Пустой мир 3. Короны королей

— Наши войска начинают планомерное отступление вдоль всей линии соприкосновения, — ответил один из штабных генералов, отвлекшись от тактического стола, — соотношение сил на этом участке составляет примерно три к одному в пользу Саальта в плане пехотных частей, и четыре к одному в соотношении легкой и тяжелой бронетехники. Флот не может активно поддерживать сухопутные части, связанный боем с воздушными силами противника. Приказ уже отправлен войскам…

— Проклятье! — вздохнул Дэлай. — И здесь мы отступаем. Хоть что-нибудь хорошее скажите?

— Отступление идет в строгом соответствии с заранее согласованным планом, — пожал плечами генерал, — пока нам удается отводить войска, не допуская окружения и больших потерь живой силы и снаряжения. Судя о последним оперативным данным, наступление противника начинает выдыхаться. Если Саальт не введет в бой свежие силы в течение ближайших двух суток, мы имеем шанс стабилизировать линию фронта…

— А до этого мы потеряем половину армии, — выдохнул претендент на престол, — и остатки розмийского гарнизона в столице…

— Господа, прошу простить меня за опоздание, — в зал штаба вошел герцог Асский в боевом доспехе со шлемом в руке. — Я прибыл с карийского фронта так быстро как только мог.

— Герцог! — выдохнул Дэлай, повернувшись к нему. — Вы здесь? Насколько я помню, вы должны руководить обороной Карии в отсутствии барона… Что заставило вас прибыть сюда?

— Я получил от тристанского барона приказ прибыть сюда и принять командование обороной Розмийского фронта в его отсутствии, — объяснил герцог, поклонившись фларскому графу. — Он с подкреплением отправился на помощь Камскому герцогству, где ситуация еще тяжелее, чем здесь.

— Как только вернется, устрою ему выговор, — процедил граф сквозь зубы, — бросить все просто так, не озаботившись ничем, кроме личных интересов… Герцог, ситуация у нас складывается критическая, даже подошедших остезейских резервов не хватает, чтобы ее стабилизировать…

Герцог Асский молча кивнул, изучая ситуацию, отображенную на тактической карте территорий вокруг Кастерфакта, исчерченной линиями соприкосновений войск, магистралей и путей эвакуации или снабжения, точками городов и опорных пунктов обороны. После сбора и обработки непрерывно поступающих с фронта донесений аналитическим отделом штаба в карту вносились изменения, уточнявшие ситуацию, так что каждые пять минут изображение обновлялось. Линии соприкосновения отдалялись от Кастерфакта, сминаемые все новыми и новыми ударами саальтских сил, словно не чувствовавшими усталости.

— Значит, придется отступать дальше, — согласился герцог, определившись с примерными планами. — Граф, я принимаю руководство операцией, а вас попрошу заняться политической стороной вопроса. Мне нужно быть уверенным, что ни один из наших вновь приобретенных союзников неожиданно не изменит принятым планам и самовольно не выйдет из боя…

— Герцог, я рассчитываю на вас, — кивнул граф, — Здесь и сейчас, вероятно, решается судьба всего Рейнсвальда…

— Судьбу Рейнсвальда мы решили уже давно, — не оборачиваясь, ответил Асский феодал, — когда не смогли прийти к мирному соглашению на Совете. А сейчас наблюдаем последствия опрометчивых решений… Так, мне нужны оперативные сведения о ситуации в Кастерфакте и прямая связь с местным командованием! — приказал он связистам, с ходу включаясь в работу. — Что значит, «невозможно связаться»?! Найдите мне в городе хоть кого-то, кто может доложить о ситуации. Это слепое пятно в нашей обороне недопустимо! И прикажите перебросить ближайшие резервы под Столтех, он практически отрезан от остальных войск, если противник перекроет оставшийся проход, все войска там окажутся заблокированы.

Граф не стал спорить с тем, что у него забирают командование войсками, скорее даже был рад, что теперь не придется лично отвечать за результаты операции. В случае поражения, ответственность можно будет свалить на Асского герцога, а если каким-то чудом ситуацию получится исправить, то слава победителя достанется претенденту на престол, как мудрому и дальновидному полководцу, сумевшему собрать силы достаточные, чтобы оказать сопротивление войскам вторжения. Дэлай гораздо лучше ориентировался в изящных хитросплетениях политической жизни Рейнсвальда, чем в куда более грубых и кровавых сражениях современных войн. В сражениях под артиллерийским и орбитальным огнем даже лучшие из лучших остаются всего лишь очередной точкой в визоре автоматической винтовки, в то время как в политике всегда остается возможность второго шанса.

