Путник. Капитан «Неуловимого»

Так вот, неделя прошла с момента моего прибытия, пусть я пострадал, но плюсы тоже были, поднялся на две ступени в Исцелении и до вожделенной опции излечения фобий стало всё меньше. Плюс я ещё сам себе повреждения наносил, в основном ножом по разным местам, поэтому две и вышло, ничего, получу нужный бонус и излечусь от страхов. А за неделю армия освоила то что я ей передал, под Москвой началось полномасштабное наступление, прибыли-таки сибирские дивизии, и я решил, что хватит отдыхать. Вот о чём мы с Сафоновым договорились, я отправлюсь в тыл к немцам, тот давал мне пять дней, максимально ослаблю противника, мол, террор-группы готовы работать, дальше уже идёт наступление армии. Её усилили, полнокровную дивизию перекинули на судах, плюс местные пополнили за счёт добровольцев и излеченных раненых из госпиталей. То есть, всё готовилось к большому наступлению. И как стемнело, пятого декабря на «У-2», это самолёт связи что приписан к штабу обороны, меня перекинули в тыл противника, я лётчику описал где меня высадить, а то ночь темная не видно ни зги, пришлось световой ракетой подсветить место посадки, и тот улетел. Вот и всё, я в тылу, одет всё также форму командира военно-морского флота, и пора действовать. Чем я и занялся. У меня было двести мин готовых к применению, а я любил использовать полковой миномёт в сто двадцать миллиметров. Сто ящиков, в каждом по две мины. Этими боеприпасами и вооружением с армией я тоже поделился, но отдал не всё, себе оставил пару миномётов и тысячу мин. Весь боезапас я и планировал тут за эти пять дней потратить.

Высадили меня в глубине обороны немецких войск, тут именно немцы стояли, румыны левее, ближе к Евпатории. Достав свой любимый танк, «Т-28», я переоделся в армейскую форму, комбез танкиста, и устроившись на месте механика-водителя, покатил к ближайшей точке, где будет позиция миномёта. Нет, и на месте высадки, которую немцы кстати засекли, тоже пара целей приличных было, но если отъехать на пару километров, то с одного места я могу накрыть пять жирных целей, и уйти до того, как кавалерия прискачет. К слову, о кавалерии я не шутил, румынские кавалеристы не так и далеко были. А задача у меня, точнее террор-группам, была Сафроновым поставлена такая, обескровить дивизии немцев и румын, выбить артиллерию, особенно миномёты досаждали, авиацию, подвижные силы, резервы и запасы на складах. То есть, максимально ослабить противника, и на всё это мне давалось пять дней. Немного? Я бы так не сказал. А вот Октябрьский, что к слову и командовал обороной Крыма, Сафронов ему подчинялся, особо в наши планы не вмешивался. Похоже от него гадости можно ждать. Тот прикидывал, вслух, как бы нам навредить, не понимая, что вредит не столько нам как своей стране. Например, тот вернул крупные надводные корабли в бухту Севастополя и приказал провести ремонт и обслуживание машин. В ближайшие две недели те выйти в море не смогут, да и эсминцы отослал с разными приказами. То есть, на помощь от флота можно не рассчитывать. Интересно, Октябрьский за кого, за нас или противника? Я написал докладную записку по этому факту и приказал через секретный отдел флота отправить в наркомат лично на стол Кузнецову. И да, докладную записку перехватили, Октябрьский приказал, прочитал и с матом уничтожил. Особенно ему не понравились мои мысли на бумаге, за кого тот. Я об этом тоже написал, и с копией доклада направил другим маршрутом, через армейцев. Обещали доставить. Это было до вылета, за час можно сказать, но теперь это уже не важно, я в тылу противника, тем более Октябрьский всё же решил помочь, остановил ремонт и обслуживание корабельных механизмов, через пару дней флот будет готов помогать. С паршивой овцы хоть что-то. А командующего надо менять, я об этом тоже написал. Всё же снимать, это не в моей власти.

