Пучина скорби

Вопрос ответа не требовал.

— Матвейка простудился немного, ничего серьезного, надо чуток дома побыть. Уже выздоровел почти, сопли только остались. И я подумала: почему бы сейчас не смотаться в Верхние Вязы на пару — тройку дней? Давно хотела, так удачно вышло: больничный, отпрашиваться на работе не надо. Матвей под присмотром, соседка будет приходить. — Олеся запустила пятерню в копну кудрей, и Вадиму показалось, что она хочет вырвать клок волос. — Идиотка! Вообразила себя… Короче, приехала в тот же день, что и ты. Потому и разозлилась: планировала потихоньку действовать, а сразу бац — и авария, чуть под колеса не попала! По легенде я тетку навещала, соседке тоже так сказала. В Верхних Вязах материна тетка живет, старенькая, совсем из ума выжила. Я пожила у нее, но вчера пришлось съехать: выгонять стала, орала, как резаная, будто я воровка, вдобавок спать ей не даю, свет ночами жгу, электричество не экономлю. Бред всякий.

Губы Олеси побелели от напряжения. Наконец-то она оставила в покое свои волосы, но теперь сжала кулаки.

— Мне казалось, я действую осторожно, лишнего внимания к себе не привлекаю, но, конечно, ошиблась. Утром соседка звонит в истерике. Вечером Матвея уложила, все проверила, дверь заперла. Утром пришла: ребенка нет. Я не успела ничего сообразить, как следом сразу сообщение, чтобы ничего не предпринимала, никуда не звонила. Кое-как успокоила соседку, наплела, что подруга приехала, забрала Матвея. А потом… Не знала, что делать. И сейчас не знаю. Бегала по городу, пыталась звонить, расспрашивать.

— Мы делали это практически синхронно, — невесело усмехнулся Вадим.

— К тебе приходила, но не застала.

Олеся поникла. Боевитость и напор покинули ее, девушка выглядела несчастной, сломленной.

— Мы что-нибудь придумаем. Нас теперь двое, ты не одна. Странно, что на связь с тобой никто не выходит. Может, не решили еще, что делать. Это дает нам фору.

Она молчала, глядя себе под ноги.

— Олеся, ты очень смелая, стойкая. Ты справишься.

— Думаешь, наверное, вот стерва, у нее брат пропал, единственный родной человек, а она к незнакомому мужику ужинать приперлась, улыбается, хвостом крутит? — спросила Олеся, вскинула голову и посмотрела на Вадима в упор. Взгляд был напряженный, горящий, словно девушка не то заклинала Вадима, не то гипнотизировала. — Скажешь, не подумал?

— Послушай, ты не…

— Я не знала, что ты за человек! Может, и вправду не дочь ищешь, а книгу пишешь. Или дочка пропала, а тебе по фигу — моему же папаше или отцу Матвея на нас плевать было! Или я начну слезы лить, просить помочь, а ты меня выставишь вон, чтобы не впутываться. Или ты извращенец! Или так перепугаешься за свою жизнь, что…

Она почти кричала, лицо исказилось и покраснело, тело стало трясти мелкой дрожью. Похоже, у Олеси случился истерический припадок от пережитого напряжения. Не особо задумываясь, как поступить, Вадим привлек Олесю к себе, обнял за плечи, стал гладить по голове, нашептывая что-то вроде: «Тише, все будет хорошо, не надо плакать». Точно так он успокаивал Ирочку, а ведь сейчас перед ним был такой же испуганный ребенок.

Когда Олеся перестала дрожать, икать и всхлипывать, Вадим усадил ее в кресло (как недавно — Дениса Сергеевича). По щекам девушки текли слезы, и он достал из кармана носовой платок, протянул Олесе.

— Ты хороший человек, Вадим. — Голос ее слегка охрип. — Прости.

— Не за что извиняться.

Она вытерла слезы и высморкалась.

— Дать водички?

Олеся отрицательно покачала головой.

— Ты прав, у нас, возможно, есть фора. Нужно использовать время с толком.

