Пустой мир 3. Короны королей

Союзный флот, пришедший подтвердить позиции графа Фларского, остановился за пределами дальности выстрела корабельных орудий защитников, растягивая свои позиции, чтобы выровняться по длине с остезейцами и не допустить окружения. Тяжелые корабли располагались в центре и на флангах, опираясь на мощные боевые станции сопровождения и создавая точки опоры всего флота, и уже между ними распределялись более легкие, но куда более многочисленные крейсеры, фрегаты и эсминцы. Корветы следом выдвигались вперед, расходясь широким рассыпным строем, готовясь контратаковать противника торпедными залпами.

И только «Ветер Пустошей» продолжал движение, попадая в зону поражения дальнобойных орудий остезейских линкоров. На капитанском мостике повисло напряженное молчание, операторы замерли, всматриваясь в показания датчиков и сенсоров, и рулевой напряженно вцепился в рукоять переключения на тормозные двигатели, готовясь сдать назад, как только по кораблю начнут вести огонь. Линкор таких размеров вполне мог выдержать несколько минут массированного обстрела, даже если будут сняты дефлекторные щиты — его броня изначально строилась с расчетом на то, что подобный корабль станет целью номер один для канониров противника, а потому должна обеспечить максимальную выживаемость. Если отреагировать сразу, то «Ветер Пустошей» имеет шанс уйти даже из-под перекрестного огня всего вражеского флота.

— Господин, вы думаете, они будут стрелять? — к ним поднялся Квенти, в полном снаряжении для абордажного боя, нетерпеливо сжимавший и разжимавший ладонь на рукояти своего меча. — Сейчас мы слишком доступная мишень…

— Остезейцы всегда славились своей осторожностью, — заметил Эдвард, — Они не начнут стрелять, пока не будут уверены в нашей враждебности.

— Мы сражаемся с теми, кого они поддерживают, — предположил Квенти. — Кем нас еще можно считать, как не врагами?

— Это политика, — усмехнулся Эдвард, заложив руки за спину и наблюдая, как на обзорных экранах вспыхивает все больше и больше красных точек локаторных сеток, взявших их на прицел. На другой стороне, на расстоянии десятков тысяч километров канониры остезейского флота наводили на флагман тяжелые орудия линкоров и супердредноутов, готовые разорвать их в клочья повторяющимися залпами. Тристанский барон нетерпеливо стучал пальцами по перилам мостика, только этим выдавая свое напряжение. — Мы еще ни разу не сталкивались с остезейскими силами в открытых противостояниях, так что причин для откровенной вражды у нас нет. И потом… Здесь все решает, что более выгодно для обеих сторон, стрельба или хрупкий мир.

— Попробуем довериться вам, господин барон, — кивнул Квенти и нервно сглотнул. — Не хотелось бы умирать прямо сейчас…

— Зафиксирован залп! — сообщил один из операторов, даже подняв руку, привлекая к себе внимание. — Лазерный разряд! Промах! Недолет в двадцать километров!

— Они стреляют?! — Квенти вцепился в перила так, что сработали сервоприводы перчаток и на поручнях остались отпечатки его пальцев, покрытые сеткой мелких трещин. — Они стреляют по нам?!

— Предупредительный выстрел, — покачал головой капитан. — Упредительный залп по нашему курсу. Это требование остановиться, если бы хотели выстрелить по нам, то следовало ожидать бортового залпа, а не одиночного орудийного. Какие будут приказания, барон?

Мощный лазерный разряд прошел всего лишь в двадцати километрах перед носом линкора, что для воздушных сражений минимальное расстояние, и обозначал ультимативное требование немедленно остановиться и не пытаться уйти с линии огня, иначе следующий залп будет уже на поражение. То, что остезейцы решили начать с него, а не с прямого обстрела корабля, обозначало факт готовности к переговорам. Они не были готовы терять корабли и людей в полномасштабном сражении, пытаясь остановить флот вторжения.

— Стопорите двигатели, — кивнул Эдвард, оглядывая мостик. — И снимите дефлекторные щиты. Посмотрим на их следующий ход.