Добравшись до будущей позиции, я убирать танк не стал, тот рядом тарахтел на холостом ходу, глушить не стал, и установив миномёт, местность каменистая, вполне подходит, готовить позицию не нужно, и разложив рядом ящики с минами, взрыватели у них уже ввёрнуты, шестьдесят шесть мин приготовил, на глазок этого хватит обстрелять эти пять целей и если не уничтожить, то нанести максимальные повреждения. Так вот, убедившись, что прицел верен, я опустил первую мину в трубу, и держа вторую наготове, отслеживал куда попадёт первая. Убедившись, что прицел точный, опустил в ствол друг за дружкой ещё пять мин, вскоре прекратив обстрел и наводя на следующую цель. Первой была стоянка бензовозов, полыхали машины здорово, огненные ручейки растекались по полю, где была стоянка разнообразной техники, поджигая её. Дальше пожар всё доделает, тем более ветер помогал. Второй и третьей целью были две батареи крупнокалиберных гаубиц. Бил по палаткам с личным составом и местам хранения боеприпасов. Четвёртой целью пехотный батальон, куда и ушли все мины. А пятой цели, хватило двух мин, склад это был, с боеприпасами. К стрелковому оружию как я понял, плюс мины к ротным миномётам. Рвануло и горело красиво, а я, убрав миномёт, вернулся в танк и покатил прочь. Пока мины есть будет снижать поголовье противника на этом участке фронта.

За ночь, до наступления темноты, я использовал почти три сотни мин к полковому миномёту, между порочим пополнив запас за счёт немцев, у них были такие миномёты, использовали трофеи, пусть запас небольшой, склад на две тысячи мин, но я и этому порадовался. А за ночь я обстрелял пехотные части, особенно те что стояли и ночевали в палатках на открытой местности, а не прятались в окопах и блиндажах, этих поди ещё выковыряй, так что потери в живой силе были у тех огромные, как и среди артиллеристов. Танкистов вот у немцев мало было, зато один аэродром навестил, оставив тот в огне. Румын сильно пощипал. По моим прикладкам за эту ночь только потери в живой силе у немцев за пять тысяч убитых и раненых, мины ложились в плотные группы противника нанося огромные потери, у румын не сильно меньше. Около пятидесяти стволов артиллерии вывел из строя, столько же примерно миномётов, автотехники около сотни единиц, двенадцать танкеток, это румынские машины, броневиков несколько, три десятка самолётов, тоже румынских. Ну и двадцать два склада. Это всё что я за ночь успел, но сильно ослабил противника на этом участке передовой, фронтом где-то в двадцать километров вдоль передовой, дальше я не уезжал, и тут немало сил у противника. А к рассвету укатил километров на двадцать вглубь тыла, там в скалах пещера неплохая. Где устроился, выставив сигнализацию, и вскоре уснул. Хорошо так ночью воевать, я всё вижу, а противник нет, так и буду действовать.

Подняла меня сигнализация. Взор показал, как по следам отряд местных татар и румын шёл. Татары как проводники, с собаками. Встали метрах в двухстах, где прерывались следы танковых гусениц, но дальше собаки след не брали, ещё бы, я смазал сапоги едкой смесью, то-то скулят и головами трясут. Тогда вперёд вышел местный следопыт. Я за всем этим с интересом наблюдал, заодно завтракая. В этот раз было отличное кофе с молоком и круасаны. Тоже в Германии купил, но немного, в одном из ресторанов на вынос продавали, поэтому экономил. А след тот всё же взял. Пришлось выйти из пещеры, и банально закидать передовой отряд ручными гранатами. Те отошли и начали занимать оборону, противника тут было чуть больше сотни, десяток татар, и рота румын. Достав ротный миномёт, я стал укладывать мины так, что вскоре те побежали от убийственного огня, пришлось батальонный миномёт доставать, так что никто не ушёл, но к сожалению, это показало моё местоположение, а время было обеденное и до темноты ещё пять часов.

