Рапсодия под солнцем

Он пьёт и пьет, и я вижу, как моя кожа бледнеет, а Сила работает, не давая мне сдохнуть от кровопотери. Сам теперь есть хочу безумно сильно, но и намека не даю, чтобы он остановился. Лишь когда его язык проходится по ранкам, заживляя их, хотя мне подобное не обязательно, но очень приятно, я глажу его по колену.

Меня освобождают из захвата, и я снова поворачиваюсь к нему, протягивая руку. Ниррай удивленно, приподняв брови, пялится на мою ладонь, и я медленно накрываю его пальцы, чуть поглаживая их. Не боюсь я его когтей. Самому бы понять, как такие выпускать. Вдруг пригодится.

Ниррай тыкает мою ладонь пальцем другой руки. Вот и как ему объяснить, что мне нужно, чтобы он пошел за мной?! Выдохнув, я обхватываю его ладонь и слегка тяну на себя. Но понимания это действие не вызывает. Ниррай смотрит на меня, как я бы смотрел на бутерброд, реши он мне спеть песенку.

Я поднимаюсь и тяну его за собой, но он тянет меня обратно на себя.

Чувствую, сейчас меня раскорябают, но раз он не понимает, я не знаю, как ему еще объяснить. Цепляю его ногу и тяну к краю кровати. А он, словно играется со мной, хватает меня за ногу. Так, ладно…

— Ниррай, мне нужна еда. Я хочу есть. Пойдем со мной, пожалуйста, а то я сейчас сам тебя попробую.

— П… поркет? — спрашивает, выговаривая каждую букву, и я его поправляю.

— Пакет. Кровь.

Наконец-то Ниррай встает и идет, не знаю, куда он меня ведет, но руку не отпускает.

Мы так и идем по коридору, пока он не тормозит, теперь моя очередь тянуть его в сторону кухни, где в холодильнике лежат пакеты с кровью. Кровь сородича на верхней полке. Кровь Ниррая на второй, а вся остальная распихана по остальным, даже в дверце есть.

Я достаю пакет с его кровью, потому что это моя еда, но Ниррай вырывает его и, обнюхав, морщится, отбрасывая на пол.

— Нет. Нельзя так делать, — строго говорю ему и тянусь к валяющемуся пакету, поднимаю и, проколов зубами, пью. Вкусно… Я прикрываю глаза, наслаждаясь вкусом, и мою руку отпускают. А затем слышу, как он распахивает холодильник и, повернувшись, вижу, как он берет кровь сородича и, обнюхав ее, так же отшвыривает на пол. Зато пакет с обычной, неизвестно чьей кровью, ему очень даже нравится, и он, проколов его, пьет. Я заканчиваю со своей порцией и, выкинув в мусор использованную упаковку, возвращаюсь к Нирраю, поднимая с пола пакет и укладывая его назад на полочку. А дождавшись, когда он наестся, показываю пальцем на полку, с которой ему можно брать, и на него, и поясняю:

— Твое, — а потом показываю на верхние две и добавляю: — Нет.

Как ему еще объяснить, что кидаться едой нельзя, я не знаю.

Ниррай указывает на себя и спрашивает:

— Твое?

И это так забавно, что не могу сдержать улыбку, а вопрос оставляю без ответа, вместо этого беру его руку и, указывая на него, говорю:

— Ниррай, — а переведя на себя, представляюсь: — Аман.

Замечательно, знакомство у нас… Он запомнит вообще или забьёт?

— А-ман, — повторяет и улыбается, оскаливаясь. Ну, ему явно нравится мое имя… Ну или он планирует откусить мне голову, этот вариант тоже исключать не стоит.

А вот чем дальше заняться с ним я не знаю, так-то плана у меня никакого, действую по обстоятельствам. Но, опустив взгляд на его рубашку, я замечаю осколок стекла, что застрял в петлице, и понимаю, что дальше у нас будет весело.

— Идём? — я протягиваю ему руку, приглашая с собой. Он берет мою ладонь в свою, и я веду его обратно в царские покои. Интересно, Ниррай не прибьет меня, когда узнает, что я водил в его комнату его вампирскую сущность, когда он отсутствовал? Или это не считается?

