Пусть мята напомнит тебе...

– Сама не понимаю, - зарычала я.
– То есть, соображаю, но пока туго. Понимаешь, как-то мы свалились в озеро на охоте. Оно было дико холодным. На силу выбрались. Оба простудились. Я тогда его лечила бабушкиной "Черногоркой". Мы сидели в шатре, парили ноги в одном ведре. И...
– в памяти всплыл обряд, увиденный на площади.
– Он омыл мои ноги, попросил, чтобы я сделала то же самое. Как те двое, с вениками, то есть с венками на головах, в фонтане. Пили из одного кубка. А потом он меня ещё полночи доставал, требуя, чтоб я за ним какой-то стишок повторила...

Шелест от души ржал.

– Каков хитрец! А ко мне приходит и спрашивает: "Ты же дашь своё благословение, если она согласиться?" - припомнил друг.

– И что ты сказал?
– даже оборотень поднял морду, чтобы услышать ответ.

– Не помню. Я пьяный был. Мы все были пьяные.
– Почесал затылок он, а потом прогнал смешливость и поверг меня в ужас одним только вопросом: - У вас же с ним любовных игрищ не было?

Я замотала головой.

– Ну, значит обряд не завершён и вообще - не считается, потому что не все традиции соблюдены. Расслабься!
– махнул рукой он.

К его совету я так и не прислушалась. Напряглась. В мыслях царил кавардак.

– Элеонора меня убьёт!
– поняла я.

– С чего бы?
– не видел причин для казни вампир.

– О! Я недавно намекнула, что готова помочь ей найти жену Тайреллу. А теперь вроде как обманула... Шел, что делать?

– Ничего, - успокоил друг.
– Всё как-нибудь само решится. И раз обещала найти жену, знать не соврала. Нашла.

Я не разделяла его оптимизма и сразу представила следующую встречу с Элеонорой Светлой. Вряд ли она меня задушит или плюнет в лицо. Подозреваю, что даже не заговорит со мной. И почему-то мне показалось это дико неприятным. Обо всём, что тревожит хотелось поболтать с кем-то близким и женского пола, а не с толпой мужиков, которые только посмеются над моими переживаниями. Фаю или Войку сюда бы - и Карра, с её Суланом были бы менее жестокими и отторгающими.

* * *

В столицу мы вернулись достаточно быстро. В городе сбавили темп, и вели коней медленнее, ведь там слишком много народу на квадратный метр дороги.

Фактически волочась в хвосте, вместе с Крохой... Хотя нет, после его братаний с Шотиком, рядом с товарищем дышать могли лишь навозные мухи. Я старалась держаться дальше ото всех. Шелест не донимал, предпочёл общаться с Таем. Ну, разговор их ограничился рыком короля: "Отстань!" А я, глядя в спины мужчин, вдруг задумалась, что было бы, если я проиграла Войке и она заняла моё место? Как бы сестра поступила в такой ситуации? Наверное, обрадовалась. Может даже быстро научилась ладить с Элеонорой.

– Эй! Наездница!
– крик, проигнорированный мной, повторился, но и его я тоже не заметила. Тогда в меня очень метко полетел помидор. Тухлый помидор. Шмякнулся прямо по лбу и мерзкой жижей скатился на грудь, оставив след не только на лице, но и рубахе, куртке. Первая мысль завладевшая разумом была очень жестокой: "Оторву: руки и ноги стрелку!". Но когда я увидела метких задир, то пришла в неописуемый восторг, и решила ничего никому не отрывать - просто придушить! Да и то от большой любви. Поэтому рванула к ним, забыв, что на лошади и мчусь, как угорелая. А девушки, вжавшиеся в стену, думали: "Либо затопчет, либо раньше доберётся волк и откусит что-нибудь!" То, что я просто счастлива их видеть им и в голову не пришло.

Глава 17. Не ждали?..

Утро - безжалостное. Им ведал жестокий бог Бодун. Поэтому начало дня казалось мне беспросветным и мрачным. Но выяснилось, что мир и был таким жутким из-за тяжёлых штор, почти не пропускавших солнце.

Где-то на полу поскуливал оборотень. Я подняла голову и... убедилась, что страдальческие звуки издавала Фаина, а Тени и подавно не было в комнате. Напряглась, соображая, где мы вчера потеряли волка и не продали ли его кому-то доброму, указавшему нам путь ко дворцу. Но кроме прыгающего по столу лимона не вспомнила ничего. Стоп! Лимон! Лимоны не прыгают. Им не положено.

Толкнула Войку, храпящую рядом.

– У...
– отозвалась она.

– Слушай, что за лимон?
– спросила я.

На меня посмотрели красными глазами.

– Какой лимон?
– у сестры спросонья соображаловка работала гораздо хуже моей.

– Ну, по столу вчера лимон прыгал?
– задала "наводящий" вопрос я.

– Ори, это не лимон был!
– раздался голос другой сестры.
– Это цыплёнок! Тебе же вчера объясняли, ещё когда ты его в кружку выжать пыталась.

Я ужаснулась собственным действиям. Посмотрела на свои руки. Неужели этими самыми пальцами я...

– Да ничего с ним не случилось. Ты его отпустила.
– Успокоила Фая.

– Ага, как только он с тобой заговорил и вполне по-человечески попросил.
– Усугубила моё положение Войка. После минутной паузы, насладившись моим вытянутым лицом, рассмеялась.
– Шучу. Ты сказала, что бражка с лимоном - не то.

– А Тень где дели?
– вопрос снова породил тишину. Сёстры углубились в пучину рваных воспоминаний о вчерашнем... или уже о позавчерашнем дне.

Стук кулаком в двери вытянул нас троих из мыслительного процесса. В след за Шелестом, не ставшим дожидаться приглашения, просунул морду потерянный зверь. Выражение, застывшее на его физиономии свидетельствовало о том, что он так и не нашёлся. В смысле, Тень выглядел дико перепуганным, растерянным и предпочитал прятаться за вампиром.

– Так!
– протянул Шелест, окинув взглядом бедлам в помещении и наши раскоряченные фигуры.
– Хорошо погуляла? Я, конечно, рад, что ты развеялась, но...

– Шел, а чего он так странно себя ведёт?
– кивнула на оборотня я.

– А ты себя как вела, если бы я на тебе хотел покататься, как на лошади?
– усовестил друг.

– Я на нём и раньше каталась, - сказала в своё оправдание и Шелест уточнил.

– Когда он был голым парнем в почти два метра ростом?

Они с Тенью синхронно покачали головами, мол, ну ты вообще обнаглела, мать! Сёстры при этом ржали, тычась в подушки, чтобы хоть чуточку приглушить гогот. По их реакции я поняла, что таки оседлала обнажённого парня. Покраснела.

– Тай этого не...
– с робкой надеждой спросила я.

Тут на пороге объявился Ольгерд и разбил все мои упования на лучшее.

– Сердит, - выдал он.
– Ушёл на совет со знатью. Думаю, они легко отделаются, если наш уважаемый король оттяпает у них пару пастбищ в казну государства. А ещё тебя хочет видеть её светлость.

– Нет. Нет. Соври ей. Скажи, что я заболела. Что плохо себя чувствую.
– Умоляла я, закапываясь в одеяло, которое Войка тянула на себя.

– Хочешь, чтобы она сама к тебе спустилась?
– спросил Ольгерд.