Пустой мир 3. Короны королей

— То есть того, что я поручился жизнью за достоверность этих данных, недостаточно? — Эрсор даже оскорбился. — На Рейнсвальде слово чести считается достаточно веским основанием, чтобы…

— Человек, который предал свой народ, перебежав к врагу, даже зная, что ему грозит в подобном случае, не может рассуждать о чести, — прервал его Дель Галиц жестким тоном, но также быстро смягчился. — Вашей жизни недостаточно. Надо быть уверенным в том, что мы сейчас не отправляем основные силы армии в заранее подготовленную ловушку. Понимаете ли, король весьма важен для всех нас…

— Это касается всех королевств, я полагаю, — пожал плечами Эрсор, но князь остановил его одним жестом, приложив палец к своим губам, призывая к тишине.

— Сильная королевская власть — единственное, что удерживает очень многих князей Саальта от требования восстановления своих утраченных прав, — уточнил Дель Галиц, — Саальт объединили силой, мечом и кровью, поэтому некоторые дворяне считают себя обиженными и обделенными вниманием государя, а другие, наоборот, что внимания к их персонам было слишком много, вы понимаете, о чём я. А есть такие, кто желает, чтобы король и вовсе не вернулся из очередного сражения. Понимаете? Мы очень рискуем, используя непроверенные данные…

— Уверяю вас, данные проверены, я постарался максимально точно воспроизвести все укрепления и крепости Карратского хребта. Эти горы подготовлены к обороне внутренних регионов острова еще в древности, но с тех пор их защитные рубежи только совершенствовались и укреплялись королевской армией. Там в принципе не существует безопасных мест для королевской особы, оказавшейся на линии фронта, если вы это хотите услышать, — настойчивость Дель Галица его уже начинала напрягать. Если он собирается избавиться от короля чужими руками, то становиться крайним в этой авантюре бывший розмийский граф не собирался. Перебежчика, если он все же будет обвинен, никто не пощадит, а надеяться на возможную защиту соратников великого князя — Эрсор не настолько глуп. Они лишь будут стоять в стороне, равнодушно наблюдая за его казнью, если только сами ее не ускорят, чтобы не позволить обвиненному сболтнуть лишнего. Так что Эрсор постарался сделать все, чтобы мнение в его полезности у короля только укрепилось. — Я понимаю важность королевской особы для Саальта, а потому объяснил ему сложившуюся ситуацию. Войска Рейнсвальда будут защищать Золотые Ворота, ведущие к столице, до последнего человека. И настоятельно не советую торопиться в число тех, кто возглавит их штурм. Конечно, это будет весьма почетно, но уверяю, там будет настоящая бойня. Если выживет хотя бы каждый пятый из тех, кого вы пошлете в ущелье, это уже можно будет назвать победой.

— Вы в этом так уверены? — Дель Галиц снова повернулся к нему, но в этот раз в его словах уже звучало сомнение. — Даже сейчас, когда наши успехи в войне неоспоримы, вы все еще считаете, что у Рейнсвальда есть шанс на победу?

— Вы встретите графа Фларского, — подошел к нему Эрсор, опершись плечом на ближайший зубец крепостной стены. — Этот человек при помощи своих союзников в кратчайшие сроки смог добиться невозможного, собрав под своими знаменами недавних противников и большую часть военной силы королевства. Он бросит в этот бой все, что у него есть, ведь он отлично понимает, что это его последняя возможность спасти и королевство, и престол. Победитель получит корону Рейнсвальда, поражение проигравшего станет лишь вопросом времени.

— Корона монарха порой может оказаться слишком тяжелой ношей для одного человека, — заметил Дель Галиц. — Она приносит с собой слишком много обязанностей…

— Только вот шею обычно ломает не сама корона, а другие люди, — заметил Эрсор. — Например те, кто хочет ее примерить самостоятельно…

— Для этого королю и нужны великие князья, — Дель Галиц улыбнулся во весь рот, — чтобы поддержать его в трудные минуты и помочь удержать корону. Тем более, что наследник его слишком мал, чтобы принять корону отца… Сможет ли он вообще выжить…

