Пусть мята напомнит тебе...

– Остаётся его ощипать и на сковороду положить, - прокомментировал оборотень. И следующую гениальную идею Фаи мы смогли осуществить лишь спустя время, когда нетерпимые друзья набегались. Или наползались - Шел ведь был измазан с ног до головы жиром! Затем сестра взяла молоток... Одолжила у кузнеца. Большой такой!Прицелилась.

Шелест сразу согласился с тем, что прилипший к его заду сосуд совершенно ему не мешает, наоборот, даже украшает со спины, делает привлекательнее и вообще является очень удобной штукой, заменяющей в походе табурет. Мы с Войкой и Шакой катались от смеха под столом.

В попытке улизнуть от сестры через окно, вампир всё же освободился, разбив вазон об раму.

– За свободу!
– прозвучал очередной ехидный тост от оборотня.

– За справедливость!
– предложил свой тост Шелест и продемонстрировал работу справедливости, треснув парня.

– За вас!
– свой кубок я подняла во имя и благо друзей. Сделала крошечный, притворный глоток и дождалась, когда они осушат кубки. Потом товарищи неуверенно сели на за стол. Пытались шутить и незаметно для себя уснули. Я полюбовалась ими, спящими, такими славными и беззащитными. Поднялась и ушла, прикрыв дверь. Меня ждал Тай. Он не присутствовал на попойке из-за траура. Впрочем снотворное зелье я прихватила и для него.

Король сидел на кровати и смотрел на собственные ноги.

– Привет!
– мы целый день не виделись. Я соскучилась. Обняла его, поцеловала.
– Устал?

– Да, но не совсем. Иди ко мне, - зачем-то попросил он, и сам же перекинул меня на подушки...

Ласки вымотали его окончательно, и он лёг на живот, позволив мне водить пальцами по обнажённой спине.

– Завтра заканчивается срок, отведённый для решения, - проговорил Тайрелл.
– Чиновники хотят сдаться. Они буквально сейчас готовы пойти и упасть на колени перед армией. Я сказал, что, если они будут устраивать панику, лично выброшу их к границе, опробовать на собственной шкуре действие последнего изобретения Канония.

– Испугались?

– Ещё бы, - хмыкнул король.
– После вашей последней выходки его все боятся. И тебя...

– Славно. Я войду в историю, как амазонка, запугавшая весь царский двор!
– оценила перспективу я.
– Повесишь мой портрет где-нибудь в мрачном уголке, среди паутины. И как только кто-то проштрафится, веди посмотреть на него.

Тай повернулся ко мне лицом. Смеяться с моих неудачных шуток у него не было настроения.

– Ори, если они прорвутся, ты же не полезешь на рожон?
– испортил счастливый вечер своим вопросом он.

– Не полезу, - пробурчала я.
– Что я дура, по-твоему?

Он не стал отвечать на последний, риторический, вопрос. Лишь крепко прижал к своей груди, поцеловал в макушку и сказал:

– Я не хочу тебя потерять.

– А я тебя, - слова вырвались с такой болью и обречённостью, что я чуть не расплакалась.

– Завтра всё изменится, - словно зная, сказал Тай.

– Не думай об этом, - поцеловала его я, дотянулась до кубка с графином, налила воды и кое-что ещё. Подала ему.
– Вот выпей и успокойся. Всё будет хорошо.

– Опять мята и ромашка?
– нахмурился король.

– Совсем немного.

Он выпил. Откинулся на подушку. А через пару минут, как любимый уснул, я уже одевалась.

* * *

Громогласный стук в двери пробудил Канония, вырвав из крепких объятий помощницы Зинаиды. Отворив, он даже не надеялся на такое счастье, как встретить меня... Поэтому перекрестился и пообещал вызвать мне монаха из храма Великой Матери, чтоб отпел.

– А то шастаешь, как неупокоенная, - брякнул он, поясняя свой первый порыв послать меня в могильник.

