Пустой мир 3. Короны королей

— Умрите гордо! — в этот раз солдаты ответили хором, подняв к небу кулаки, и Стивки кровожадно усмехнулся, радуясь, что никто этого не видит под забралом шлема. Все эти солдаты имели ценность лишь тогда, когда шли вперед. Сегодня, даже если все они умрут, то заберут с собой немало врагов, и удержат город еще некоторое время.

Стивки давно усвоил истину — если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам, поэтому лично возглавил подкрепление, прибывающее на стены. Как оказалось, очень вовремя, потому что противник успел оттеснить защитников из нескольких фортов, заняв часть башен на этом участке и уже готовый прорваться в приграничные с крепостью кварталы, куда уже выдвигались танки гарнизона. Подкрепление ударило по тем участкам, где помощь была нужнее всего, сразу вселив уверенность в истекающих кровью защитников. Две новые волны столкнулись друг с другом, стараясь осилить противника, и уже не шла речь о каких-либо построениях и тактиках, солдаты перемешались, и все решала только личная выучка и желание победить.

Личный отряд Стивки шел в первых рядах, ведомый своим командиром в привычном ему стиле бешеного натиска, когда в расчет не бралось ни сила противника, ни собственные возможности, ни даже собственная безопасность.

— Прорываемся! — скомандовал он, когда, разбросав последних солдат, удерживавших контрольный пункт выхода из форта, им навстречу вышли штурмовики противника, выстраиваясь в стрелковые порядки. — Не останавливаться!

Первый же залп сбил половину бежавших в первом ряду, сам Стивки получил пару попаданий, но его спас выведенный на полную мощность дефлекторный щит, мигнувший, но все-таки выдержавший удар. Штурмовики в тяжелой броне продолжали стрелять, и атака могла захлебнуться в любую секунду; очереди разрывных патронов рвали солдат на куски, а огонь нападающих был беспорядочным и не точным. Если бы не упорство Стивки, контратакующих отбили бы, но он собственным примером вел солдат дальше, на смерть в безумной последней попытке хоть что-то изменить.

Солдаты, ведя огонь на бегу, ворвались во вражеские порядки, обнажая оружие ближнего боя. Стивки бежал впереди всех, круша все на своем пути, получив попадание плазменного заряда в плечо, теперь разъедавшего наплечник, но не обращая на это никакого внимания. Каждый его удар сносил очередного штурмовика, а за ним уже шли его солдаты, вложившие остатки своих сил в этот бросок. И только так у них и получилось прорваться. Пощады не было никому. Штурмовые части Саальта еще продолжали добивать сопротивление в форте, разбившись на маленькие группы и не успели сосредоточиться и перепрограммировать системы защиты, когда на них обрушился контрудар. Их смяли и отбросили назад, к внешним стенам, где еще стояли осадные башни, по которым продолжали подниматься подкрепления. Сражение переросло в настоящую рубку, в которой сложно было разобрать, где друзья, а где враги. Засыпанные телами крепостные стены стали местом столкновения, с одной стороны по лестницам продолжали подниматься солдаты Розмии, а им навстречу с мостков осадных башен шли силы Саальта.

Стивки был в самом центре, уже потеряв меч, застрявший в теле какого-то бойца, и потому орудуя спаренными боевыми топориками. Перед ним был саальтский солдат, успевший прицелиться из штурмовой винтовки, но удар справа топором по винтовке выбил оружие, и очередь ушла в сторону. Выпад вторым прямо в голову, и сверкающее перегруженным силовым полем лезвие вошло глубоко в забрало шлема. Сбив солдата ударом ноги, наемник тут же рванулся вперед, по ходу срубив еще одному руку и подрубив колено другому. Дефлекторный щит, потерявший половину мощности, еще держался, свистевшие вокруг пули были не так страшны, а ближних схваток он вообще никогда не боялся.

Прорубившись через вражеских солдат, он, ни секунды не сомневаясь, выскочил прямо на мостки осадной башни, на ходу ведя огонь с модульных дробовиков на поручах. Кумулятивная шрапнель с такого расстояния рвала даже тяжелые доспехи, снося ноги и руки. Несколько врагов сразу же повалились вниз, но один боец, даже такой как Стивки, не мог удержать всю волну наступления. Первого солдата он срубил топором, удар второго заблокировал и тут же выстрелил ему в лицо из модульного дробовика, превратив голову в красочные кровавые брызги. У одного бойца против множества было только одно преимущество — одновременно все не могли до него добраться, особенно, когда речь шла об узких штурмовых мостках.

— Подержи! — велел Стивки ближайшему противнику, всадив топор ему в грудь. Освободив левую руку, сорвал с того кейс с зарядами для противотанковой установки, висевшей за плечами, и бросил в сторону наступающих. Вскинув руку, выстрелил прямо в кейс, упавший под ноги солдатам врага. Мощный взрыв смел саальтцев с мостков, ударная волна подбросила в воздух и самого Стивки, откинув на несколько метров назад, обратно на стены. Переломленные в месте взрыва мостки рухнули под весом новых бойцов, увлекая за собой всех, кто в тот момент стоял там. Наемник только довольно усмехнулся и выдернул топор из лежавшего рядом трупа. — Спасибо.

В тот момент, когда он упал на спину, успел заметить на посадочной площадке соседней башни саальтского офицера, со спокойным видом наблюдавшего за происходящим, и мог поклясться чем угодно, что узнал доспех, принадлежавший одному из самых принципиальных командиров.