— Поступим так. Я расскажу, что удалось выяснить. Потом ты расскажешь обо всем, что знаешь, а после решим, как нам быть.

Вадим старался говорить сжато, кратко, но максимально точно, не упуская существенных деталей: похищение Ирочки, ролик, увиденный спустя год, исчезновение блогера, схожие по содержанию кошмары, которые мучили Вадима и Римму, сестру «Виатора»; рассказы местных жителей, исчезновение Дениса Сергеевича, неудачные поиски, общение с комендантшей общежития, полицией и администрацией Верхних Вязов.

Выслушав Вадима, Олеся сунула руку в карман и вытащила телефон.

— Для начала послушай запись. Я разыскала Иннокентия Львовича, археолога, помнишь? Он живет в Ярославле, кое-как согласился поговорить. Убеждала его долго, уговаривала… Нет, в Ярославль не ездила, — опережая вопрос Вадима, сказала девушка. — По мессенджеру общались, я его слова на диктофон записала.

— Судя по всему, пережить ему довелось такое, что…

— Хочешь спросить, в своем ли он уме, адекватный или нет? Послушай сам.

Олеся отыскала в диктофоне нужную запись, и комнату наполнил мужской голос — сиплый, словно у говорившего болело горло, тихий, немного неуверенный, будто этот человек сам не мог поверить тому, что говорит…

Глава шестнадцатая

«— Раз, два, три. Все, можно начинать.

— Вы мой рассказ записываете, значит?

— Да, я ведь спросила, не против ли вы, и вы ответили, что…

— Конечно, прошу прощения. Мы говорили об этом. Моя память… Старики всегда так говорят, да? Память подводит. Но все, что произошло тогда, я помню хорошо. К сожалению. Хотелось бы забыть, но не выходит, никак не получается. Так и помру, а перед глазами… Знаете, что меня сумасшедшим считали? Когда все закончилось уже, нас нашли и… Ну да, по порядку надо, но я сначала поясню. Так вот я пытался рассказать, что случилось, но никто не желал слушать, не верил. Начальник мой, директор музея, даже договорить не дал, одно твердил, давай-ка по-хорошему, увольняйся, тебе тут делать больше нечего. Соседи, коллеги косились. Друзей у меня никогда не было, я «неконтактный», так мама говорила, дичился всех с детства. Костик, брат, тот был совсем другой. После его смерти… Не было никого, не было друга, которому я мог бы все выложить, который мне поверил бы. Я уехал. Ярославль выбрал наугад. Работал до пенсии в архиве. Никому ничего не… Зачем? Чтобы опять все думали, будто я…

— Иннокентий Львович, я так не думаю. Очень хочу услышать вашу версию событий, узнать, что произошло в действительности.

— Да. Вы… Да, я понимаю. Хорошо, простите еще раз… Мне просто нужно сосредоточиться. Это ведь я виноват, что…

(Долгая пауза. Вздох, сдавленное всхлипывание).

— Может быть, я попозже с вами свяжусь?

— Нет, все хорошо. Поехать на раскопки Костю и Наташу уговорил я. Они не хотели, у них были другие планы, но я настаивал. Костя привык во всем мне помогать, поддерживать, и я этим пользовался, что скрывать. Знал, что в итоге он согласится и Наташу уговорит. Что я хотел найти? Раскопки в тех краях вещь нередкая, ищут в основном следы древнего океана, окаменелости. Но я вбил себе в голову другое. Мне в руки попали документы… Если вкратце, я решил, будто сумею найти доказательства существования древнейшей цивилизации. У меня были только косвенные свидетельства, упоминания, и все это могло оказаться пустышкой, но идея меня захватила! Все знают о Древнем Египте или Древнем Китае, о шумерах, древних греках и римлянах. Но раскрыл же Клаус Шмидт тайну Гебекли-Тепе! Вы слышали что-то об этом храмовом комплексе, найденном в Турции?

— К сожалению, нет.

