланное" непринимание незаметненько компенсации и тр'eбует – за насилие. То есть полностью не забывается – "остаётся жить" в этом требовании! И всё это постепенно накапливается.

Как смысл-то – "посланные" непринимания как раз забываются: ты ведь – в воплощёнку "посылания" – нисколько не подразумеваешь их смысловое наполнение, как же им тут не забыться со временем – в их требовательной конкретике. Но вот как некая непринимательная настрополённость подсознания – они остаются. Как связанная с неприниманием подсознанка соображаешь примерно так: мол, чт'o не принимать, я уж помнить не буду, так и быть, но вот что не принимать здесь что-то надо – не забуду, таким "надо" я для себя остаюсь. Так вот усечённо остаются и суммируются – силком-то отодвигаемые непринимания, в результате со временем от твоей насильственной политики к себе – образуется выступающее невольностью мощное непринимательное "надо". Заставляющее непринимательно набрасываться на вовсе уж нейтральные жизнепроисхождения – только потому, что именно они под руку подвернулись. Выражаясь в обычной разговорной манере – становишься раздражительным.

Ещё раз. От каждого насильственно отставляемого непринимания – остаётся неудовлетворённость. Как представительствующий её недоум соглашающаяся "не кричать" внутри тебя – в обмен на согласившесть остального недоума непринимательно за неё отыграться: на чём-нибудь другом жизненном, где-нибудь в личном будущем. Именно "остального недоума", ибо неудовлетворённость эту недоум представительствует то­лько одной какой-то своей плоскостью, в остальном оставаясь не­связанным с нею. Так что оформленное как смыслоконкретика непринимание – компенсационно (к его вытеснению) заменяется прибавкой в твою общую собравшесть не принимать. С конкретикой смыс­ла принципиально не связанную. Такая собравшесть и есть неспецифическое непринимание – как психоявление. В отличие от неприниманий обычных, конкретносмысловых, выступающих частновыраженностью специфического непринимания – как психоявления.

Неспецифическое непринимание незаметно играет огромную роль в нашей жизни. Выступая тем неявным внутрипсихийным фоном, в отталкиваемости от которого выстраиваешь своё поведение. Чем выраженней такой фон, тем неуживчивей человек, – при прочих равных. Механика же подобной проявляемости неспецифического непринимания замешана на воплощаемости имею­щейся у тебя его массы в разнообразные специфические непринимания. И это не та воплощаемость, когда воплощающееся исчезает как таковое по осуществлённости воплотившести: "масса" неспецифического непринимания остаётся, восстающим из неё специфическим неприниманиям давая лишь предста­вительствовать себя. И постепенно уменьшается только полосой непрерывного удовлетворяния – тех специфических неприниманий, в которые – одно за одним – трансформируется. Ну, ты их всё удовлетворяешь и удовлетворяешь, и непринимательной неспецифике попросту надоедает трансформироваться.

Сути специфических неприниманий автоматически кон­струируются – в порядке внутренней твоей отталкиваемости от накопленного неспецифического непринимания. Конструируются на базе подворачивающегося по ходу жизни смысломатериала. Ну, жизнь течёт, разворачивается, тем неизбежно открывая всё но­вые наполнительные элементы, – вот к ним ты – как олицетворение неспецифического непринимания – и цепляешься.

В общем, в имеемости неспецифического непринимания "стоишь наизготовку" к тому, чтобы что-то из жизни не принять. В силу чего естественно, что обязательно и находишь в ней такое. Пусть бы и "притянутое за уши" как смысл, то бишь надуманное. Неспецифическому неприниманию важна лишь сама по себе выразившесть в непринимательной смыслоконкретике, а вовсе не сама та конкретика, подсоединение к которой такую выразив­шесть являет. Образно говоря, форма сосуда не имеет значения: пусть то бу­дет стакан, пусть банка или кувшин, лишь бы было куда слиться! И если у вас на непринимательности какой-то жизнеконкретики наст'aивается, то сие толь­ко потому, что чрез неё нашедшее себе выход неспецифическое непринимание – "ленится" искать другой выход. Непринимательный жизненапряг нашёл ход и в него устремился, зачем ему поворачивать! Но посули наглядно разрядку в другой форме, более удобной, и он тут же отпустит ту преследуемую жизнеконкретику. Удобная форма пребывания в разряжаемости – важность для неспецифического неприниманияю. Ищущего смыслоконкретику потому, что от твоей работы с нею ему "светит" в принципе разрядка. Ну, тебе как его обладателю – "светит" его в себе "отыгравшесть".

