Путь к тишине. Часть 3

Она снова отвернулась:

— Жить на пороховой бочке — сомнительное удовольствие, Митос. Если это все, что ты можешь мне предложить… Теперь я понимаю, что у меня есть повод для ревности, и был всегда.

Она хотела сказать еще кое-что о любви и объяснениях, но внезапно забыла нужные слова.

Крошечная красная точка проскользнула по оконной раме и складкам портьеры.

Кедвин сжала губы. Они все слышат! Ну что ж, пусть слушают. Пусть докладывают своей хозяйке. Ей будет оч-чень интересно!

Митос тихо спросил:

— И что это значит? Ты хочешь уйти? Разорвать наши отношения?

— Нет, — проговорила Кедвин, глядя на то место, где заметила блик от лазера. — Не просто разорвать.

— Что? — Митос сделал еще шаг к ней.

Сильный удар наотмашь застал его врасплох.

Митос отшатнулся, не успев среагировать на внезапную атаку, и следующий удар — уже ногой — довершил дело. Митос рухнул на ковер.

Меч Кедвин прыгнул ей в руку, и, едва Митос приподнялся, отточенное острие очутилось у него под подбородком, в полной готовности если не лишить его головы, то эффективно пресечь любые попытки изменить ситуацию.

— Кедвин! Что ты делаешь?! — воскликнул Митос.

— А ты как думаешь? — сквозь зубы проговорила она. — Ты так привык играть с чужими жизнями, что забыл, как легко можешь стать игрушкой сам?!

— Играть?.. Разве я с тобой играл?

— А разве нет? О, я очень хорошо понимаю, когда хочешь защитить близкого человека, все средства хороши! Но все имеет цену.

— Кедвин, — голос Митоса упал до шепота. — Что ты говоришь? Я никогда не думал…

— Вот и подумай сейчас. Пока есть чем.

Он смотрел на нее поверх меча.

Кедвин никогда не видела у него такого выражения. Да и ни у кого другого. Ни злости, ни ненависти в этом взгляде не было.

— Нет, — проговорил Митос. — Этого не может быть. Ты не можешь…

Она шагнула к нему, не отводя меча, наклонилась, свободной рукой сгребла за волосы на затылке и вздернула на колени.

— Ты уверен?

— Мне казалось, ты тоже любишь меня! — выдохнул он, морщась от боли. — Что же изменилось?

— А может, ничего не изменилось? — прошипела она в ответ. — Если ты использовал меня, почему я не могла использовать тебя, с самого начала?

Он покосился на нее, но промолчал.

Поверил?

— Разговор окончен, — скривилась Кедвин. — Мы оба получили то, что хотели. И еще получим.

Он молчал.

Кедвин стало ясно, что больше ничего она не добьется. Только это — упрямо сжатые губы и закрытые глаза. Она не была уверена, что сумела бы его удержать, пожелай он вырваться. Но она помнила рассказ Ребекки и знала уже по собственному опыту, что в поступках этого человека смысл и логика есть всегда. То, что происходит теперь, для него не игра.

Эффектным жестом было бы поцеловать его «на дорожку», но это было уже выше ее сил. Все и так зашло слишком далеко.

Он поверил в ее предательство. В то, что она с самого начала играла на его чувствах, заманивая в ловушку. Поверил, ведь очень легко поверить в чужой грех, когда грешен сам. И он не подозревал о ее намерениях. Он не заметил, что из запасной спальни исчезли ее вещи.

С яростью Кедвин оттолкнула, отшвырнула его от себя и, не давая опомниться, ударила по затылку рукоятью меча.

Митос тихо повалился на пол.

Кедвин постояла над ним, успокаивая дыхание. Она сделала это! Все-таки сделала. Хотя до последнего момента сомневалась. Боялась, что не хватит сил. Хватило. Теперь останавливаться нельзя. Теперь — только вперед, не оглядываясь.

Она подхватила с кресла пальто и сумку и, на ходу одеваясь и пряча оружие, покинула дом. Села в машину и уехала, постаравшись исчезнуть из поля зрения тех, кто сейчас наверняка докладывает своей хозяйке о разыгравшейся в доме бурной сцене.

И хозяйка эта не устроит перед искушением!

*

О том, что он еще жив, Митосу напомнила раскалывающаяся от боли голова. Кое-как поднявшись с пола, он добрался до ванной, намочил полотенце и приложил к затылку. Долго стоял, опершись на край раковины, пока холод влажной материи вбирал в себя боль, позволяя немного собрать разбежавшиеся мысли.

Митос поднял голову и посмотрел на свое отражение в зеркале. Попытался усмехнуться, но решил, что для такого эксперимента время еще не пришло. Да и, если совсем честно, усмехаться было нечему.

— Ну как, доволен? — морщась от остатков боли, сказал он отражению. — Молодец. Герой. Видишь теперь, сколько стоит забота о Дункане МакЛауде? Валяй дальше в том же духе — и остаток жизни проведешь в няньках.

Отражение ничего не ответило.

Митос отвернулся от зеркала, ушел к плетеному креслу и сел. Откинулся на спинку и закрыл глаза. Нужно было просто немного переждать, пока полностью утихнет боль.

Эта-то боль утихнет. А другая?

Упреки Кедвин попали точно в цель. Она была права, когда решила уйти. И она ушла.

Удивительно, на какой-то момент он поверил, что она сейчас его убьет. Но он до сих пор жив, а Кедвин исчезла. Что это значит? Она действительно никогда не любила его, а просто завлекала в ловушку? Он мог поверить в это, если бы не тот случай на Санторини. Неужели тогда она притворялась?

От любви до ненависти, как известно… Она уже давала ему понять, что ревнует. И не к кому-нибудь, а персонально к Дункану МакЛауду. Никто не виноват в том, что он испытывал ее терпение слишком часто, вернее, просто не задумывался о том, что испытывает ее терпение. А ведь его избранница — одна из самых сильных и независимых женщин-Бессмертных. И она действительно способна его убить.

Шишка на затылке — небольшая плата за такую неосторожность.

И все же, как горько было признавать эту ошибку!

Боль унялась, и он вернулся в кабинет. Попытался сосредоточиться на работе — хоть как-то отвлечься от мучительных мыслей и сомнений. Не получилось.

Он отодвинул ноутбук и опустил голову на руки. Хотел он признавать это или нет, Кедвин удалось и застать его врасплох, и напугать по-настоящему. Он мог вырваться, но откуда-то пришла мысль — не надо. Это был не страх ухудшить свое положение, это… Он даже не знал, что это было за чувство. Интересно, то, что он не стал сопротивляться, как-то повлияло на намерения Кедвин? Знать бы, что у нее было на уме с самого начала!