Рапсодия под солнцем

— Ага. А крутиться ты меня на нем заставишь, а сам валяться будешь.

— Ты разгадал мой хитроумный план. Как ты мог? — глаза закатываю, а, дождавшись, пока Аман оденется, хочу в щеку его чмокнуть, но этот… дикарь, за задницу меня щиплет!

— Подам на тебя жалобу в ассоциацию по защите вампиров! Нет, ну что за отношение? Правильно дикий считал, что ты у меня чуток волшебненький…

— Зато любимый, — выдает и, схватив, целует. Ну как его такого за губу при этом не прикусить? Да никак! Хоть и жмусь в ответ, обнимая.

— Зато любимый, — подтверждаю, не отстраняясь от его губ, и ещё разочек прикусывая. — И угораздило же меня в такую чудную «самочку» влюбиться?..

Усмехается и под мой писк на плечо к себе закидывает. Была у меня, конечно, мысль повредничать и сбежать, но вместо этого за ягодицу его в отместку щипаю. За обе! Я мстю, и мстя моя жестока!

Аман выносит меня на улицу. Беседки-курилки пока нет, зато разобрали пепелище и заложили новую платформу, и даже навес-времянку сделали. Конечно, новую беседку я уже заказал, и в скором времени ее установят, но пока и так сойдет. Мы сюда пару плетеных кресел принесли, на одно из которых Аман и заваливается, меня на колени к себе усаживая.

— Я счастлив с тобой, царевич.

— Даже, когда кусаюсь и вредничаю? — уточняю, потянувшись за сигаретами, что лежат на новеньком столике, рядом с пепельницей.

— Всегда. Даже когда ты меня не понимаешь и рисуешь битыми яйцами на полу.

— Красивая была лошадка, между прочим! — возмущаюсь я, и сигареты прикуриваю: сначала себе, потом Аману. — А ты, сволочь, взял и мой шедевр вытер.

— Вообще-то это ты должен был за собой вытирать, а ты яйца спиздил и по съебам.

— Щас, как я мог покуситься на искусство? Это ты — варвар!

— Ужас! Какой я негодяй! А тебе со мной вечность куковать!

— Да! Негодяй, ещё и жадный! А я бедолажка. Тебе что, яиц жалко?!

В щеку меня целует, естественно, кому захочется признаваться в том, что жмотяра мелочный. Серьезно, яйца зажал! Да попросил бы отца, он бы нам их тонну прислал! Так нет, взялся отбирать. А я ему ещё рыбку ловил, кроликов выслеживал. Звездюлей надо было дать и все.

— А где они, кстати?..

— Кто? Яйца? Перебил, а жижу еноту скормил. Хотел откормить, а то он худой, и тебе подарить. Или мне их все же вернуть надо? Ты нормальный? Куплю я тебе яиц! Вот же заморочек у тебя…

— Да не нужны мне яйца! — выпаливает, но поняв, как это прозвучало, тушуется и добавляет: — Куриные, я имею в виду. Просто не фиг портить еду, она может и закончиться. Я знаю, что у тебя есть деньги на яйца, но я просто прекрасно помню каково это — жить совсем иначе.

— Хорошо. Я подарю тебе десяток кур-несушек и одного петуха.

— Нет! Ниррай! Пожалуйста, не надо! Мне не нужны никакие звери и птицы!

— И вот как с тобой? Мне подарков не дарит, от меня не принимает… — вздыхаю тяжко-тяжко и затягиваюсь, выпуская дым в сторону.

— Ты прав… Я как-то… Я исправлюсь.

— Так значит что, всё-таки кур? Покупаю? — воодушевленно вскрикиваю, но, заметив его взгляд, хохотать начинаю. Забавный он такой.

— Никаких кур, Ниррай! Даже не думай! И так в нашем балагане как в курятнике!

— Одну? Давай хоть парочку? О, знаю! Страуса! Он такие яйца несёт, что тебе точно хватит!

Рычит и, притянув меня к себе за затылок, рот поцелуем затыкает. Ну и ладно, так тоже хорошо. А птичку я все равно куплю!

Часть 38. Мальчик-фея!

Ирсан

Так странно вернуться в этот дом… вроде и жили мы тут совсем недавно, а сакура уже отцвела, и ощущение, что десятилетия прошли, и я совсем другой.

Нам повезло — за то время, что нас не было, дом так никому и не сдали. Более того, тут и вещи все наши сохранились. И фотографии, что все также висят на стене.

Торможу около них, в лица вглядываясь. А ведь все эти люди ещё не знают, что поставок новых тел больше не будет. Даже отец Ниррая пока не в курсе. Как скоро они узнают? И когда смогут на нас выйти?

Аш подходит сзади, обнимая, и, положив подбородок на плечо, тоже в лица вглядывается.

— У нас будут проблемы, как думаешь? — спрашивает, и я накрываю его руку своей, чуть сжимая.

— Вероятно. Но разве мы можем без проблем? Тогда будет скучно…

Может, есть смысл самим сделать первый ход, ещё до того, как на нас выйдут? Например, предать историю широкой огласке. Надо с Нирраем, что ли, посоветоваться. Он вроде неплохо разбирается в том, как хайпить на прессу. Это я раньше думал, что он просто сам по себе такой, богатый наследник без этических норм. И лишь теперь, когда мы живём вместе, а СМИ не унимаются, до меня доехало, что это у него такой способ эпатажа, чтобы отвести внимание от настоящего, личного.

— Скука — это точно не для нас. Сфоткаешь меня голым на вулкане? А то он не особо интересный оказался, так хоть что-то занимательное останется, — Аш улыбается, а я, повернувшись, целую его в губы. Сладкие и такие любимые. У меня уже целая коллекция в стиле ню: Аш на закатном пляже, Аш у водопада, Аш на черных простынях, Аш на крыше и даже на пальме. Теперь ещё и у вулкана будет. А я только рад. Надо будет как-нибудь Бали попросить нас вдвоем пофоткать. Уже вижу эту порнофотосессию, которая точно закончится очень интересно.

— Только сначала надо поесть. Помнишь парня-«пиццу»? — тоже улыбаюсь и щекой о него потираюсь.

— Конечно. Навестим?

— Ага. У меня от него такие воспоминания приятные…

Даже жмурюсь от удовольствия. Хороший был мальчик. На всю жизнь запомню.

— Кто бы мог подумать, что он поможет нам понять, что счастье совсем рядом.

— Думаю, рано или поздно мы бы и сами поняли. Но ему, за то, что приблизил этот чудесный момент, я все равно благодарен.

***

Мальчишку мы нашли быстро, правда оказалось, он не спит. Что и логично, день ведь. Сидит один (что нам на руку) на лавочке в палисаде и активно что-то пишет стилусом в планшете. Кстати, не такой он и мелкий, как мне в тот раз показалось — плюс-минус моего возраста. Вроде.

— Что делать будем? — спрашиваю тихонько у Аша, что рядом со мной на крыше лежит, прячась. — Обездвижить и в кусты?

— Перепугается, наверное… Но как вариант.

— А мы ему сразу кусь приятный, и ему понравится!

Аш меня чмокает и кивает. Сказано — сделано.

Осмотреться, дождаться, когда вокруг никого… готово! В мгновение ока оказываемся рядом и, пока он ещё понять не успел, что в ступоре, сразу в кусты.

Протягиваю Ашу чужое запястье, а он мне — второе.