— О, это потрясающе! Позвольте, я поясню. Гебекли-Тепе — древнейшее из крупных мегалитических сооружений в мире: самые крупные из мегалитов — более пяти метров высотой, весом до пятнадцати тонн. Этому архитектурному комплексу двенадцать или даже тринадцать тысяч лет! Вы понимаете? Гебекли-Тепе на шесть с половиной тысяч лет старше пирамиды Хеопса, на шесть тысяч лет старше Стоунхенджа! А ведь считалось, что в ту эпоху не только не существовало никаких цивилизаций, но даже не было развитых групп людей, социальной иерархии — только примитивное общество охотников и собирателей, занятых исключительно выживанием. Между тем для строительства Гебекли-Тепе нужны были колоссальные людские ресурсы, четкое планирование и организация труда работников; к тому же строителей надо было кормить, снабжать всем необходимым… Да и воздвигнут Гебекли-Тепе был не с утилитарной, а с магической, ритуальной целью: это культовое сооружение, скорее всего, связанное с культом мертвых. Я пытаюсь объяснить, что обнаружение этого сооружения кардинально все меняет! Разве это не подтверждение правоты исследователей, утверждающих, будто на нашей планете существовала высокоразвитая древнейшая цивилизация, уничтоженная в результате некоего катаклизма? Считалось ведь, что существование «працивилизации» (назовем это так) — лишь романтический бред, выдумки, фантазии эксцентричных псевдоученых! И тут появляется Гебекли-Тепе! Но кто сказал, что не возникнет других доказательств? Других подобных объектов? Как я упоминал, у меня имелись догадки, которые я надеялся подтвердить. Полагал, что тоже сумею отыскать нечто, что заставит пересмотреть традиционные научные представления о прошлом Земли.

— И ведь вы нашли что-то, верно?

— Не знаю, что это было! До сих пор не знаю! Простите, я не хотел на вас кричать. Нервы, знаете ли. Когда мы втроем там оказались… Нет, поначалу все шло нормально. Горная местность. Лес. Что мне вам рассказывать, вы же, как я понимаю, родом из тех мест.

— Да, я из Октябрьского.

— Вот видите. Мы ехали, пока могли, потом пришлось оставить машину и пойти пешком. Я весьма приблизительно представлял, где нужно начать раскопки. В истории про Гебекли-Тепе местный крестьянин считал верхушки каменных монолитов валунами; они мешали ему вспахивать землю. Вот у меня тоже были, условно говоря, «валуны», то есть некоторые ориентиры, я им и следовал. А спустя некоторое время появилось чувство… Мне сложно объяснить… Как будто какое-то место под черепной коробкой стало… зудеть. Когда вас кусает комар, вы уговариваете себя не расчесывать, стараетесь не обращать внимания, но это невозможно. Так и тут. Что-то скребло, навязчивая мысль… Нет, даже не так. Зов. Нечто в глубине леса звало меня, и с каждым моим шагом зов становился все настойчивее, отчетливее. Я не мог отвлечься, я… Наташа и Костя устали, смутно помню, как они уговаривали меня отдохнуть, притормозить, но я не мог. Я шел, не чувствуя усталости, и ребята вынуждены были следовать за мной. К нужному месту мы вышли, когда было почти темно. Я просто остановился и понял — вот оно! Тут и надо начинать раскопки. Зуд в моей голове прекратился, я перестал слышать зов. Наступил благодатный покой, и тут-то я понял, насколько сильно устал. До той поры не чувствовал, несся вперед. Брат и его жена сердились на меня: неужто обязательно было мчаться вперед несколько часов, без привала, без перерыва? Костя и Наташа выглядели измотанными — тяжелые рюкзаки, натертые до крови ноги, голод, жажда. Мы даже поссорились, но быстро помирились. Разбили лагерь: палатку поставили, костер разложили, достали продукты. Расположились. В голове у меня была приятная пустота. А еще мне стало казаться, что меня вела интуиция, научное чутье, а потому нашу маленькую экспедицию ждет успех. Дурак. Я был просто дураком, я… Простите.