Псы войны. Гексалогия

Коротышка заёрзал в шезлонге, порываясь встать.

– Не торопитесь, Гарри, Вы же знаете нашу бюрократию. Вы же знаете сколько у нас в Британии архивов, ваш запрос просто канет в Лету: министерство колоний, Форин Офис, полицейское управление, архивы МИ5, МИ6...
– Роджерс тянул виски, внимательно наблюдая за собеседником. Блейк перестал ёрзать и посмотрел на полковника затравленым взглядом:

– Хорошо. Ваша взяла, - сквозь зубы процедил он.

– Вот и отлично, Гарри!
– Роджерс раскрыл папку, которую принёс с собой и достал из неё большой запечатный конверт.
– Вот Вам копия доклада! А когда выполните мои просьбы, я Вам скажу, куда сможет обратиться Околого, чтобы получить оригинал. Вам это сделать не удасться: законным путём документ может получить только он!

– Только он, - эхом повторил Блейк, которому, наконец, удалось выпутаться из шезлонга:

–  Я знал, джентльмены, что мы будем работать вместе. До скорой встречи!

– Это было впечатляюще, - после долгого молчания произнёс Эндин.

– Учитесь, Саймон, учитесь, - победоносно произнёс Роджерс, раскуривая сигару.
– Он, конечно, попытается нас обойти, но здесь не тот случай.

– Это почему же?

– Потому что Вы, впрочем, как и все обыватели судите о методах британской разведке через призму писулек Флеминга. Его Джеймс Бонд - вовсе не разведчик!

– Это почему же?

– Он - чистильщик. Это хорошо оплачиваемая, но грязная работа. Ни один уважающий себя разведчик ни я, ни Блейк, как бы я к нему не относился не опустится до такой мелочи, как стрельба из пистолета из-за угла или бег по крышам. Это - удел дебилов, вы­пус­кни­ков кур­сов ИСО!

– Понимаю Вас, полковник. А что такое ИСО?

– Во время последней мировой войны наша разведка нуждалась в собственных боевиках. Тогда и были созданы курсы Ис­полни­телей спе­ци­аль­ных опе­раций. Они там изу­чали при­емы вы­жива­ния в ди­кой мес­тнос­ти, быс­трую стрель­бу, при­емы са­бота­жа и ис­кусс­тво об­ще­ния с мес­тным на­селе­ни­ем. Они были немаловажной частью помощи струк­ту­рам соп­ро­тив­ле­ния во Фран­ции и про­чих стра­нах. У нас в СИС они считались не­оте­сан­ны­ми и гру­бова­тыми. Ведь наши люди никогда не взры­ва­ют мос­тов, они толь­ко наб­лю­да­ют за ни­ми и оце­нива­ют, ког­да, ка­ких и сколь­ко че­рез них прош­ло вой­ск, что производит тот или иной завод, что грузят в порту или на станции и из это­го де­ла­ют вы­воды о том... поч­ти обо всем, что мог­ло вас ин­те­ресо­вать...

– А куда же делись люди из ИСО?

– После войны большинство из них перешло в САС, кое-кто пошёл в советники, а остальные стали просто бандитами!

– Так что, английская разведка сейчас не имеет собственных эээ...

– Чистильщиков, - полсказал Роджерс.
– А зачем они нужны? Проще нанять профессионльного киллера через третьих лиц. И дешевле, и удобнее, а потом его всегда можно его тоже зачистить.

– Почему?

– Потому, что че­ловек, ко­торо­го мож­но ку­пить, мо­жет быть перекуп­лен за чу­точ­ку боль­шую сум­му. Следовательно, он несёт опасность вывести расследование на настоящего заказчика. Принцип домино...

– Это же, это же...
– возмущённо произнёс Эндин, окончательно растерявшись. Он прекрасно знал правила преступного мир.
– Хуже, чем криминалы...

Роджер ухмыльнулся:

– Я считаю, что настоящие прес­тупни­ки - очень честные лю­ди. С одной оговоркой, в своей среде. Им при­ходит­ся быть та­кими, имея де­ло друг с дру­гом, ког­да нель­зя зак­лю­чать ка­кие-ли­бо пись­мен­ные обя­затель­ства. В прес­тупном ми­ре вы не про­дер­жи­тесь на об­ма­не и пя­ти ми­нут, в то вре­мя, как в боль­шом биз­не­се это впол­не воз­можно: раз­рыв кон­трак­тов, не­качес­твен­ные то­вары, под­став­ка под су­деб­ное прес­ле­дова­ние.

– Я ни­ког­да и не ждал от Вашей ор­га­низа­ции чес­тной иг­ры, но услышать такое...

– Как не ря­ди сек­ретные служ­бы в бе­лые одеж­ды, все они пред­став­ля­ют со­бой на­тураль­ный ганг­сте­ризм. Как толь­ко они на­чина­ют дей­ство­вать - все про­тиво­речит за­кону. Как мо­жет быть чес­тным и спра­вед­ли­вым? Где пра­вила? Все наши действия сек­ретны, вот и все.

– А если будет допущена ошибка?

– Служ­ба дер­жит свои ус­пе­хи и ошиб­ки в сек­ре­те. За успех даётся награда: чин или орден, а за ошибку не дают ничего. Когда же всё всплывает наружу, наказывают стрелочника. Так слу­чилось, что я оказался од­ним из них.

– Что же держит Вас всех вместе? Ведь вы не получаете не денег, ни славы...

Роджерс задумался, сигара в его руке тлела, образуя на конце цилиндр из пепла.

– В самом начале, наверное, романтика и патриотизм, со временем - риск и специфическое чувство лояльности, а в конце карьеры - привычка и ощущение безнаказанности!
– полковник затушил сигару.
– А теперь, мой друг, мне предстоит визит к бригадиру Спиффу. Вот на этой встрече, Вам точно делать нечего, у нас с ним будет очень специфический разговор.