Уезжать я не торопился, прокатился на танке до стоянки грузовиков на которых румыны приехали, к слову, все машины наши, те вполне охотно использовали трофейную технику и вооружение, и убрал технику в Хранилище. Водители при машинах были, но я ювелирно клал мины так, чтобы осколками не повредить технику, в ямы или в овраги, так что те сбежали, бросив машины, включая вполне исправный «БА-10», и вот трофеи. Стрелковое оружие с амуниций тоже собрал. Отъехав в сторону, я укрылся в овраге, и стал готовить мины для полкового миномёта. Около сотни ящиков успел вскрыть, оттереть мины от смазки и вкрутить взрыватели, когда наконец появились первые подразделения, причём меня окружали, а в небе крутился связной самолёт с наблюдателем, это был «Хеншель-126». Достав спаренную зенитку «Эрликон», я устроился в кресле наводчика, и со второй очереди сбил самолёт, крутился тот на высоте в семисот метров, пистолетная дистанция. Я бы с первой очереди сбил, но лётчик дёрнутся успел, так что только хвост измочалил, а второй всё же добил. Никто не выпрыгнул из этого огненного комка, что врезался в землю. Ну а я, проверив как стоит полковой миномёт, зенитку пока не убирал, мало ли снова авиация, ну и открыл огонь по дальним пехотным подразделениям. Я бил по крупным скоплениям, больше двух мин не тратил, потому как разбегались и залегали, поэтому переносил на других. Проредил я противника знатно, убитых больше пятисот, раненых в два раза больше, те уже не окружали, пытались отойти, в основном по одиночкам. Налёт был. Шесть румынских бипланов в версии штурмовиков. Сбил трёх, одного подбил, с дымами уходил, остальным провести штурмовку не дал, часть сброшенного груза досталась немцам. Отчего те сильно матерились, проклиная мамалыжников. Ещё немного постреляв, пока мне это не надоело, я убрал зенитку и миномёт с запасом мин, сменив их на танк, в этот раз на «тридцатьчетвёрку», броня тут конечно не как у «КВ», тем более «Т-28», но скорость куда выше, а интересовала тут именно она. Так что я легко вырвался из окружения. А что, не зря же я первым делом выбивал противотанковые орудия и своих конкурентов, батальонные миномёты. Так что спокойно ушёл.

***

Сафронов пожав мне руку, поинтересовался:

–  Улетаешь?

–  Пора в часть вернуться, - встряхнув тому кисть, кивнул я.

– Приказ выполнен, ваша армия занимает оборону на Перешейке, окапывается хорошо, как я видел, вторую линию обороны строят. Трофеи взяли шикарные, пленных вот почти семьдесят тысяч. Дальше сами.

–  Это да. Командировочное удостоверение получил?

–  Да, - чуть улыбнулся я.

Мне удалось получить предписание командировочного удостоверения на возвращение без даты, то есть, без указанных сроков. Так что время повеселится есть. Правда, прежде чем оказаться в Полярном, я должен посетить Москву, доложится Кузнецову, а дальше уже направлюсь по месту службы. Сегодня двадцать девятое декабря, Крым освобождён, дальше ни сил, ни средств наступать не было, поэтому армия и занимает оборону. Флот к слову, тремя десантами в тылу здорово наступлению подсобил, заперев большую часть войск противника на полуострове, те кто не смог сбежать морем, к этому моменту сдались, потому их чествовали наравне с армейцами. А Манштейн с частью офицерами штаба успел сбежать. Воздухом. Всё равно двух румынских генералов и одного немецкого в плен удалось взять, плюс пять погибших было, их тела обнаружили и опознали. Сам я особо трофеи не брал, так по мелочи, если склады с продовольствием только, или то что противник собирался уничтожить при отступлении, не давая им сделать это. За пять дней что я обескровливал противника и потом помогал нашим наступать, обстреливая немцев и румын с их тыла, я изучил и получил опыт использования почти всех артиллерийских систем что у меня в запасе были, как советских, так и немецких. Опыт нужный, знал теперь что от этих орудий или миномётов ждать. На международной арене особых различий не было, японцы напали вот же день, Германия объявила войну США. Всё также идёт.

