Птицеед

— По счастью, появился Плакса и не потребовалось проверять, насколько бы у тебя получилось. И у меня.

Элфи несколько раз быстро моргнула:

— Я ощутила себя совершенно бесполезной. Напуганной маленькой девчонкой.

Она и есть маленькая девчонка. Но что-то не хочется спорить с ней об этом факте.

— Ты не бесполезна и уже много раз помогала мне в разных делах. Так что перестань себя корить. Это непродуктивно. И помни, что боятся все. Хотелось бы мне сказать, что ты привыкнешь, но я всем сердцем желаю, чтобы больше никто и никогда не нападал на тебя.

— А если бы Плакса не появился?

— Я бы их убил сам.

— А я бы мешала. Потому что ты тоже испугался.

Врать не имело смысла:

— Конечно. Все боятся.

— Испугался за меня. Что повредят мне. Это могло сделать тебя слабым.

Я улыбнулся:

— Каждый человек переживает за ребёнка. Я не являюсь исключением. Если бы с теми, кого прикончил Плакса, были дети — было бы то же самое.

— Хм… — И она сказала с ожесточением: — Я должна научиться не бояться. Не быть в такие моменты обузой для тебя. Уметь убивать людей.

Я вздохнул и взял её лицо в свои руки, глядя в несчастные глаза:

— Убивать людей. Скажешь тоже. Ты помнишь, о чём просила меня много лет назад? Когда Рейн ушёл и не вернулся? Ты хотела свободы, независимости и полного освобождения от светских обязательств нашего общества. Ни балов, ни приёмов, ни всего того, что обязаны делать юные девушки Айурэ, если они желают найти удачную партию, как только это разрешено законом. Я полностью оградил тебя от этого, как ты и просила. И подобное было довольно взрослым решением для того возраста. Чего ты хотела?

— Знаний, — прошептала она.

— Знаний, — кивнул я, улыбнувшись. — Ты хотела познать мир, и я обеспечил тебя всем, что требовалось для этого. Лучшие учителя и одна из лучших библиотек. Ты стремишься в Ил, и я обещал, что возьму тебя с собой, когда придёт время. Так?

— Так.

Я отпустил её лицо и чуть отодвинулся:

— Ты сама выбрала путь своей жизни, Элфи. И если помнишь, я не был с ним согласен, но не стал мешать, ибо каждый должен делать выбор. На радость или беду. Ты выбрала знания, учёбу и понимание Ила. А не бой, драку и убийство людей. Твои предки их столько успели убить ещё до рождения Когтеточки, что ты можешь не думать об этом до конца своих дней. Достаточно убийств.

Она усмехнулась. Как Рейн. Как… я. Как… моя нелюбимая бабка. Я знал эту родовую усмешку слишком хорошо.

После неё можно здорово повеселиться. Или же сжечь мир дотла.

Интересно, что в итоге выберет Элфи. При любом раскладе я поддержу её, иначе, дери совы, на кой нужна семья?

— Ну хорошо. Забуду об убийстве гадких людей, что хотят отправить тебя в желудок Сытого Птаха, и сосредоточусь на истории Ила, — наконец произнесла девчонка со смирением прилежной ученицы.

— И это прекрасно.

— Но если ты считаешь, что моя тревога исчезла, то сильно ошибаешься. Ведь ещё ничего не кончено.

Врать смысла никакого. Её в три года нельзя было обмануть и подсунуть сказку о воронах, приносящих подарки хорошим девочкам, чего уж говорить о её нынешнем возрасте?

— Как ты помнишь, мы с Плаксой сбросили негодяев в канал. Надеюсь, они отправятся в путь до Эрвенорд, а после посмотрят море и накормят крабов и придонных рыб. Так что есть некоторое время.

— А что потом?

— Ну… у меня имеются зацепки. — Я не забывал о Никифорове.

— Они могут прийти сюда?

Я понимал её обеспокоенность.

— Нет. В квартале отсюда участок грачей, район уважаемый, бойкий. Если здесь начнётся… выяснение отношений, скажем так, всё встанет на уши. А Племя Гнезда не любит шума. У них крысиные повадки. Они не станут бегать по улицам и дудеть в рожки, привлекая внимание. Только не тут.

— Ты понял, что вызвало их интерес к тебе?

— Нет, — с сожалением ответил я. — Что угодно. Голова, который пришёл сюда и отвёл меня на поля солнцесветов. Обнаружение и возвращение Оделии. Моё настойчивое желание с ней встретиться. Убийство мозготряса. Пока не хочу гадать. У меня дела. Обещай быть умницей и не выходить из дома, пока я не вернусь.

— Сегодня поздняя лекция в Павильоне плюща. Биология существ первой трети Ила.

— Я вернусь и отвезу тебя.

— Буду ждать, риттер. А вы обещайте не ходить по пустым улицам и не заглядывать в районы, где к вам недружелюбны.

— Клянусь!

Она улыбнулась. Счастливая улыбка девчонки — лучшая награда для меня.

Я ушёл, оставив её в куда более хорошем расположении духа, чем прежде, очень радуясь, что Элфи не спросила, куда я направляюсь.

Говорить, что прямо сейчас собираюсь повидаться с Оделией, я не желал.

Глава семнадцатая ЛУЧШАЯ И ОСОБЕННАЯ

Я вновь был во Вранополье, наслаждаясь свежим морским ветром, бьющим в лицо. Сидел на лавочке парка Трёх Королей, в десяти минутах ходьбы от собора, у самого обрыва, любуясь на синеющее далеко внизу Домашнее море, блики на воде и парусники, снующие в заливе.

Идиллическую картину портили лишь носящиеся ниже обрыва чайки. От их пронзительных, скандальных криков звенело в ушах. Это, если кто не знал, наши городские людоеды.

Узаконенные Судебным правом лордов-командующих. До острова Покорми Чайку отсюда десять минут полёта, и если Сытый Птах в этот день оказывается на стороне горластых склочниц, то в клетках, висящих над каменистыми стенами, можно найти завтрак или ужин.

Я был там.

В первый свой визит проплывал с братом на арендованной лодке по Дальней дуге дельты Эрвенорд.

У нас у всех есть свои страхи. Рейн боялся отправиться на корм чайкам. Совершить нечто такое, что карается смертной казнью. Поэтому он и привёз меня. Чтобы я проникся увиденным, никогда не нарушал основополагающие законы и не замышлял против Айурэ.

Это место он считал весомым аргументом, чтобы так не делать. Или… не попадаться.

Покачивающиеся на цепях вытянутые клетки с плоскими, сильно порыжевшими прутьями, изгаженными птичьим помётом, оставили в моей душе неизгладимый след. Промежутки между ними были слишком узкими, чтобы протиснулся человек, но достаточно широкими, чтобы чайки могли обедать и ощущать такой же комфорт, как и гости, приглашённые на ужин во дворец Первых слёз.

Помню свои впечатления.

Мелодичный и вместе с тем какой-то очень слабый звон крепких цепей. Точно кладбищенский шёпот призраков. Неспешное покачивание десятков маятников-клеток из стороны в сторону из-за утреннего ветра казалось одновременно и зловещим, и умиротворяющим. Они висели на разном уровне, чем-то напоминая железные побеги, заканчивающиеся плодами, в сердцевине которых хранилось то, что некогда было людьми.