– Вы уверены, полковник, что встреча пройдёт как надо?

Полковник молчал, допивая свой виски. Закончив, он отставил свой бокал и произнёс своим тихим приятным голосом:

– Захватить власть не­лег­ко, но еще труд­ней при­вык­нуть к ней. Чер­ным это не удастся. Они не могут жизть без по­дачек. Покажи им фун­ты, дол­ла­ры или фран­ки - они будут тебя слушать, дай их - будут служить.

– Да, Вы - философ!
– хмыкнул Саймон, копируя жест собеседника. Роджерс открыл свою папку и протянул Эндину лист с какими-то именами:

– Я тут составил список лиц, о которых мне нужна информация. Пробегитесь по нему, посмотрите, может я кого-нибудь упустил...

Эндин бегло посмотрел на листок и, увидев среди столбца незнакомых ему имён Дого, вернул лист полковнику:

– Здесь не хватает имени Ядвиги Зумбах. И вот ещё, посмотрите это!
– Он протянул полковнику каракули Ру. Роджерс бегло просмотрел их и бросил:

– Для наших целей этого более, чем достаточно. Лучшего мы здесь всё рано не найдём. Можете сообщить об этом, сэру Джеймсу. Воз­можно, ус­пех нашей миссии здесь весьма его обод­рит. Ведь, по моему опыту, щед­рость со­раз­мерна с бод­ростью!

– Вы сов­сем за­пута­ли ме­ня, полковник,- приз­нался Эндин, - с од­ной сто­роны, вы помешаны на шпионских играх, а с дру­гой - думаете лишь о че­ковой книж­ке.

– Не берите в голову, Саймон, просто я и раз­мечтал­ся о зас­лу­жен­ной наг­ра­де, - Роджерс резко поднялся из шезлонга, осмотрел свой костюм, расправив на нём складки, и неспешно направился к выходу из отеля.

Оставшись один, Эндин решил прошварнутся по Луису, он здесь был впервые. Столица Гвиании была зажата между побережьем и высокой, поросшей редким лесом горой. Подлетая к городу, он видел сверху: бан­ки и пакга­узы на бе­рего­вой по­лосе чередовались с бор­де­лями и гос­ти­ницы. Ос­таль­ная часть го­рода пред­став­ля­ла сплош­ную ме­шани­ну: англиканский ка­фед­раль­ный со­бор сто­ял ря­дом с квар­та­лами кон­тор, пос­тро­ен­ных в викто­ри­ан­ском сти­ле, а те при­мыка­ли к ош­ту­кату­рен­ным до­мам с квар­ти­рами в раз­ных уров­нях, ко­торые первый год выг­ля­дели так, слов­но их толь­ко зав­тра пос­тро­ят, а по истечении этого срока казались та­кими же ста­рыми, как собор. В отеле Саймону порекомендовали взять для прогулки фиакр. Долго не раздумывая, он согласился. День был солнечный. Лёгкий бриз навевал прохладу. Раскидистые деревья бросали густую тень на прибрежный бульвар. У вынесенных прямо на тротуары столиков многочисленных кафе сидели местные обыватели и немногочисленные туристы. В витринах многочисленных маленьких магазинов лежали товары, которые можно увидеть в любом провинциальном европейском городке. Центральная площадь была залита солнцем. У здания министерства иностранных дел, построенного в характерном колониальном стиле, стояли полицейские в черных мундирах. Левее возвышалось громадное серое здание, занятое торговыми компаниями, магазинами, а рядом с ним - тяжелый массив Барлейз Банка. Кучер по имени Хасан повернул на улицы старого города. Здесь не было ни асфальта, ни тротуаров, только булыжник. Прохожие, заслышав окрики Хасана, на которые он не скупился, уступали дорогу, прижимаясь к кирпичным стенам, между которыми петляла улица. Основной поток людей тянулся в том же направлении, в котором вез его Хасан. Это были одни мужчины - босые, все в бубу, похожих на ночные рубахи, на головах белые шапочки, расшитые желтым, зеленым или голубым узором. Многие несли на головах грузы: от вязанки дров до кипы пестрых отрезов материи. На улице господствовало три цвета: красно-желтый цвет кирпича, белый - одежд прохожих и ярко-синий - высокого прозрачного неба. Торговля шла повсюду. Вдоль стен высоко поднимались горки консервных банок. Здесь же на деревянных полках женщины раскладывали куски ярких тканей. Дальше продавались соломенные циновки. В корзинах и ящиках на тротуары вынесены помидоры, лук, бананы, манго, апельсины. Несмотря на шум автомобилей, далеко разносились голоса бродячих торговцев, предлагающих дешевые женские побрякушки. Усталый от пестрых красок, от нависшего над улицей гама, прохожий мог подкрепиться у одной из многочисленных жаровен. Среди одноэтажных домишек носились стайки детей, у домов сидели старики и старухи, во дворах женщины на кострах или переносных железных печках готовили пищу. И всюду - молодые, крепкие, но нищенски одетые парни, которым явно нечем себя занять.

– Здесь самый большой рынок в Гвиании!
– с гордостью добавил Хасан.
– У нас здесь можно купить все, даже атомную бомбу.

Саймон невольно улыбнулся, вспомнив с какими трудностями добывал оружие для Шеннона. Хасан подумал, что англичанин сомневается в его словах.

– Вы не думайте, это не базар, где мы сейчас стоим. Базар - в стороне, вон там.

– Я уже понял, - кивнул Эндин.

Он давно уже обратил внимание, что по левую руку от них начинались и уходили вдаль ряды крытых лавчонок, в проходы между которыми вливались все новые и новые толпы людей.