— Думаю, столь проницательный человек, как вы, сможет защитить наследника короля в случае непредвиденной ситуации? — Эрсор покачал головой, поражаясь теме разговора. — Наверняка те, кто желают зла нашему королю, понимают ценность жизни его сына для Саальта…

— Разумеется, о юном наследнике я позабочусь в случае опасности, — развел руками Дель Галиц. — Сейчас же нам важно, чтобы Его Величество был вне опасности во время сражения за Золотые Ворота и столицу вашего королевства. И он, и его брат наверняка окажутся на самых опасных участках… Они должны личным примером вдохновлять солдат на сражение…

— Если вам дорог ваш король, то постарайтесь, чтобы он не приближался даже на расстояние выстрела к Золотым Воротам, — сухо ответил Эрсор. — Это будет чистое самоубийство. А сейчас прошу простить, но меня в штабе планирования ждет очень много дел. Наступление должно уже вот-вот начаться, но даже командование держат в неведении, когда именно будет нанесен удар.

— О, а вот это определить весьма просто, — Дель Галиц жестом предложил проводить его до дверей, уводящих прочь с крепостной стены. — Как только с Камских верфей вернется младший брат короля, войска наверняка двинутся в бой…

***

Наполовину выгоревший и разоренный Кастерфакт производил сильное впечатление даже на подготовленного человека. Полуразрушенные небоскребы, целые уровни которых были превращены в нагромождение обломков и искореженных каркасов, возвышались над разбитыми на части подвесными улицами. А горы уничтоженной бронетехники и завалы из тел солдат обеих сторон там, где кипели самые жестокие бои, были самым лучшим свидетельством того, как за эти стены держались защитники, сколько у них было связано с этим местом, и чем готовы были ради него пожертвовать.

Именно это Аллирда больше всего и восхищало в людях. Одни были готовы продать родную мать за подходящую цену, а другие способны пожертвовать собственной жизнью за груды камня и щебня. Казалось, человеческие общности можно просчитать, обобщив их по целям и мотивам, но как только дело начинало касаться отдельных представителей, они становились непредсказуемы. Кто бы мог подумать, что именно Стивки, человек без чести и идеалов, а лишь с одними только ему понятными принципами, даст бой там, где сломались даже самые благородные дворяне. А ведь именно так все и произошло.

Задумавшись, Аллирд шел по полуразрушенным залам городской резиденции розмийского феодала, еще недавно пышные и помпезные, но теперь обгоревшие и разбитые многочисленными артиллерийскими обстрелами. Бетонная крошка и мелкие осколки хрустели под подошвами при каждом шаге, а его единственным спутником сейчас, казалось, был только гуляющий среди развалин легкий ветерок, едва заметно трепавший уцелевшие обрывки сожженных гобеленов и облезших обоев.

Саперы совсем недавно закончили проверку этого здания, и Аллирду было интересно, от чего же отказался Эрсор, чтобы спасти собственную жизнь. Саальтский король предполагал, что от много, но даже то, что сохранилось, указывало, как богат был бывший розмийский граф. И он без сожалений бросил все это ради единственной слабой надежды уцелеть в будущей резне.

— Ваше величество, находиться здесь не безопасно, — через несколько залов к нему присоединился Карл Мельдир, один из членов сопровождавшей его свиты, сейчас тоже в большинстве своем разбредшейся по многочисленным залам дворца. Взятый под охрану лейб гвардией, он был едва ли не самым безопасным местом во всем городе, так что хотя бы здесь Аллирд рассчитывал побыть в одиночестве. К сожалению, королю такая возможность выпадала редко. Род Мельдира был одним из самых уважаемых княжеских родов Саальта, и присутствие одного из его членов в королевской свите являлось частью дарованных ему привилегий. Карл был одним из представителей младшей ветви рода, фактически, не имея ничего серьезного, кроме членства в королевской свите. И за эту должность он отчаянно цеплялся, порой даже не понимая, что начинает раздражать государя своим слишком навязчивым вниманием. Вот и сейчас он вознамерился сообщить ему очевидную вещь, которую и так знал каждый, лишь для того, чтобы снова попасться Аллирду на глаза. — На оккупированной территории велика вероятность нападения уцелевших солдат врага или обнаружения случайных мин, а может и неразорвавшихся боеприпасов…