Мы минуем дверь с Пегасом, спальню, и я завожу его в ванную, сообщая:

— Будем мыться.

Я начинаю стягивать с себя вещи и указываю на его одежду, типа повторяй. Мне не сложно его раздеть, но не хотелось бы напугать. Ниррай оглядывает себя, будто впервые замечая наличие на себе вещей. Он дотрагивается до рубашки и чуть оттягивает ткань, и, видимо, поняв, что это не его кожа, срывает ее на хуй, разрывая.

— Ниррай. Нет. Так нельзя.

Я подхожу ближе и показываю ему, как расстегиваются его джинсы, а то он и их разорвет, а с таким раздеванием он скоро будет ходить в одной набедренной повязке, сплетенной из лоскутов его старой одежды. Ниррай ни капельки не смущается, пока я оголяю его тело, да и в принципе нормально реагирует на меня. Точнее, он вообще на меня не смотрит, членом своим любуется. С одной стороны, всё происходящее забавнее некуда, а с другой — хочется ладонью по лбу шлепнуть. Себе. Ниррай дёргает свой член, видимо, проверяя его эта часть или тоже одежда, но хорошо, что не с силой, отрывая, этого бы я не пережил. Брр. Даже представлять не хочу.

Взяв исследователя за руку, я завожу его в душевую и, закрыв за нами дверцу, включаю теплую воду, на что Ниррай отскакивает к стенке и шипит.

— Вода, — объясняю я и, протянув руку, поглаживаю его плечо. — Не бойся.

Ему явно вода не нравится, все на лице написано, такое ощущение, что его грязью из лужи окатили.

Моя рука скользит от его плеча к ладони, и я тяну его ближе к себе, обнимая. Как мыть-то его?.. Но он пытается утянуть меня на выход.

— Ниррай, подожди. Надо помыться, — говорю, только кто меня тут слушать будет?! Поняв, что все мои слова тупо игнорятся, я дергаю его на себя, а он дергает душевую лейку, вырывая на хрен. Вода хлещет, он пугается и разбивает стеклянную стену душевой кабины.

— Да, блядь, Ниррай! — уже повышаю я голос, а он наступает на стекло, вопит, оставляя на кафеле капли крови, и вылетает в окно, разбивая и его. Да что это такое вообще?!

Хочу отлупить Ниррая, потому что и без всего этого я сейчас не спокойный, но… я ищу, где тут вода перекрывается, чтобы на хрен все не затопило.

Оглядываю разгромленную комнату, и у меня есть выбор дальнейших действий, целых три: забить, убраться или пойти его искать. Забить я не могу, а искать его я не пойду. Он знает, где меня искать и может вернуться, да и вообще поступил он глупо, упрямец. Зато уборкой заняться, кроме меня, больше некому.

Он возвращается минут через сорок, когда уже и стекла все убраны, и я одет, сижу на кровати и психую, потому что его нет так долго. Он не заходит в комнату, встает у открытой двери и говорит:

— Вода, — после чего руку мне протягивает.

— Нет воды. Ты все сломал.

— Вода, — повторяет упрямо, и я, горестно вздохнув, встаю, выходя к нему. Стоит моей руке коснуться его ладони, как меня утягивают в быстрый полет и ставят на берегу озера, в которое стекает водопад.

— Вода.

— Водопад, — указываю я на спускающиеся прозрачно-голубые потоки. Он же не собирается разъебать и тут всё?..

Ниррай тянет меня за руку дальше в воду, но я его торможу:

— Стой. Одежда, — показываю я на свою футболку и хочу снять, но Ниррай сдирает ее с меня сам. — Нельзя так!

Я серьезно готов уже его выпороть, у меня таких проблем даже с Ашем в детстве не было. Очень повезло, что он не был таким сильным, а то, чувствую, было бы все намного иначе.

От штанов я избавляюсь самостоятельно и захожу в прохладную воду. Он тоже, и делает это абсолютно спокойно, не то что в душе. Ну раз так, значит, я могу за ним не следить. Шагаю вперед и, оттолкнувшись от дна, проплываю вперед, чтобы нырнуть под бегущие с вышины потоки и оказаться в скрытом пространстве.