Птицеед

Когда они ушли, Ретар чуть виновато улыбнулся:

— Простите мою жену, риттер.

— Забудь, — сказал я. — Дай нам бутылку чего-нибудь.

— Можно более конкретно? — Альбинос небрежно бросил тесак на ближайший стол, достал из-под стойки свёрнутую рубашку, надел через голову.

Пришлось вопросительно посмотреть на Плаксу. Видите, насколько я с ним любезен и предупредительно вежлив? Он гость, так что пусть выбирает проклятущий напиток.

— Ром? — Вместо предложения у него прозвучал вопрос.

Я кивнул. Ретар принёс пузатую бутылку и два стакана.

— Себе тоже можешь плеснуть, — разрешил я.

Тот благодарно хмыкнул, принёс третий стакан, налил на самое донышко:

— С вашего позволения, пойду спать, риттер. Вы закроете потом дверь?

— Не беспокойся.

Альбинос, оставив на столе каштановую лампу, ушёл наверх, подхватив по пути тесак.

— Какого он племени? — Плакса заговорил, лишь когда шаги стихли на лестнице. — Не смог понять.

— Никогда не спрашивал. Но не аденец. — Одежда противно холодила кожу, но я не желал тратить время на подъём к себе, переодевание, затем возвращение. Разлил ром по стаканам, свой сразу опустошил, надеясь на тепло. — Давай. Рассказывай, что за павлиний помёт упал мне на голову.

Плакса понурился:

— Слушай, я вообще не очень понял, как так вышло. Обалдел, когда тебя увидел. Поверь мне.

Я верил. Он прикончил остальных сообщников без всяких колебаний. А затем мы дунули прочь, пока другие вместе с колдуном не подоспели.

— Жажду подробностей. С самого начала.

— Ну… тут такое дело. Знаешь же, Капитан пока распустил «Соломенных плащей»…

Я закатил глаза:

— Только не говори, что тебя укусил Никифоров и теперь ты транжиришь деньги с такой же скоростью, как росс.

— Да к совам деньги. Мне скучно, Медуница. Я страдаю от безделья.

— И поэтому взялся за старое — тёмные делишки, в которые ты то и дело влезал, пока тебя не нашёл Капитан.

Плакса тут же посуровел:

— Это была пора буйной молодости. Сейчас я оказывал услугу приятелю. Он не смог и попросил меня подсобить. Ну, а я, признаю это, рад стараться. Всяко веселее, чем торчать весь день дома или за кружкой пива. Всего-то надо было помочь поймать одного парня.

— И прикончить.

Собеседник не менее сурово погрозил мне пальцем:

— Так на улице не говорят. «Поймать». «Помочь, чтобы не сбежал». А как там повернётся, это уже дело случая. Я согласился. Откуда же мне знать, что это ты.

Действительно. Откуда. Бедняга Плакса. Стоит его пожалеть.

Или нет.

— Продолжай.

— Ну, назначили место. Встретились. Дали аванс. — Он хлопнул по карману, выпил. — Потом поставили, где ждать. Сказали, кучер привезёт, как условились. Я думал, может, должник какой или кровная разборка между мелкими домишками. А тут один из них оказался колдуном, карета полетела в реку, от лошади и кучера кровавые ошмётки. Я на такое не подписывался, но уходить, как ты понимаешь, было не с руки. Господа бы не оценили.

Он получил в ответ гадкую усмешку.

— Вы выжили, эти умники начали стрелять, привлекли грачей. Потом уже колдун сказал район, где вас искать. Мы разделились, обыскивая улицы и переулки. Во что я вляпался, Медуница? И во что вляпался ты?

Я вновь разлил ром по стаканам, не спеша отвечать. В кои-то веки не хотелось кофе.

— Опиши колдуна.

— Ты проигнорировал мой вопрос.

— Когда я отвечу, ты не сможешь думать ни о чём другом, — посулил я.

— Уже не могу. — Он помрачнел ещё больше, лицо стало невыносимо плаксивым.

— Колдун.

— Да обычный он. Покрепче меня. В… одежде, светлые глаза. Вроде. Бородка. Лицо… обычное.

— М-да.

— Вот тебе и «м-да». Пока он руну в пасть не сунул, ничем моё внимание не привлёк. Это мы ещё быстро с тобой и девчонкой дунули, пока урод не пришёл.

Здесь я с ним был совершенно согласен. Вот уж рубиться с колдуном — такое же веселье, как встретить в Иле улей Светозарного. Почти без шансов уйти целым.

Но пока ничего не кончено. Гад ещё может объявиться. Точнее… обязательно объявится.

С удовольствием бы свалил за Шельф на какое-то время. Но это поступок слабого духом (хотя, конечно, слабые духом не лезут туда, где месяц вечно висит в небесах).

Вообще выводы напрашивались неутешительные. Воспоминания Калеви всё ещё находились в моей голове, и я помнил о человеке, убившем здоровяка Аврелия.

— Так насколько велика проблема? — Плакса уже понимал, что велика. Теперь желал оценить масштаб трагедии.

— Отвечу, когда узнаю, что за знакомый удружил тебе с такой работёнкой.

Мой собеседник откинулся на стуле:

— Никифоров.

— Дери его совы! — в сердцах выругался я.

— Его участие что-то значит?

Это могло не значить ничего.

Росс вечно сорил деньгами, ввязывался в грязные делишки и пускался во все тяжкие, если не работал с Капитаном. Он легко зарабатывал, легко тратил и знал кучу людей, которых я бы предпочёл не то что на порог не пускать, но и в одном городе не жить с ними, будь на то моя воля.

Так что Никифорову запросто могли подкинуть работёнку, ибо совпадения, уж поверьте мне, бывают и куда более нелепые.

Это могло значить многое.

Например, что он давно уже не так хорош, как я думаю. Что ждал момента и, когда какая-то птичка ему напела, даже пожертвовал глазом. Проклятущим, дери его совы, глазом, который я собственноручно выкорчевал из его глазницы лишь для того, чтобы он смог пронести в глазнице нечто, то самое семя, о котором мы говорили с Фрок, что позволило седьмой дочери проникнуть в Шестнадцатый андерит и пригласить в гости Кровохлёба.

Потому что, я точно в этом уверен, колдун андерита не проверял забитую бинтами, окровавленную глазницу Никифорова. Лишь зрачок в уцелевшем глазу.

Если так, то приглашение Плаксы могло быть и неслучайным. Вполне возможно, его бы грохнули следом за мной, а после, к примеру, кто-то пришёл к выводу, что старые знакомые чего-то не поделили.

Ну, во всяком случае, так можно было сказать, если бы не утонувшая карета и распотрошённая лошадь с возницей.

Плакса сверлил меня довольно колючим взглядом, пальцы на стакане немного подергивались.

— Племя Гнезда, — сказал я ему. — Уверен, они за этим стоят.

Он оценил масштабы.