Путь

— Да, я уверен.

Аттал даже откинулся назад и чуть улыбнулся. Видно, одобрение другого человека, да ещё и доктора, положительно повлияло на него.

— Хорошо, — ещё раз вздохнул он, на этот раз с облегчением. — Я рад, что поправляюсь. Скажи только, зачем мне надевают на здоровую руку… Э-э-э… Эту, как его?

— Повязку?

— Да, повязку. Весьма раздражает. Со здоровой-то может убрать уже, а?

— Аттал Иванович, ну, смотрите, какая вещь. Представьте, что вы хотите научиться играть в баскетбол. Но тренируетесь, играя в футбол. Через месяц изменятся ли ваши показатели в баскетболе?

— Нет, конечно. Что за вопрос?

— Вот. Так и сейчас. Ваша здоровая рука — это футбол. А больная — баскетбол. Поэтому на здоровой руке повязка, чтобы вы её не использовали. Сейчас вы учитесь пользоваться больной, и тогда скоро она тоже станет здоровой. Мозг — это структура, которая очень экономно подходит к использованию ресурсов. Если чем-то вы не пользуетесь, значит мозг считает, что это не нужно, и вы теряете навык. Поэтому сейчас мы принудительно заставляем ваш мозг обучаться по новой. Кстати, это уже дает хорошие результаты. Вы чувствуете?

— Да. Чувствую, — согласно покивал головой Аттал. — Могу уже ложку держать.

— Это ещё начало! — продолжил Доктор. — Скоро у вас начнется интенсив, когда вы будете больной рукой делать максимум специальных упражнений на время. Сейчас мы вас только к этому процессу подготавливаем. Потом начнётся очень важный усиленный курс реабилитации, после которого вы очень быстро вернете себе здоровую руку. Практически без последствий. Даже пуговицу застегнуть сможете.

— Даже пуговицу застегнуть смогу, — невесело повторил Аттал. — Охренеть, как круто!

— Аттал Иванович, а на следующей неделе у вас начнутся новые тренировки, связанные с улучшением речи. Языковые игры, тесты. Несколько специалистов будут приезжать и по очереди с вами заниматься. Целыми днями, на протяжении примерно двух-трех недель. Придется много говорить, писать, читать и даже рисовать. Чем активней ваш мозг будет работать, тем быстрее он восстановится. Обязательно включим программу по самоконтролю. Клинические испытания показали, что во время интенсива многие отрицательные симптомы инсульта проходят очень быстро — бывает, что за несколько дней. Так что скоро будете разговаривать, как раньше.

— Детский сад, ей-богу, — покачал головой хозяин, но было заметно, что он доволен и тем, что ему помогают, и, самое главное, что у него получается быстро выздоравливать. — Чего тебе? Не видишь, мы разговариваем?

Алекс обернулся и увидел, что к ним с глупым и подобострастным выражением лица приближается один из Жуйченко.

— Аттал Иванович, извините. Там ребята приехали. Мирон, Сэм и Нипель. — Проводить к вам или сказать, чтобы подождали?

— Непременно! Пусть идут сюда, мои ребятушки, — вдруг во весь рот заулыбался Аттал, становясь похожим на добродушного собаковода, соскучившегося по выводку любимых щенков. — Ахейская бригада приехала!

*

— Привет, парни, — добродушно рассмеялся Аттал и неуклюже привстал, встречая Сэма, Мирона и Нипеля.

— Аттал Иваныч, что с тобой? — загудел человек-скала Сэм, по всей видимости, не вылезавший из открытых спортзалов Фракийского Берега и ставший за месяц как будто ещё мускулистей.

— Прихворнул малость! — ответил хозяин, по очереди приобняв их здоровой рукой и плюхнувшись обратно в кресло. Он кивнул в сторону: — Доктор вон говорит — скоро на поправку пойду. Да, Сан?

— Да, Аттал Иванович, — заулыбался Саша Доктор и встал навстречу парням, протянув руку: — Рад вас видеть, пацаны.

А они, как всегда бывает после долгой отлучки, кинулись к нему обниматься, будто знали друг друга всю жизнь.

— А вы что, знакомы? — вопросительно просипел Аттал и озадаченно поиграл бровями.

— Конечно, Иваныч, — не полез в карман за словом Нипель и хохотнул. — Семь лет по тюрьмам да по лагерям, вместе на нарах чалились, зону топтали.

— Ты, топтун! — хрипнул Аттал и нахмурился. — Балабол ты, вот кто! Э-э-э… а где Витя?

— Какой Витя? — не понял Мирон и с вопросом повернулся к Нипелю, который посмотрел на Сэма, а тот удивленно пожал плечами.

— Витя Комар. Какой ещё-то? — раздраженно бросил хозяин.

— А мы-то откуда знаем, Аттал? — развел руками Мирон. — Мы же вот, только что с Берега приехали. Бабы разъехались по домам с барахлом, Лёха Молодой тоже к себе погнал, а мы сразу к вам.

— А Витя, что, не с вами был? — начал закипать Аттал.

— Нет, хозяин, — вдруг раздался спокойный голос, и из дома появился Валера с беретом в мнущих его руках. — Витя с ними не ездил.

— Как это не ездил, Валера? — повернулся к нему Аттал, заметно нервничая. — Ты же мне сам сказал, что… э-э-э… что он с ними поехал отдыхать!

— Я не мог сказать другого.

— Не мог сказать другого? Ты чё несешь, Валерка? Вы тут все вокруг ебанулись, что ли? — вдруг в бешенстве заорал Аттал, попытался вскочить со своего плетеного кресла, но чуть не завалился набок, еле успев ухватиться за подлокотник. — Эй, люди, в рот вас всех наоборот! Это я, все тот же Аттал! Живой и почти… э-э-э… здоровый! Что тут творится, блять? А? Я вас спрашиваю?

— Видите ли. Это я во всем виноват, Аттал Иванович, — вдруг подал голос Саня, понурив голову и пытаясь успокоить внезапно взбеленившегося хозяина дома.

— Доктор?! Вот от тебя я такого вообще не ожидал, спасибо тебе на карман, — поднял руку к голове Аттал и замолчал. Потом ответил уже немного остывшим голосом. — В чём виноват?

— Видите ли, — повторил Сан Доктор. — В течение месяца и даже больше, с момента, когда начали ставить уколы от инсульта и нейростимуляторы, никакого волнения больному испытывать нельзя. Это чревато негативными последствиями вплоть до изменения характера, проблем с психическим состоянием и так далее. Поэтому мы и сказали… — он помолчал, — что Витя уехал. Солгали по медицинским соображениям. Просто вам категорически нельзя нервничать!

— Ладно. Хорошо. — Аттал выдохнул, пытаясь успокоиться. — Хорошо. Нельзя, я понимаю. Но где, блять, тогда Витя? — Аттал гневно посмотрел на Доктора, а тот перевел взгляд на Берета.

Валера сглотнул и сказал:

— Вити нет.

— Валера, что, блять, значит, Вити — нет? — опять повысил голос Аттал.

— Витю убили.

— Как убили? — воскликнул Мирон. Сэм прижал ладонь ко рту, Нипель вытаращил глаза, а застывший Аттал смог лишь произнести: — Кто убил?

— Его убил… его убил телохранитель Вуйчиков, — не смея поднять глаза на босса, ответил Валера, облизнув пересохшие губы.