Путь хирурга

М-да… если это сейчас не убрать, заражение пойдет дальше, и тогда ему конец.

Применить энергетическое лечение сейчас было невозможно — здесь полностью заглушили магические каналы.

— Он может умереть, — бросил я Демиду, не отрывая взгляда от раны.

Демид вздрогнул и вдруг перешел на паническое шипение.

— Ты правда не понимаешь, во что нас втягиваешь? Нас обоих выгонят к чёртовой матери!

Я медленно поднял на него взгляд, не позволяя панике заразить себя.

— Либо ты сейчас берёшь себя в руки, либо иди отсюда и не мешай, — жестко отрезал я. — Только учти, совесть потом будет мучить именно тебя, а не Астахова.

Я снова повернулся к Владиславу, быстро прикидывая план действий. Демид некоторое время стоял молча, а затем тяжело вздохнул. Но пока не ушёл.

Тогда я твёрдо произнёс:

— Мне нужна твоя помощь.

Демид вздрогнул и отступил назад, словно его ударили током.

— Ты… ты шутишь? Я не умею! Я не врач, я…

— Хочешь, чтобы Владислав умер прямо здесь и сейчас? — перебил я его. — Потому что именно это и произойдет, если ты откажешься. А вместе мы можем спасти ученика.

Демид закусил губу и в ужасе уставился на раненого, чье дыхание становилось все чаще. Я, хоть и не имел времени на уговоры, специально назвал его сейчас по имени.

— Так… — выдавил он, наконец. — Хорошо, но что мне делать?

Я мысленно усмехнулся. Что ж, отлично, значит, все-таки не трус. Возможно, не всё с ним еще потеряно.

— Для начала найдем инструменты.

Я быстро подошел к старому шкафу и начал торопливо перебирать содержимое. Внутри оказалось лишь несколько покрытых ржавчиной хирургических инструментов: зажимы, иглы, и явно много лет не использовавшийся пинцет. Я осмотрел их, ощущая, как по позвоночнику проходит неприятный холодок.

— Не идеально, но выбора у нас нет, — пробормотал я. — Воду сможешь найти?

— Тут… ага… кран есть…

— Вскипятить?

Не знаю, можно ли назвать это везением, но среди хлама обнаружилась ещё старенькая, но рабочая печка с одной конфоркой.

Демид молча наблюдал, как я налил воду в тазик, разжег плиту и кинул инструменты в воду, стараясь хоть как-то простерилизовать их кипячением.

— Если инструменты не будут стерильными, начнется заражение крови, — пояснил я, глядя на побелевшего Демида. — Понимаешь?

Тот кивнул, не произнося ни слова.

— Сейчас главное — вычистить гной и удалить мертвые ткани из раны. Если оставить их, начнется… некроз, потом сепсис, и через несколько часов ему уже никто не поможет. Так что давай-ка, принеси обезболивающее.

Демид метнулся к старому шкафу и вернулся через минуту с маленьким флаконом.

— Здесь… последняя доза, — сказал он с тревогой, протягивая ампулу.

Я быстро открыл флакон, наполнил шприц и аккуратно ввел препарат Владиславу. Через несколько минут его дыхание стало ровнее, мышцы слегка расслабились.

— Сейчас я буду удалять некротические ткани и полностью очищать рану, — объяснил я, надевая перчатки, найденные в старой упаковке. На дату окончания стерильности я даже не глянул — какой здесь в этом смысл? — Ты будешь подавать инструменты и держать края раны.

Я достал скальпель из горячей воды, обжегшись, но терпя боль.

— Возьми зажим, — резко приказал я, протягивая ему инструмент. — Ты будешь подавать мне инструменты и держать края раны открытыми. Иначе я не смогу ее нормально обработать.

Демид помедлил секунду, затем неуверенно взял зажим, словно это был раскаленный кусок металла. Его пальцы заметно дрожали.

Я уверенно поднес скальпель к воспаленной коже Владислава, аккуратно вскрывая абсцесс и выпуская наружу густой, мутно-желтый гной.

— Видишь эту дрянь? — прокомментировал я, удаляя содержимое раны пинцетом с ватой. — Если не убрать сейчас, гной пойдет глубже, поразит внутренние органы.

Лицо Демида стало серым от напряжения и ужаса, но он держался.

Я внимательно осмотрел рану Владислава, мысленно формируя план дальнейших действий.

— Если оставить хотя бы небольшие участки некроза, рана снова загноится, — объяснял я. — Нужно удалить все полностью.

— Я… я боюсь вида крови, — вдруг прошептал Демид, и голос его едва не сорвался.

Он побледнел и пошатнулся, явно на грани обморока.

— А ты закрой глаза, — спокойно сказал я. — Дыши медленно и глубоко. Держи инструмент крепче. Представь, что помогаешь не мне, а себе. Сейчас от тебя зависит не только его жизнь, но и твоя собственная. Если мы провалимся, нас обоих просто вышвырнут отсюда. Ты же это помнишь?

Демид усилием воли взял себя в руки.

— Понял…

Я продолжил процедуру. Тщательно удалил последние участки некроза, промыл рану водой, смешанной с антисептиком, а затем аккуратно обработал поверхность раны перекисью водорода. Жидкость вспенилась, окончательно очищая рану от остатков грязи и бактерий.

— Сейчас я начну накладывать швы, — сообщил я Демиду, готовя хирургическую иглу и нить. — Это завершающий этап. Самое страшное уже позади.

Я осторожно ввел иглу в кожу Владислава, накладывая аккуратные, ровные швы. Демид, несмотря на бледность и дрожь, твердо держал края раны.

Я наложил последний шов, затянул нить и обрезал ее край. Рана выглядела обработанной и чистой, насколько это вообще было возможно в таких условиях.

— Осталось напоследок обработать, — я снял окровавленные перчатки и бросил в сторону. — Дай ещё обезболивающее.

Демид замешкался, я поднял взгляд и увидел на его лице выражение беспомощности.

— Больше же нет, — прошептал он виновато. — Та ампула была последней, я же сказал. Таблеток тоже нет… ученики их давно растащили и сами жрут, как конфеты…

Я стиснул зубы, чувствуя, как внутри поднимается холодная волна злости. С-суки… ну вот как так?

Владислав тихо застонал, его тело будто током прошило от боли. Сознание начинало возвращаться, и очень скоро он мог начать просто-напросто орать. А значит, мог привлечь внимание.

А этого никак нельзя допустить.

— Как зовут тех двух, которые жрали обезбол? — я повернулся к Демиду.

— Ты… что задумал?

А я-то думал, что дальше ему бледнеть уже некуда.

— Ничего особенного, нам надо как-то эти таблетки забрать.