Пьяные сны

– - Вот вам!
– - сказал он, вставая.

Усталый он возвратился домой, и на другой вечер шел в Академический переулок и там искал Таньку, потом в Александровский парк и каждый вечер в новое место, не чувствуя усталости, не теряя энергии.

Вернувшись домой он смотрел на портрет, висевший над его постелью и шептал:

"Увидишь его. Пожди, все по-хорошему будет!" -- и тихо смеялся, а потом крался мимо кухни, где в пьяном бреду бормотала свои монологи Игнатьиха, проходил в коридор и, черпая из ведра ждановскую жидкость, разливал ее по полу, плескал в отхожее место и, подняв крышку огромного ларя, лил в него два полных ковша, после чего возвращался в себе и пил, говоря сам с собою, смеясь и ходя взад и вперед по комнате.

VI.

Авдей Лукьянович паутину ткет

С того дня, как Игнатьиха рассказала свой пьяный сон, Авдей Лукьянович утратил свое спокойствие.

Однажды прямо из лавки он прошел в большой трактир на Среднем проспекте и, подозвав полового, сказал ему:

– - Пошли-ка мне Евстигнеева!

Через четверть часа к его столику подошел господин в грязном поношенном сюртуке, с небритой бородой и красным носом.

Авдей Лукьянович потребовал закуски и водки и потом сказал Евстигнееву:

– - Вы мне говорите, а я на бумажке!

– - Сделайте одолжение. Три рубля. Извольте писать.

– - За этим не постоим. Пожалуйста.

– - Пишите. Доверенность. Это сверху. Милостивый государь... и потом как вас зовут: имя и отчество!

Авдей Лукьянович кивнул и послюнил карандаш.

– - Прошу, вас принять на себя ведете всех моих дел, как по дому моему... напишите, где... так и по торговле, в магазине... тоже обозначьте...

Авдей Лукьянович сказал:

– - Понимаю-с!

– - Так. Причем доверяю вам вести по моим делам тяжбы, взыскивать долги, покупать и продавать и выдавать обязательства, как бы от моего имени, при чем я сам лично устраняюсь от ведения своих дел. И все-с! А внизу пусть он подпишет.

– - У нотариуса?

– - У нотариуса лучше, но можно и в участок послать, чтобы засвидетельствовать подпись.

– - Очень вами благодарны. Получите свое! А теперь, милости просим. За ваше здоровье!

Авдей Лукьянович вернулся домой в небывало веселом настроении духа и, войдя в свою каморку, тотчас достал бумагу, перо, чернила и стал старательно переписывать только что продиктованную ему доверенность.

VII.

Второй сон Игнатьихи

Беспрерывное пьянство сломило Игнатьиху. Молодцы ушли, она едва убралась, достала свою настойку, выпила всего три стаканчика и без всяких монологов едва успела дойти до кровати, как ткнулась в нее и заснула.

Она спала до самого рассвета без видений, а потом ей стало казаться, что хозяин прошел по кухне, постоял над нею, потом ушел, закрыл дверь и вдруг Игнатьихе стало нестерпимо страшно, и она будто проснулась.

Игнатьиха, охваченная неясным страхом, будто сидела на кровати, а за дверью по коридору слышались шаги двух человек, потом загремел тяжелый висячий замок, словно хлопнула крышка ларя, и снова послышались неровные шаги по коридору, тихий смех и голос хозяина.

– - Это ему за дело! Так-то, а ты не бойсь! Ты ходи! Я за тобой завтра приду. Опять выпьем. Говорить будем... Ох, Таня!..
– - голос хозяина словно сорвался.

– - Чур меня, чур!
– - зашептала крестясь Игнатьиха и осторожно стала красться к двери. Подошла и приникла глазом к трещине, что шла по всей верхней половине двери.

– - Сплю, али не сплю!
– - бормотала Игнатьиха, смотря в щель. И казалось ей, что у самой выходной двери стоит хозяин в туфлях, брюках и в одной рубашке и говорит с женщиной, положив ей на плечо руку. А женщина совсем оборвашка. Юбка темная, грязная; розовая кофта ситцевая, на шее платочек, а сама простоволосая и лицо с синяком у глаза.

– - Где же я ее видела?
– - думает и старается вспомнить Игнатьиха, а в это время хозяин открыл дверь, женщина вышла, хозяин запер дверь и пошел в свою комнату, громко говоря сам с собою и смеясь.

– - По нашему вышло! Так-тось!
– - донеслось до нее.

В это время в кухонную дверь застучал Корней.

– - Отворяй, что ли!
– - кричал он, -- воды несу!

Игнатьиха пришла в себя и отворила двери.

– - Фу, -- сказал Корней, выливая из ведер в кадку воду, -- и дух тут у вас! Так и несет!..

– - Хозяин каждый день льет. И туда, и по коридору. Говорит, холера идет, так от холеры.

– - С такого духа и без холеры сдохнешь, -- сказал Корней, выходя с ведрами на лестницу.

Игнатьиха вымылась и стала разводить огонь в плите, чтобы греть воду для утреннего чая.

– - Господи, Боже мой! И что я за окаянная. И что за сны у меня. Не иначе, как наваждение. Не было того при покойнике, николи не было, а я ли не пила!..

Она поставила разогревать щи и кашу, а образ виденной ею женщины не выходил у нее из головы.

VIII.

Сон в руку

Над городом к ночи разразилась майская гроза.

Вымокшие насквозь ввалились молодцы к Игнатьихе.

– - Погодка!
– - сказал Федор Павлович, -- прямо чертям раздолье!

– - Свят, свят, свят!
– - проговорила испуганно Игнатьиха, -- и что ты говоришь, непутевый.

– - Испугалась, небось!
– - засмеялся Федор Павлович, -- вот как вздумаешь нынче пить, так тебе худо и будет.

Входная дверь хлопнула, затворяясь, и из прихожей в комнаты послышались шаги хозяина.

– - Иди, огонь зажги!
– - сказал Игнатьихе Авдей Лукьянович.

– - А ну его!
– - отмахнулась Игнатьиха, -- пусть сам управится. Я к нему с той поры и не хожу вовсе.

– - С какой поры?
– - спросил Федор Павлович.

– - А как пригрезилось мне, что он гостя свово...

– - Закуси язык, дура!
– - крикнул Авдей, перебивая ее. В это время голубым светом залило всю кухню и глухим раскатом прокатился гром.