Поднявшись на ноги, Стивки уже конкретно знал, что должен делать. Судя по мигавшим на внутреннем мониторе шлема маячкам, контратака успешно продвигалась. Силы Саальта отступали обратно к осадным башням, которые снова начали обстреливать отбитыми на стене батареями. Две из них уже пылали, ярко освещая оранжевым пламенем ожесточенную схватку на крепостной стене. Оставалось только одно последнее усилие, чтобы снова отбросить врага, и Стивки боялся не успеть. Так что вбежал в башню, где во внутренних помещениях и на батареях кипела рукопашная схватка — обе стороны не отсиживались за баррикадами, а рвались вперед. Солдаты потеряли и командиров, и офицеров, смешались подразделения и части, так что на самого Стивки, пробивающегося наверх, почти никто не обращал внимания. На ходу раздавая удары и отбиваясь от солдат противника, он рвался все выше и выше, перепрыгивая через тела своих и чужих. Некоторые из розмийских солдат отправлялись за ним, узнав командира, и на посадочную площадку он вырвался с небольшой группой, почти сразу же столкнувшись с гвардейцами из личной княжеской охраны. Туда уже опустился легкий войсковой транспортник, вероятно, вызванный сюда, чтобы забрать командира. Небольшая воздушная машина на антиграве с открытым транспортным отсеком, который закрывался лишь отъезжавшими в сторону бронепластинами, стоял у Фиренцо за спиной, пока туда загружались гвардейцы его группы охраны.

— Фиренцо! — заорал Стивки, активируя внешний динамик. — Я знал, что здесь будет кто-то вроде тебя!

Стоявший перед ним гвардеец, отбросив винтовку, выхватил палаш, но наемник с размаху вогнал оба топора ему в грудь, резким движением распарывая от плеча до бедра, и отбросил в сторону. Князь Сокинт уже был перед ним, вместе с несколькими своими адъютантами, но именно в этот момент ему в грудь угодила пуля, все-таки пробив дефлектор и сбив с ног. Стивки, упав навзничь на композитную плиту посадочной площадки, чувствовал, как рот наполняется кровью, а система жизнеобеспечения вводит в организм имевшиеся остатки лекарств, пытаясь стабилизировать состояние.

— Я и не надеялся, что мне так повезет, и предатель сам придет ко мне, — князь Сокинт убрал пистолет обратно в кобуру и усмехнулся. Стивки хорошо помнил этого человека в посеребренном доспехе со шлемом в виде орлиной головы. Лично никогда не участвовавший в боях, в лучшем случае просто находясь вблизи передовой, князь Сокинт был невероятно пунктуальным и аккуратным человеком, так что даже на поле боя появлялся в таком виде, словно собирался на парад. Даже его знаменитый белый плащ из асмурийской паутины был сейчас при нем, покачиваясь на сильном ветру. И все же князь был не из тех людей, которые рисковали ради мимолетных личных выгод, он не стал проверять, убил наемника или нет, отступив обратно к транспортнику. — Однако, Стивки, ты вновь оправдываешь свою славу, ломая даже самые идеальные планы. Мне придется отойти на время, но будь уверен, уже через несколько часов я принесу твою голову королю, вернувшись с новыми силами…

Выбегавшие на площадку новые солдаты Розмии открыли огонь и пули застучали по корпусу, сбив одного из стрелков рядом с князем, пилот поторопился включить дополнительную тягу и начал уходить в сторону от крепостных стен.

К удивлению князя, Стивки смог подняться на ноги, хрипя и рыча. Подоспевший к нему гвардеец замахнулся, чтобы добить врага, но не успел среагировать, как наемник подрубил ему ноги и рванулся вперед, к Сокинту. Военный транспорт с открытыми люками уже поднялся в воздух, и с качавшейся платформы огонь получался слишком неточным, так что второй раз Сокинт попасть не смог, успев сделать всего лишь пару выстрелов, выбивших керамитовую крошку из-под ног наемника. Стивки, закричав от кипевшего в крови адреналина, добежал до разбитого парапета и прыгнул вперед. Только он мог решиться на такой безумный поступок — скакнуть через пропасть, зияющую за крепостными стенами, надеясь на то, что успеет долететь до медленно уходящего транспортника.

И все же он это сделал, запрыгнув на борт прежде, чем пилот выполнил маневр уклонения, с ходу разрубив двумя топорами стоявшего рядом с князем бойца. Внутри маленького и тесного отсека столпившиеся солдаты не успели оказать никакого сопротивления разъяренному наемнику. Оказавшись среди саальтцев, он получил пару ударов, но просто раскидал ближайших к нему бойцов как немощных щенков. Рубанув топором оказавшегося ближе всех, Стивки прикрылся его телом как щитом от выстрелов остальных, и сам несколько раз выстрелил из модульных дробовиков наручей, сбив пару солдат. Один из зарядов дроби пробил переборку пассажирского отсека, отделявшего его от кабины, и убил пилота. Машина моментально потеряла управление и резко вильнула, от чего оставшиеся бойцы вывалились из так и не закрытых люков. Князь сам чуть не последовал за ними, не успев схватиться за поручень, но кто-то его подхватил и втянул обратно. Чувство благодарности тут же сменилось паническим страхом, когда Фиренцо увидел, что это был Стивки.