Рапсодия под солнцем

Ниррай хмурится, пытаясь вычленить в памяти этот момент, но нужное воспоминание никак не находится, поэтому я поясняю:

— Я был в кофейне, когда ты в нее въехал пиздецки пьяным. Еще и кофе затребовал, наглая царская моська. Прям выбесил лучами похуя и алкогольным амбре… Скажи кто тогда, что именно ты и станешь для меня самым важным человеком на свете — ни за что б не поверил. А ведь всё могло сложиться иначе… Я б не познакомился с Муром и не влез в твой дом… Хорошо, что все случилось так, как случилось!..

Тяну его руку к себе и оставляю поцелуй на запястье. Я правда рад, что узнал его, и что теперь он тот, кого я так сильно люблю и боюсь потерять.

— А ты меня заинтересовал. Потом разочаровал. А затем шокировал своим напором.

Ниррай заваливается на меня, прижимаясь, и так хорошо с ним, что даже голод утих. Обнимаю, целуя мягкие пряди на макушке — всего мгновение — и говорю:

— Меня аж вымораживало, что ты такой похуист. Каждая твоя эмоция была для меня как… награда. Хотя тогда, у океана, когда ты испугался, мне и самому стало не по себе. Наверное, тогда я и понял, что хочу тебя оберегать. Прости мне мои косяки, царевич. Их много и, по-любому, и в будущем их не избежать, но я хочу, чтобы ты знал — я буду стараться, чтобы у нас все было хорошо. Потому что и правда очень тебя люблю. И хочу, чтобы ты был счастлив.

Ниррай плотнее ко мне прижимается, и мы замираем в ожидании официанта. Когда мальчишка в шароварах заходит, я веду носом — соленые огурцы и картошка, — но даже не рыпаюсь в его сторону. Потом, все потом.

Ниррай просит включить музыку, что паренек и делает, прежде сгрузив поднос на низкий столик перед нами. Затем он удаляется, Ниррай встает и тянет меня за руку, поднимая. Под медленный, струящийся мотив мы танцуем, обнимая друг друга. Мне так хорошо с ним. Как я мог надумать такие ужасные глупости?.. Ведь и ему со мной… так же. Иначе быть не может — я чувствую!

А спустя несколько минут, когда заиграла новая, но такая же чувственная, тягучая мелодия, Ниррай отстраняется и оседает на одно колено, а я совсем перестаю дышать, потому что это то самое, чего я, остолоп, так и не сделал.

— Я люблю тебя. Давай проведем вместе вечность? — предлагает он, и я опускаюсь к нему на ковер, чтобы ответить уже тут, смотря в самые любимые глаза в мире.

— Давай. — Улыбаюсь и вытягиваю из кармана пакет с нашими браслетами. — Я тоже тебя люблю, царевич мой.

Мы помогаем друг другу застегнуть «узы Гименея», и я утягиваю Ниррая в поцелуй. Счастье моё!

Эпилог

Ирсан

Год спустя…

— Тс-с, смотри, что нашел! — Пихаю в бок Аша и протягиваю ему «шалашик» ладоней, в котором затаилась красивая, яркая бабочка. Я не ловил — сама прилетела, вот и прикрыл второй рукой, чтоб не упорхнула до того, как смогу порадовать столь редкой красотой своего парня.

Разглядев яркие крылышки, Аш улыбается, и все, мне уже не интересно насекомое — я залип на самой красивой в мире улыбке. А он ладони мои разводит и, сверкая глазами, наблюдает за «побегом».

— Красивая.

— Ты красивее… — возражаю я. Закладывающий уши гонг прерывает наше уединение, и я, опомнившись, оборачиваюсь. Уединением это, конечно, назвать может лишь моя больная фантазия, так как мы посреди толпы. Такое ощущение, что тут не только весь город собрался, но и как минимум три соседние области. Может, и преувеличиваю, но чувство именно такое! Так как Ниррай выразил желание устроить свадебные торжества на лоне природы, его папаше пришлось нанять бригаду, чтобы установить платформу для зрителей и теперь хоровод из стульев протянулся до горизонта. Даже я, со своим неплохим зрением, не могу разглядеть лиц тех, кто сидит в задних рядах. Готов поклясться, что Ниррай не общается и с десятой частью приглашенных. И если раньше я ещё сомневался, то теперь, прожив с ним бок о бок больше года, уверен на все сто. Ну и зачем их всех нужно было звать?!

