Пустоши Альтерры. Книга 2

Ночные хищники выли совсем рядом, форпост был закрыт, люди были на грани. Никто не знал, починят ли ворота через час или через сутки.

И стоило ли тогда рисковать, оставаясь снаружи, когда единственный выход — двигаться дальше? Но это невозможно объяснить тем, кто находится в безопасности. Тем, кто не слышал этот вой, кто не чувствовал, как напряжение сжимает грудь железными клещами. Жилин знал, какие бы слова он ни сказал — они не передадут той ночи.

Рудольф Марцин ждал несколько секунд. Потом усмехнулся, покачал головой и выпрямился.

— Ну что ж. Видимо, ответа мы не услышим.

Он развернулся к Старшим перевозчикам и громко, чётко произнёс:

— Я думаю, нам пора вынести вердикт.

В зале снова воцарилась гробовая тишина. Жилин ожидал, что решение будет быстрым и формальным. Протокол. Чёткие выводы. Наказание по уставу.

Ведь так работала Гильдия, верно?

Он видел перед собой людей, которые, как ему казалось, уже вынесли свой вердикт ещё до того, как он вошёл в этот зал. Бюрократы, привыкшие работать с отчётами, цифрами и формальными нарушениями. Их дело — следить за порядком, а не вникать в обстоятельства.

Но теперь, когда он вгляделся в облик Старших Перевозчиков, понял, что всё не так просто.

Центральное место за столом занимал мужчина с тростью. На вид ему было далеко за шестьдесят, но в глубине глаз не было ни усталости, ни рассеянности, ни пустого высокомерия. Его левая нога заканчивалась массивным механическим протезом — старым, ухоженным, с заводскими клеймами Краегора. Это был Ментрор.

Жилин узнал его только по протезу, это была легенда. Неофициально. Его имя не печатали в документах, о его рейдах не писали отчёты. Но в караванах его знали. Тридцать лет в пустошах на посту командира. Тридцать лет решений, от которых зависели жизни экипажей. Он был там, где теряли людей, где приходилось бросать технику, где каждое принятое решение было либо спасением, либо смертным приговором.

Жилин почувствовал его взгляд. В нём не было злобы, но что-то намного хуже. Понимание.

Рядом сидел человек в потёртом, но чистом кителе с позывным Сапфир. У него не было орденов или статусных знаков, но его знали все, кто умел читать. Мужчина уже не водил караваны. Теперь он создавал правила, по которым они ходили.

Все стандарты Гильдии, построение машин, правила применения форсажа, многочисленные инструкции и регламенты выходили из-под его руки. Тысячи спасённых жизней. Жилин задумался, сколько рейдов этот человек прошёл сам, тестируя свои теории.

Справа сидел молчаливый, холодный бюрократ с позывным Фрактал, но чаще его звали Фрак. Высокий, седой, с прямой осанкой, он изучал Жилина, словно не человека, а уравнение. Это тот, кто знает каждую монету, каждую потерянную фуру, каждую затраченную каплю пироцелия. Он не умел вести бой. Не умел командовать караванами. Но умел планировать логистику так, чтобы Альтерра продолжала жить.

Жилин посмотрел на остальных членов Совета. Теперь он видел, что тут не было случайных людей. Матёрые бойцы. Выдающиеся командиры. Одарённые стратеги. Не те, кто лишь следит за уставами. Те, кто знал цену решениям.

Только одно было не ясно — зачем им Вячеслав? Одна фура и два форсажа, ну бывает, нет смысла созывать совет в таком составе.

Старший с тростью медленно выдохнул, постучал пальцами по столу и кивнул.

— Совет уходит на совещание.

Они встали, переглянулись между собой и направились в отдельную комнату. Дверь закрылась. Жилин стоял неподвижно. Он думал, что готов к этому, знает, как всё устроено. Но только сейчас, когда напряжение чуть спало, он начал по-настоящему понимать, кого видел за столом.

Ему казалось, он просто доказывает свою правоту бюрократам, людям, которые судят по отчётам, а не по реальности. Но теперь он понял, насколько ошибался.

Ментрор. Легенда. Вячеслав мог говорить всё, что угодно, но этот человек уже делал то же самое десятки раз. Он видел погибающие караваны, принимал решения, когда смерть шла рядом, и, возможно, сам водил рейды, когда Гильдия только начинала становиться той силой, какой она была сейчас.

Сапфир. Жилин говорил про ответственность, про то, что иногда приходится идти на риск. Но перед ним сидел человек, который систематизировал этот риск. Разложил хаос по полкам. Сделал так, чтобы караваны могли планировать и не зависеть от удачи.

Фрак, бюрократ. Только он не был просто чиновником. Он управлял логистикой Альтерры. И если бы он не умел считать, тысячи людей остались бы без еды, топлива, запчастей. Это был человек, который понимал, цена ошибки — не жизнь одного каравана, а целой системы.

Жилин вспомнил свои слова. Про Чёрную Волну, Рой, форсажи. И вдруг ощутил резкий укол стыда. Как пафосно это звучало.

Он видел себя со стороны. Стоит перед Советом, рассказывает байки. Да, он хотел, чтобы они поняли. Прочувствовали ситуацию, в которой оказался он и его люди. Но теперь, в тишине, ему казалось, что просто пытался произвести впечатление.

И на кого? На тех, кто сам прошёл через ад и вернулся? Он стиснул зубы, опустил голову и тяжело выдохнул. Они поймут. Если захотят. Жилин сел на жёсткий стул в дальнем углу, сложил руки на груди и прикрыл глаза. Не собирался спать, просто ждал.

Разговоры вокруг были приглушёнными. Никто не подходил, никто не спрашивал ни о чём.

Кто-то кашлянул. Люди негромко обсуждали что-то своё.

В углу два перевозчика негромко переговаривались:

— Час уже там сидят… Думаешь, спорят?

— Не знаю. Может, просто взвешивают.

— Ну, Жилин влетел по-крупному. Форсажи, потеря фуры, доклады мимо кланов… Такого не прощают.

— Да. Но если его выкинут из Гильдии, кто тогда пойдёт в такие рейды?

Они замолчали.

Спустя несколько минут Жилин услышал другой разговор, ближе к выходу. Говорили два опытных водителя, оба уже седые, с глубокими морщинами на лицах.

— Думаешь, оставят?

— Не знаю… Но кое-что я скажу. Если бы не этот второй форсаж… они бы не дошли.

— Ты так уверен?

— Я знаю, что такое ночь в пустоши. Сами же говорили — Гончие шли за Грифами и напоролись на них. Это не «небольшая ошибка». Это было кровавое месиво.

— Но правила есть правила.

— Да… — Водитель задумался. — Только правила писали те, кто там был.

Они замолчали.

Жилин чуть качнул головой, но так и не открыл глаз.

Совет думал. Он не знал, что решат эти люди, но теперь понимал, что это не просто приговор, они действительно решали его судьбу.