Как Сафронов потом признал, наступление двигалось как по маслу. Если авиация противника и была, а это бич для советских войск, то эпизодически. Зато наш штурмовой авиаполк на «Лаптёжниках» отрывался во всю. Боезапас к самолётам, когда вышел тот что я доставил, собирали на освобождённых территориях, включая авиабомбы. Лётчики здорово выручали наши передовые части. Они были на прямой связи с летчиками и могли показывать ракетами по кому бить, где заслон стоит. Я авиацию на полуострове всю выбил, и у румын, и у немцев, потому так и было, артиллерию серьёзно проредил, пехотные и кавалерийские части, коих тут было довольно много. Отчего не наступать, если противник по сути сам бежит? Однако потери всё равно были, и немало, немцы солдаты серьёзные, заслоны и засады очень неплохо устраивали, наши летуны разведку вели, но не всегда точно докладывали. Правда, за время наступления, оно две недели шло, успели набраться опыта, наладилось взаимодействие разных родов войск, но наступление остановилось, встали в оборону. Делать мне тут было нечего, так что покидаю я Джанкой, куда и перебрался штаб обороны Крыма. Вечерело, своим ходом покину, о чём предупредил местных.

Я доехал до побережья, там достал шлюпку, ту самую купленную в Риге, хорошая вещь, и отплыв, уйдя в темноту, достал гидросамолёт и обер-лейтенанта, что умел на них летать. Поднявшись в воздух, мы полетели в сторону Турции, я за штурмана был. Летели на высоте метров двести, для моего страха высоты темень не преграда, Взор всё показывал. Так что было страшно, однако я крепился. За этот неполный месяц я не раз получал ранения, да и сам наносил, Исцеление практически постоянно работало, так что следующая опция лечения в Исцелении, как раз по лечению фобий. Открою, излечусь, и буду учится летать, ну и всё остальное что спланировал. Пока мы летели к берегам Турции, а я решил побывать на Средиземном море, в плане трофеев из британского или пиндоского вооружения прибрать, ну и прикидывал как этот месяц прошёл. Приказ я выполнил, Крым освобождён, отчего в Москве был праздничный салют, второй после того как немцев от Москвы откинули. В плане трофеев, то если по процентам взять, после того как отдал все трофеи взятые под Москвой, то не более пяти процентов пополнение у меня было. Мизер. В основном это артиллерия и боеприпасы к ним. Две самоходные тяжёлые мортиры «Карл», с боезапасом, я их в Джанкое при наступлении обнаружил, видимо только-только прибыли. Забрал вместе с транспортно-заряжающими машинами, и боезапасом, примерно по сотне снарядов к каждой вышло. Также я немало набрал стрелкового румынского вооружения, с шестью складами боеприпасов к ним, но главное холодное оружие. Я тут реально гонялся за кавалеристами, но четыре тысячи сабель разного вида и типа набрал, неплохая коллекция. Сотни три были нашими казачьими шашкам или саблями Златоустовского завода. Помимо них с десяток настоящих шатров, с обстановкой и коврами внутри, классные вещи, как квартиры, и семьдесят шесть коней под седлом. Выбирал самых-самых, офицерских, примерно трёхлетки, лучших коней. Ими я делится не собирался, остальное всё наши отлавливали, приспособляя к делу. Я подумал, мало ли куда меня закинет, а неплохих фехтовальщиков тут найти можно будет, и стоит попросится кому в ученики, обучусь. Хоть знать буду как использовать трофеи. В принципе на этом всё, трофеев я особо не брал. Не хотел заполнять Хранилище. Я на средиземноморские трофеи рассчитывал. Насчёт боевых кораблей румын думал, но прикинув понял, что мне их старьё не нужно, включая речные мониторы. Действительно без надобности. Румынским военным морякам повезло, при наступлении наших войск, когда те помогали эвакуировать войска, они всего две боевые единицы потеряли, тральщик и эсминец, остальные не пострадали. Лучше у британцев и пиндосов наберу, ух как я хотел им по носу дать. Союзниками я их не считал и считать не собираюсь, но работать нужно осторожно, поэтому лицо засвечивать точно не стоит. Официально я сейчас на пути к Москве, о чём всем сообщал перед отбытием, не было меня на средиземноморье, и всё тут.

