Рагнар Чёрная Грива

Оба его сердца выбились из ритма. Укус змеи в задние мышцы бедра распространял порчу заразы по ноге уже несколько дней, но раньше иммунная система справлялась, уменьшая влияние инфекции до болезненного покалывания. Но сейчас это превратилось в борьбу за выживание - вся левая нога стала, словно колода, тугой и онемевшей. Вялость и слабость, которые он успешно скрывал до этого момента в течение двух рассветов, все-таки овладели его телом.

– Просто заткнись, - выдохнул он Рагнару, когда они упали рядом с Ворейном.
– Чёрная Грива, заткнись хоть на мгновение. Послушай меня.

Шутливая болтовня Рагнара прекратилась.

– Что случилось?

Бард не прекратил шагать, но, когда они добрались до следующего участка осыпи, он встал на четвереньки и потащил ослабевшую ногу вслед за собой вверх по камням. Волк хватался за каждый выступ, который мог зацепить своей здоровой рукой. Камень скрипел и сыпал осколками под тяжёлым керамитом, когда десантник преодолевал подъем метр за метром.

– Кажется, я умираю.

Смех Рагнара отдался в скалах, словно выстрелы орудий.

– Не преувеличивай.

– Послушай меня, ты, сраный гений, - голос Нальфира походил на шёпот.
– Этот проклятый змей, который упал на нас пару дней назад. Одна из этих тварей с кинжалами вместо зубов.

Рагнар кивнул, вспоминая этот случай. Огромная змея набросилась на них, спрыгнув с высоких ветвей, и опутала кольцами своего тела торс, руку и ногу Нальфира. Неспособная смять его прочную броню, рептилия нанесла удар по более мягкой броне сочленения сзади под коленом. Три из четырёх загнутых клыка змеи проникли в плоть возле сустава.

Нальфир помолчал, пытаясь сморгнуть липкий пот с налитых кровью глаз, прежде чем продолжить.

– Я не могу побороть яд. Это меня убивает.

Ухмылка Рагнара померкла от серьёзности тона барда.

– Острый Язык, не заговаривайся, это была просто змея.

– Ага, и морозный вирм - тоже просто змея, да? Но мы видели, как они убивали Эйнхериев одним укусом, - он поднялся на ноги, как только достиг прочного каменного уступа.
– Я рассказчик историй. Собиратель саг. Я говорю на стольких языках, сколько звёзд не всходит на небе, брат.

Рагнар кивнул вперёд, где Ворейн вскарабкался на пятьдесят метров выше них.

– Ты говоришь на кретацийском?

Нальфир ухмыльнулся, показав кровоточащие десны.

– Не то чтобы эти ворчания и цоканья считались за наречие, но - да, я говорю на нем. Выучил много лет назад. Ярл Громовой Кулак хотел, чтобы я мог переводить в обе стороны, если пересечём пути с Расчленителями. В общем, я понимаю его. И знаю, что умираю. Это сказал Ворейн по вокс-каналу.

– Он может ошибаться.

– Может. Может... Но я говорю тебе, брат, что не так уж он и не прав. Моя кровь пылает, и вижу едва ли на расстояние вытянутой перед собой руки.

Прежде чем Рагнар смог возразить, Нальфир сплюнул на камни полный рот темной крови.

– Кости Всеотца, какой глупый способ подохнуть... Если ты расскажешь об этом нашим братьям, клянусь, я прокляну тебя из могилы. Скажи им... скажи, что я умер, сражаясь с... Не знаю. С чем-то огромным. С зубами длиной с твою ногу.

– Кузены?
– Ворейн позвал их, заметив, как сильно снизилась скорость движения Волков.

– Все в порядке, - крикнул в ответ Рагнар.

Нальфир издал щенячье звонкий смешок.

– О, да, - прошептал он.

– Все просто замечательно.

– Сколько у тебя осталось времени?
– спросил его Рагнар.

– Я не знаю. Недолго. Расчленитель был удивлён, что я все ещё жив, и я скажу без тени лжи - похоже, что я помер уже вчера, но просто забыл упасть...

Небеса выбрали именно этот момент, чтобы разверзнуться и пролиться вниз потоками жалящего муссонного дождя, пробивавшего даже купол сплетённых ветвей над десантниками.

– Бывали у меня деньки и получше этого, - заключил бард. Рагнар обнаружил, что не находит слов.

– Продолжай двигаться, - выдавил Кровавый Коготь через минуту, чем заслужил ещё одну кровавую усмешку от Нальфира.

– Твои вдохновляющие речи требуют доработки, брат. 'Продолжай двигаться'? Это так-то ты поддерживаешь дух раненного родича?

– Я начинаю жалеть, что ты умрёшь так просто, Острый Язык.

– Ха!
– бард утёр грязной ладонью гнилостный пот с лица.
– Я легко удовлетворю твоё желание в ближайшее время. Ведь я просто был обречён на то, чтобы меня за зад цапнула змея. Ты? Нет, только не ты. Укус не мог достаться тебе, с твоей-то проклятой удачей. Удача заканчивается, Чёрная Грива. Разве я тебе об этом ещё не говорил?

– Всего-то шесть или семь тысяч раз, брат.

– И это правда, знаешь ли. Знаешь, да... Ярл полагает, что ты предназначен для великих дел. Но, клянусь, он оставил бы такие мысли, едва услышав, как ужасны твои вдохновляющие речи!

– О чем ты говоришь?
– нахмурился Рагнар.

– Ты действительно настолько глуп, Чёрная Грива?
– Нальфир отхаркался чёрной пеной, и тяжко сплюнул ее на камни.
– Как ты думаешь, почему мне было так невыносимо твоё присутствие с тех пор, как ты присоединился к Первой Стае? Кто, по-твоему, велел мне дразнить тебя, подкалывать и испытывать тебя каждый сраный день?

От внезапно свалившихся на него откровений и болезненного состояния голова Рагнара закружилась, раскалываясь от боли.

– Ярл приказал?

– Громовой Кулак - гораздо более хитрый крыс, чем полагают все остальные родичи Роты. У него дюжины испытаний и игр, подобных этой, и он постоянно ведёт их. Все время. Он заставил меня издеваться над твоей гордостью и высмеивать амбиции - и сильнее всего задевать твой норов. Не может существовать Волчьего Стража, который не умеет контролировать свою ярость. Горящий Трон, брат, да он взбеленился, когда узнал, что ты убил этого проклятого Тёмного Ангела! После этого он приказал мне испытывать тебя с удвоенной силой. Он не был уверен, что может доверять тебе, как раньше.

– Битва в Очаге Первой Стаи.

– И на 'Бариониксе', - кивнул Нальфир.

– Я знал, что это ты, - Рагнар снова ощутил, как руки безумного Расчленителя смыкаются на его горле, и почувствовал давление, ломающее кости, которое обезумевший воин оказывал на него незадолго до своей смерти.
– Я знал, что это ты отключил стазис-камеру.

– Приказ ярла, - ухмыльнулся Нальфир, хотя ему явно было очень больно это делать.
– И ты выжил, да?

Рагнар снова не смог подобрать слов, подходящих к моменту.