Но что бы я там себе ни думал, лезть с советами не собирался, поэтому имеем то, что имеем: мы с Ашем в новеньких лазурных костюмах, пошитых на заказ ради этого масштабного мероприятия, стоим в ВИП-зоне, в паре метрах от алтаря, и любуемся, как непонятные карапузики-«купидончики» в белых туниках бегут по красной дорожке, осыпая ее (до чего ж банально-то!) красными лепестками. Хоть убейте, но суть задумки посыпать красное красным до меня никак не доходит, но, опять же, свадьба не моя, не мне и судить.

Тут грянул свадебный марш, что несколько приглушило шум от стрекочущих квадрокоптеров с камерами, и вот наконец наступает момент из-за которого мы все тут и собрались: с двух, построенных специально ради этого события, лестниц спускаются виновники торжества. Ниррай в белом костюме — причем ткань, пронизанная бликующими серебристыми нитями, придает особой торжественности — смотрится реально царевичем, разве что короны не хватает. А вот Аман — в точно таком же костюме! — кажется потерянным. Преодолевая ступеньку за ступенькой, он все больше и больше бледнеет, и мне хочется крикнуть что-то типа: «Эй! Чувак! Расслабься, это ж твой день!» Меж тем женихи спускаются на помост, Ниррай сразу берет Амана за руку, и тот в момент успокаивается. Будто какой выключатель — раз! — и из потерянного, бледного парня он перевоплощается в собранного, статного мужчину с самым счастливым взглядом на этой планете. Ниррай же, как был расслабленным, так и остался, будто ничего интересного тут и не происходит. Разве что глаза блестят слишком ярко, да в уголках губ притаилась улыбка.

Пресса, повскакав с мест, начинает щёлкать, слепя вспышками, а я, схватив ладонь Аша, сжимаю. Чувствую, как на плечо ложится рука Бали и, расслабившись, откидываюсь назад. Сейчас здесь все мои близкие. Даже кровная родня полным составом, и в кои-то веки прилично одетая. Что ещё надо для счастья? А толпа… перетерпим денёк-другой. Одно знаю точно — я такую свадьбу не хочу! Мы с Ашем уже обсуждали и сошлись на том, что торопиться не будем, пусть пока всё идёт как идёт, но когда-нибудь — да, когда-нибудь — обязательно! Так вот, ни за какие коврижки я не хочу ничего подобного! Кошмар же! Год! Год они все это готовили! И это с их-то баблом, и все равно так долго! Аман, бедолага, вконец измучился и таки скинул все эти «выбери салфетки из предложенных дизайнером» на Ниррая, но и тот, к слову, рад этому не был. Ситуация мало-помалу накалялась и после нескольких недель мозговыноса и тягомотины, ссоры с Араклаем и, под занавес, воплей Ниррая на весь остров: «Да поебать на эти ебаные подушечки, делай, что хочешь! Да, и на репутацию тоже!» — дальнейшая подготовка к свадьбе прошла без участия брачующихся.

— Чувствую себя редким экземпляром на выставке… Может, в дартс? У меня и ножи с собой, — выдает вдруг Мил, что на пару с Муром, обнаружился по правую руку. Но тут наши новобрачные под гомон и овации замерли перед алтарем, и мы все затихли. Почему, интересно, алтарь? Не замечал за Аманом и Нирраем любви к религии. Я-то думал, просто распишутся, получат электронные печати в планшете, да и все, а тут прям классика.

Священник напевно завел речь, но я не вслушиваюсь — намного интереснее разглядывать брачующихся и гостей, чем вслушиваться в напутственные слова. Я только теперь понял, почему Аман величает Ниррая царевичем — он настолько естественно держится, будто только по красным дорожкам, усыпанным розовыми лепестками, и ходит. Хотя почему «будто»? Он и впрямь большую часть жизни провел под объективами камер. Для него, наверное, такая суета — дело привычное. А вот Аман удивил. И откуда что взялось?! Очень уж гармонично эта парочка смотрится — у обоих просто царственная осанка и королевская невозмутимость! Разве что Аман неотрывно смотрит не на священника, а на своего ненаглядного, будто никого прекраснее в целом свете нет.

И я поворачиваюсь к своему принцу. А у него тоже глаза восторгом сияют. Он, по-моему, единственный, кому эта церемония действительно нравится. Даже цветовым оформлением искренне насладился, прокомментировав, и от торта, увидев его во время подготовки, в восторге был. Блин… а может, зря я так? Может, именно такое ему и нравится?.. Значит, если свадьбу мы планируем лет через десять, то копить стоит уже сейчас?!

— Аман, согласен ли ты любить и быть любимым в здравии и в болезни, в радости и в печали, хранить и защищать ныне и до скончания времён, взяв в законные мужья Ниррая?