– Это поправимо, - огрызнулась я, оттесняя его назад.

– Доставай, оставшиеся у тебя камни Линкарана!

– Грабить пришла?
– прикрылся ночным колпаком механик.

– Нет, блин, - осмотрела его я.
– За твоей девичьей честью пожаловала! Раздевайся!

Мужчина задумался. Гадал в каком флаконе, на какой полке у него сие сокровище спрятано. Потом нервно хихикнул.

– Шутишь, - осенило гения.

– Если обмен любезностями окончен, то тащи сюда камни!
– потребовала я, внезапно вспомнив о серьёзной бреши в моём плане, которую без механика не заделать.
– И сам собирайся. Вели Зинаиде, по-тихому, гнать в конюшню и вывести для нас лошадей.

– Никуда я не поеду среди ночи!
– отказывался Каноний.

– Жить хочешь? Тогда поедешь!
– для убедительности я достала скилт.

– Король разозлится, если ты меня убьёшь, - бурчал мужчина.

– Он в любом случае разозлится.
– Вздохнула я, представив, как Тайрелл проснётся, увидит, что меня нет, потом сходит к друзьям, и они тоже меня не обнаружат...
– Слушай, давай решим всё быстро, если хочешь, чтобы я больше никогда тебя не донимала.

При таком условии он даже не раздумывал - метнулся к сундуку с одеждой, быстро нашарил там штаны, рубаху, куртку, сунул ноги в сапоги и был готов к выезду. Правда с Зинаидой возникли проблемы. Она, как ломовая лошадка, нуждалась в стимуле - то есть в хлысте. Мы её трижды тормошили, посылали в конюшню... И в результате, прихватив камни, сами пошли туда. Во дворе наткнулись на Ризи, слоняющуюся по дворцу, как привидение. Без своей воспитательницы она не знала кому ещё нужна в этом мире, и не могла найти себе места. Поэтому я нашла его для неё.

– Прикажешь оседлать Ши, а я сейчас подойду.
– Толкнула в бок механика и поймала под руку девушку, которую раньше терпеть не могла.
– Доброй ночи! А давайте поговорим немного...

– Прямо сейчас?
– испугалась меня она, но я не позволила ей уйти и прогулочным шагом направила леди к стойлам.

– Когда ещё? Сейчас самое лучшее время. Никто не мешает. Погодка чудесная!

– А куда мы идём? Там же конюшни...
– общение со мной её пугало.

– Знаю. Вот сходим, навоз понюхаем и...
– Неудачно съюморила я, добив дрожащую девицу.
– Да успокойтесь вы! Я ничего не сделаю вам. Точнее сделаю. Но только хорошее. Я собираюсь доверить вам самое ценное, что у меня есть...

Она остановилась, рассматривая моё лицо. И сразу же догадалась о чём я.

– Вы хотите сказать, что...

– Да, Ризи, он ваш.
– Опередила её я.

Девушка икнула от испуга. Заглянула мне в глаза, чтобы удостовериться в искренности. Увидела там боль, истерику, капельку сумасшествия и спросила:

– Вы что-то задумали?
– Ризи перестала притворяться бедной, наивной овечкой. Приобрела хорошо знакомые черты строгости, перенятые у Элеоноры.
– Я думала, вы от своего не отступитесь!

Мне на мгновение показалось, будто я говорю не с воспитанницей, а с её светлостью. Стало стыдно. Ведь столько всего пообещала.

– Я не отступаюсь. Просто бегу. И так как меня не будет, кто-то должен присмотреть за ним, и...
– Фантазии о том, что случится с Таем болью просыпались на душевные раны.
– Кто-то должен не дать ему сойти с ума.

Взяв вчерашнюю соперницу за руку, я крепко сжала тоненькие нежные пальчики и потребовала:

– Ризи, обещайте, быть ему верной женой. Вы сможете вытеснить меня из его памяти?