Решив не тратить даром время и использовать его, чтобы окончательно разобраться как со своими врагами, так и с союзниками, граф Фларский вышел из штабного бункера наружу, дождавшись, пока откроется шлюзовая камера. Оперативный штаб командования находился в одном из укрепленных районов в пределах отрогов горного хребта Карратса. Часть горной вершины была срезана инженерной техникой, и на получившимся плоском, как стол, плато из расплавленного камня, розмийские войска организовали форпост, включенный в систему переброски войск по всему хребту. Небольшая горная крепость, построенная на соседнем склоне, переходила в целый комплекс врытых прямо в скалы бункеров и подземных хранилищ, а также организованных на поверхности плато посадочных площадок и нескольких закрытых доков для кораблей воздушного флота. Входы в подземные сооружения закрывались небольшими надземными этажами из бетона и керамита, по форме похожими на трапеции, с системами шлюзов и переходов. А зенитные и артиллерийские системы защитного периметра устанавливались прямо в горных склонах, в закрытых казематах, откуда торчали только укрепленные орудийные стволы.

Подобные укрепленные районы были растянуты вдоль всего горного хребта, выступавшего как естественный рубеж обороны внутренних территорий королевства. А выше, среди самых высоких вершин, располагались крепости и воздушные порты королевской армии, переведенные в состояние повышенной боевой готовности. По договоренности с Дэлаем, королевские войска еще не вступали в бой, оставленные в резерве на тот случай, если дело дойдет до обороны самого Карратса, а пока выполняли роль воздушной и наземной охраны эвакуационных линий и военных лагерей фларского союза.

Так что, выйдя наружу в защитном костюме, граф почти сразу же заметил высоко в небе мигающие сигнальные огни нескольких боевых кораблей королевского флота, ответственных за охрану этого сектора. Двухкилометровые громады крейсеров висели над горным хребтом на минимальном расстоянии от главных вершин, готовые в любой момент отреагировать на появление вражеских диверсионных групп.

А на территории самого укрепленного района жизнь кипела. В боевых условях любой аэродром, чьи посадочные площадки подходили для приземления транспортных кораблей и шаттлов, служил транспортным узлом, через который проходили пути эвакуации остатков розмийских сил и уцелевших гражданских из Розмийского феода, а в другую сторону продолжали тянуться резервы и снаряжение, перебрасываемые их внутренних районов королевства.

Гражданская война в самом Рейнсвальде постепенно затухала, с одной стороны потому, что основные соперники уже выбыли из борьбы, и только Тоскарийское графство продолжало сопротивляться, цепляясь за пропавшего претендента на престол. Во многом из-за того, что с высадкой сил Саальта на территорию Рейнсвальда внутренние проблемы перестали казаться столь значительными, а фронт борьбы с внешним противником вытягивал на себя практически все свободные ресурсы. Так что сейчас на территории укрепленного района, ограниченного лишь невысокими бетонными стенами по самому краю почти отвесных горных склонов, постоянно приземлялись и снова поднимались в небо тяжело нагруженные грузовые или пассажирские транспорты, суетились интенданты и армейские офицеры, маршировали отряды пехоты и шагоходов. Появление графа почти никто не заметил, люди продолжали работать, и только проходя мимо, узнавали гербовую накидку на правом плече доспехов и тут же торопились отдать честь, приложив два пальца к виску.

Над одной из посадочных площадок Дэлай с удивлением заметил опускающийся шаттл с символикой карийского бароната. Большинство карийских войск находились либо в родном феоде, где сдерживали войска Саальта, высадившиеся и на том побережье, либо на розмийском фронте, вместе с остальными принимая основной удар сил вторжения. Появление здесь шаттла с такой символикой, тем более, только одного, показалось графу странным, так что он задержался у края посадочной площадки, пока к гудевшему тормозными двигателями кораблю направлялась группа портовой охраны. Осторожно опустившись на выдвинутые амортизаторы, шаттл в последний раз чихнул двигателями, опалив площадку под собой, и остановился. Прежде, чем корпус успел остыть, опустился пассажирский люк, и на трапе показался человек в парадной форме и с закрытым защитной маской лицом. На такой высоте всегда свирепствовал сильный и колючий ветер, так что гербовая накидка на его плече взметнулась, готовая сорваться с креплений, но именно по ней граф и определил, что в штаб только что прибыл Квенти Карийский.