Но если масса неспецифического непринимания закритически большая (а весьма часто так и бывает!), то "притянутую" им смыслоконкретику ублажить проблематично. Слишком сложные и энергоёмкие конструкции поведения требует она от тебя ради того. И несмотря на это, интенсивное неспецифическое непринимание западает-таки в смыслоконкретики: тем оно стоит хоть на символическом пути к своей раз­рядке, что для него лучше, чем пребывать в положении даже не пытаемости раз­рядку найти.

У человека обычно полно фактически необязательных специфических неприниманий, отыгравшести в себе которых он реально не ищет. Попустительственно пребывая в бесконечной демонстрационной их разряжаемости. Ну, например, не нравится вам политический режим в собственной стране, так реально вы с ним не боретесь, а лишь в разных формах ворчите, демонстрируя себе свою вроде стоящесть на рельсах этой борьбы...

Итак, ежели вы человек обычный, то неизбежно пока наличествует у вас неспецифическое непринимание, имеющее психомеханостное сродство "плавать" в специально находимой им непринимательной специфике. Ну, конкретике. И важно ему только, чтоб она вообще была, а уж какая именно – дело десятое. И если оно держится у вас за найденную конкретику, то лишь по­тому, что в ослеплении неправомочной обобщительности – находит потерю той конкретики потерей сам'oй своей выраженности в конкретику. Ну, находит это не оно, а обслуживающее его подсознание ваше, но сие уже тонкости. Разрушая такие неправомочные обобщительности, можно сознательно брать (подбрасывать себе, как говорится!) житейско удобные формы отвергательности конкретных жизнепроявлений. Брать неугодными удобные к тому элементы жизненаполнительности!

Смежное психоявление этологи наблюдают у высших животных, типа слона или серой вороны, и называется оно "перенос реакции". Когда случайный прохожий дефилирует мимо слётка вороны, родители слётка воспринимают это как угрозу ему, и атакуют того человека. В базе такой их реакции – лежит что-то подобное неспецифическому неприниманию. Недостаточно оспецифиченное непринимание, т'aк скажем! Когда базово непринята лишь открытость слётка опасностям, а в чём они и что по их поводу делать – у ворон текущий непринимательный эксклюзив. Так вот, человек вороне "не по зубам", то бишь как объект специфического непринимания – тех­нически неудобен. Но именно он подворачивается для такого непринимания – от непринимания – вороной при слётке – вообще окружения. И вот, неприять ей человека – значит клевать, однако клевать его – "себе дороже", вот она вместо человека и клюёт остервенело ветку, символизируя себе ег'o поклёв. Своему – типа неспецифическому – неприниманию ворона даёт удобный выход через ветку, а не неудобный – через контакт с человеком. А слон в подобных ситуациях набрасывается на древесные завалы, начи­ная кантовать составляющие их колоды. Да и мы сходно поступаем: на­верняка вам случалось вмазать кулаком в стенку – вместо рожи провинившегося перед вами человека.

4. Теперь пару слов о том, что значит что-то принять. То есть поиметь принимание – у себя в отношении того чего-то.

Тут так: полностью принять что-то – значит стать и полностью свободным от него. Как элемента своей внешнести. Если только в связи с ним – дополнительно не достроишь позитивный гнёт, взамен только что исчезнувшего негативного. Бывшего в лице непринимания этого принятого теперь чего-то.

То есть в наличке психомеханостная хитрость. Непринимание, хотя бы и "голое", то бишь чисто техническое, всё равно суть гнёт, психогнёт из негативной половины, тогда как принимание не является гнётом, даже позитивным. Если только в порядке его наведения – по естественной инерции не достроишь его до какого-либо позитивного чувства. Обязанного выступить, как помним, психогнётом из позитивной половины. К примеру, пока принимал объект, им заинтересовался. Значит прилипла к принятости позитивная гнётность ­– в виде чувства интереса.