— Снять дефлекторы? — даже видавший виды капитан флагмана удивленно приподнял одну брось, посмотрев на своего сюзерена. — Тогда им хватит пары залпов, чтобы разметать нас на куски. При всем моем уважении, господин, я не думаю, что это хорошая идея.

— Сейчас вам не нужно думать, адмирал, — тристанский барон смерил его холодным взглядом, — достаточно выполнять мои приказы. Прежде я не производил впечатления человека, не отвечающего за свои слова, верно?

Адмирал не посмел спорить и сразу же отдал необходимые приказания. «Ветер Пустошей» застопорил ход, еще несколько километров гася инерцию движения, и опустил дефлекторные щиты, буквально обнажая собственный корпус для вражеских канониров. На мониторах капитанского мостика было хорошо видно, как падают проценты мощности всех силовых полей вокруг корабля. Генераторы получали все меньше энергии, и все тоньше становилась невидимая защита от орудий противника, и у каждого в этот момент в голове мелькнула мысль, что именно сейчас может раздаться залп, который разорвет в клочья многометровое бронирование. Даже Эдвард, внешне выглядевший спокойно, как каменное изваяние, сжал перила мостика до отпечатков пальцев на пластитеке поручней, но залпа так и не последовало.

— У нас входящая передача, — сообщил один из операторов. — Открытый канал, текстовая форма. Просят переключиться на выделенный закрытый канал. Какие будут распоряжения?

— Переключайтесь, — кивнул Эдвард. — Вывести изображение на главный экран.

На обзорном экране прямо напротив капитанского места данные с дальних сканеров, отмечавших положение вражеского флота, через пару секунд сменились отображением закрытого видеоканала. На той стороне оказался один из остезейских баронов в полном парадном снаряжении, только без шлема. Заметив, что канал настроился, он тут же подтянулся, расправил плечи и постарался придать своему лицу как можно более властное выражение. Тристанский барон только усмехнулся и, наоборот, раслабился, вольготно устроившись на месте командующего, насколько вообще это позволяло боевое снаряжение.

— Господин тристанский барон, — чуть заметно поклонился остезеец, узнав Эдварда и первым начав разговор. — Позвольте представиться, Сеунт де Аморун, верховный адмирал Остезейского Союза. Наша разведка докладывала, что вы будете лично принимать участие в сражении, и я горд, что мне встретился столь достойный противник. Я надеюсь, наш бой будет честным, и пусть Небеса…

— У меня нет желания сражаться с вами и вашими людьми, Сеунт де Аморун, — отмахнулся Эдвард, не дав ему закончить, — наоборот, я был бы весьма рад увидеть ваших солдат в рядах моей союзной армии. Остезейские войска всегда славились своей надежностью и силой в любых сражениях, а сейчас перед нами враг, который сильнее любого другого из тех, каких вы можете найти в королевстве.

— Тогда зачем вы явились к нашим границам с целой армадой? — усмехнулся адмирал остезейцев и сложил руки на груди. — Если вы в нас заинтересованы, то для переговоров достаточно было бы направить дипмиссию, а не бряцать оружием, вы же не думаете, что Союз согласится на предложенные под дулом пистолета условия.

— Уверяю вас, у меня есть причины прибыть сюда со столь мощным войском, — кивнул тристанский барон. — Вы верно истолковали наши маневры, раз не начали стрелять на поражение сразу, я предлагаю вам переговоры. Нет нужды тратить в этом сражении десятки тысяч человеческих жизней, когда все можно решить несколькими словами за одним общим столом.

— Переговоры зашли в тупик еще в королевской столице, — напомнил остезеец. — Что же вы можете предложить такого сейчас, чтобы продвинуть переговоры вперед?

— Об этом я хочу поговорить уже лично с представителем Остезейского Союза, — сцепил пальцы в замок Эдвард. — Я выступлю в качестве представителя графа Фларского как командующий всеми объединенными силами. С вашей стороны желаю видеть Линка дель Ассорди, благородного человека, который был представителем Остезейского Союза при моем дворе. Когда началась война, его отозвали из моего замка, так что весьма надеюсь, что сейчас он находится с вами в добром здравии и трезвом рассудке.