До побережья Турции было около семисот километров, а дальность у нашего самолёта едва до восемьсот не дотягивала. Однако топлива всё равно едва хватило. Начался шторм, пришлось подниматься выше облаков, тратя топливо, на предельную высоту самолёта, шесть с половиной километров, тут ладно обледенения не было, но всё равно приятного мало, вроде и тепло одеты оба были, кабина закрытая, тут мы друг за другом сидели, спиной к спине, а всё равно мёрзли. Я достал термос и налив кофе в крышку, с удовольствием пил, это согревало. Ещё и лётчику протянул, тут была возможность, сиденья в кабине не были перекрыты. Немец пил кофе что я взял трофеем у них же. Из пайков для подводников, там кофе бразильского было много, в зёрнах. Наш «Ар-196», благополучно добрался до Турции. К тому же тут и непогода была заметно слабее, что позволило совершить посадку на поверхность небольшого озера, что я обнаружил в двенадцати километрах от побережья Черного моря. Мы должны находиться где-то в районе города Синоп.

Тут подойдя к берегу, и пока лётчик по мелкой надобности отходил, я внимательно смотрел, бежать тот не пытался к его счастью, заправил машину, и убрал ту в Хранилище. Мы поужинали, лейтенант тоже есть хотел, после чего я убрал того в Хранилище и выбравшись на дорогу, вызвал четырёхместный связной «Мессершмит», и капитана. У этой машины дальность в тысячу километров, да и скорость куда выше, лучше на ней дальше лететь. Так я и пересёк Турцию и с двумя дозаправками, двигаясь у побережья Сирии, так и добрался до Александрии. Как раз к наступлению рассвета прибыл, сразу убрав самолёт и лётчика в Хранилище. Машину заправить не забыл, у меня это уже в привычку вошло, чтобы самолёт всегда заправлен был и им можно сразу пользоваться. Форму я сменил, снял советского военного моряка, вот уж чем тут точно нельзя светить, и переоделся в гражданскую. Нужно глянуть что есть в порту, именно сюда основные поставки для британской армии и её союзников шли. Ну и через Тобрук тоже. Карты местных вод у меня были, добыл на аэродромах румын, да и у немцев они тоже имелись, но немного, нечего им тут делать. А вообще трофеи стоит брать в открытых водах, чтобы свидетелей не осталось, а то быстро свяжут работы террор-групп в портах Германии и в местных африканских. Схожесть-то явная. Мне нужны такие проблемы? Вот и я думаю, что нет. А вообще мне стоит перебраться к Гибралтару, как я думаю, и в самом узком месте выслеживать транспорты из конвоев, что британцы проводят, и самые вкусные увести. Приняв такое решение, я устроился в гостинице, и посетив рынок, в течении двух часов скупал разные фрукты, тут и свежие были, особенно фиников накупил, но и другие имелись, включая апельсины и мандарины. Орехов несколько мешков. Рыбы свежей, местной, после этого спать направился и спал до наступления темноты. После этого покинув город, пришлось один патруль из пистолета с глушителем уничтожить, остановили для проверки документов, форма, оружие и машина, открытый «Виллис», стали трофеями. При них было два пистолет-пулемёта «СТЭН», винтовка «Ли-Энфилд» и пистолет «Браунинг» у капрала. Неплохие трофеи с трёх австралийцев. Это они были.