Пять четвертинок апельсина (др. перевод)

– Поль! – охнула я.

– А девчонка к тому же балуется этими сигаретами со сладеньким запахом, – прибавил он по-прежнему задумчиво. – Ну, помнишь, которые когда-то все больше в джаз-клубах покуривали.

Я с восхищением уставилась на него.

– Гениально! Поль, ты настоящий детектив!

Он скромно пожал плечами.

– Так, кое-кого порасспросил. Уверен был, что рано или поздно что-нибудь да всплывет. – Он сделал паузу и пояснил: – Вот почему я немного задержался в кафе. Сомневался, смогу ли уговорить Луи пойти и собственными глазами все увидеть.

У меня прямо-таки рот от изумления открылся.

– Так ты и Луи сумел туда притащить? Это пока я ждала снаружи?

Поль кивнул.

– Притворился, будто у меня бумажник в баре стянули. Чтоб он уж точно пошел. – Поль снова помолчал. – Когда мы появились, его дочка как раз целовалась с Дессанжем. Очень даже кстати.

– Поль, – торжественно провозгласила я, – в этом доме ты можешь пускать слюни на любой ковер, на какой пожелаешь. Даю тебе на это полное право.

– Я бы лучше, глядя на тебя, слюни распустил, – пошутил Поль с совершенно нелепой ухмылкой.

– Ах ты, старый развратник!

5

Когда на следующий день Люк подошел к своему фургону, там его уже поджидал Луи Рамонден в полицейской форме; на лице его, довольно добродушном, хотя и не слишком умном, застыло выражение полнейшего равнодушия, точно он «находился при исполнении». Рядом с фургоном на траве стоял какой-то странный предмет, напоминавший детскую коляску.

– Смотри, что сейчас будет, – позвал меня Поль, устраиваясь у окна.

На минутку я отошла от плиты, где уже закипал кофе.

– Представление начинается, – предупредил Поль.

Окно было чуть приоткрыто, и в щель проникал дымный запах тумана с Луары, плывущего по окрестным полям. Этот запах всегда вызывал у меня такое же щемящее чувство, как и запах осенних костров из сухой листвы.

– Привет, – совершенно отчетливо раздался голос Люка.

Он подошел к фургону с небрежной уверенностью человека, абсолютно не сомневающегося в собственной неотразимости. Впрочем, на Луи Рамондена неотразимость Люка, кажется, не действовала; его взгляд остался по-прежнему бесстрастным.

– Что это он такое притащил? – тихо спросила я у Поля, указав на странное устройство на колесах, прятавшееся в траве.

– Ты не отвлекайся, – посоветовал Поль с усмешкой.

– Эй, как дела? – Люк сунул руку в карман в поисках ключей. – Спешишь? Хочешь поскорее позавтракать? Давно ждешь?

Луи продолжал смотреть на него, не издавая ни звука.

– Тогда слушай. – Люк широким жестом обвел витрину. – Блинчики, крестьянская колбаса, яичница с беконом по-английски. В общем, «завтрак у Дессанжа». Плюс большая чашка самого черного, самого крепкого кофе. Можно сказать, caf'e noirissime [74] . Я же вижу, тебе этой ночью явно пришлось потрудиться. – Он рассмеялся. – Что случилось-то? Свалка на церковном благотворительном базаре? Или, может, кто-то соблазнил местную овечку? Или она сама кого совратила?

74

Самый черный кофе (фр.).

Однако Луи по-прежнему молчал. И стоял как вкопанный, точно игрушечный полицейский, одной рукой опершись о ручку своей странной тележки, похожей на детскую коляску.

Пожав плечами, Люк открыл дверь вагончика.

– Ладно, надеюсь, ты все-таки обретешь дар речи, когда отведаешь «завтрак Дессанжа».

Мы еще несколько минут наблюдали, как Люк натягивает тент, как выносит и развешивает ценники и всякие рекламные листовки, как прикрепляет к стенке сегодняшнее меню. Луи по-прежнему словно застыл и, казалось, ничего вокруг не замечает. Время от времени Люк напевал что-то веселое, поглядывая на молчавшего полицейского, потом включил радио, и оттуда полилась бодрая музыка.

– Чего он ждет? – нетерпеливо спросила я. – Стоит как воды в рот набрал, даже не скажет ничего.

– Ты погоди, – усмехнулся Поль. – Рамондены всегда медленно запрягают, но уж как поедут…

Еще по крайней мере минут десять Луи выжидал. К тому времени уже чувствовалось, что Люк хоть и не утратил прежней веселости, но все же немного растерялся; во всяком случае, оставив все попытки завести с полицейским беседу, он лихо сдвинул на затылок бумажную шапчонку и принялся побыстрее разогревать сковородки для блинов. Луи тоже наконец сдвинулся с места; впрочем, он всего лишь обогнул фургон и исчез за ним вместе с тележкой.

– Что он такое за собой возит? – недоумевала я.

– Гидравлический домкрат, – с улыбкой ответил Поль. – Такие используют в гаражах, чтобы переворачивать вверх дном машины. Ты смотри, смотри.

И мы стали смотреть. Вскоре фургон медленно-медленно начал клониться вперед. Сначала почти незаметно, но потом вдруг так качнулся, что Дессанж мигом выскочил из кухоньки, прямо-таки проворней хорька; он и с виду напоминал разъяренного и перепуганного хорька. Впервые за все это время кто-то осмелился по-настоящему его потревожить, впервые он почувствовал угрозу, и я наблюдала за происходящим с нескрываемым удовлетворением.

– Какого черта? Ты что это делаешь? – заорал Люк, с изумлением уставившись на Луи Рамондена. – Что это за шутки?

Ответом было молчание. Фургон снова качнулся, но несильно. Мы с Полем, вытянув шеи, во все глаза следили за действиями Люка и Луи.

Люк быстро осмотрел свой фургон, чтобы понять, насколько тот пострадал. Полотняный навес висел криво, сам фургон наклонился вперед, как пьяный, – точно шалаш, который дети по незнанию построили на песке. Лицо Люка переменилось, на нем возникло уже знакомое мне выражение: жесткое, расчетливое, настороженное, как у человека, который не только спрятал в рукав козырной туз, но и уверен, что вся колода у него.

– Ну ты меня и напугал! – воскликнул он прежним, беззаботным тоном. – Нет, ей-богу, напугал. Я прямо обалдел!

Луи так и не проронил ни слова, но нам показалось, что фургон еще немного наклонился вперед. Потом Поль позвал меня в спальню – оттуда, как оказалось, была лучше видна задняя часть фургона, и мы переместились туда. Голос Люка в холодном утреннем воздухе звучал негромко, но и в спальне мы довольно хорошо его слышали.

– Ну хватит, старина, – продолжал Люк, уже с трудом скрывая нервозность. – Пошутил, и довольно. Поставь, пожалуйста, фургон обратно, а я приготовлю тебе свой фирменный завтрак. За счет заведения.

Луи посмотрел на него и учтиво произнес:

– Конечно, месье.

Фургон еще немного наклонился вперед. Люк дернулся, словно надеясь его удержать.

– Я бы на вашем месте, месье, отошел в сторонку, – почти ласково посоветовал ему Луи. – По мне, так закусочная ваша сейчас не больно устойчива.

– Что ты тут такое затеваешь? – Люк явно начал сердиться. – Что еще за игры?

Полицейский только улыбнулся и снова нажал ногой на педаль домкрата.

– Ночь вчера уж очень ветреная была, месье, – преспокойно промолвил он. – У реки, знаете ли, столько деревьев ветром повалило.