Распутье Воронов

Королевство Каэдвен известно было во всем обитаемом мире погодой холодной и капризной. Отгороженное с севера стеной Драконьих Гор, а с востока могучими грядами Гор Синих, страна страдала от непредсказуемых и частых смещений воздушных масс, от чего являлись зимы долгие и морозные, вёсны холодные, а лета дождливые. Что касается осеней, то с ними бывало всяко — то солнечно, тепло и приятно, а то вовсе наоборот.

Сейчас, в месяце марте, который эльфы называют Бирке, снег всё ещё кое-где лежал, в оврагах и ярах, белыми заплатами отмечал лесные просеки. Лёд, словно мутно-жёлтое стекло, всё ещё покрывал некоторые лужи и канавы. Солнышко вроде бы пригревало, но как налетал ветер с гор, то обжигал стужей не хуже, чем в январе.

Геральт выехал из Каэр Морхена накануне Эквинокция (день равноденствия в эльфийском календаре). Таков был обычай ведьмаков. Ибо на практике изучено и доказано было, что чудища после зимы так голодны и так агрессивны, что люд по деревням и сёлам склонен выложить денежки на то, чтобы нанять ведьмака. Но Геральту не случилось быть нанятым. Вышло то, что вышло, всего-то два дня пути от гор, и опаньки, поселянин и его дочь, мародёры, лысый громила с гнилыми зубами, бац, бац, на тебе. И вот уж судит его войт Булава из деревни Неухольд, потом тащит его на виселицу солдатня с местной заставы, и от всего этого спасает странный незнакомец с двумя мечами за спиной, верхом на вороном коне. Вот за ним-то следом и спешил теперь Геральт.

— Предлагаю, — обернулся к нему оный странный путник, — чтобы мы какое-то время ехали вместе. Капитан Карлетон всё ещё хочет тебя повесить, видно было, что очень хочет. Он не настолько глуп, чтобы гнаться за мной, но ты, в одиночку, можешь стать лёгкой целью. Посему, если тебе не мешает моё общество…

— Дак чо уж, — поспешно заверил Геральт, — конечно, с нашим удовольствием… Я… я этот…

— Я знаю, кто ты. Волосы у тебя побелели после мутаций? После Перемен? Утрата пигмента, так же, как у меня?

— Ага… Но откуда…

— Откуда я знаю, кто ты такой? Оттуда, что я слежу за тем, что там у вас в Замке происходит. И дошли до меня слухи, что выучился там один вундеркинд, что зовут его Геральт, и что вскоре выйдет он на дорогу.

— Но Весемир…

— Никогда не упоминал обо мне? Ни словом не обмолвился о Престоне Хольте? Объясню: Весемир и я с некоторых пор, скажем так, двигались по разным орбитам. Если ты понимаешь, о чём я.

Геральт не знал, что такое орбита, но сделал умное лицо и кивнул.

Некоторое время они ехали молча. Бок о бок.

— И тогда из Каэр Морхена ты отправился в путь, — заговорил, наконец, Престон Хольт. — Начало вышло, может, не самое лучшее, но с началами так бывает. Впрочем, я не намерен порицать тебя, наоборот, я осмотрел труп того мародёра и счёл твои удары безупречными. Может быть, ненужными, может, необдуманными, может, неизящными — но, в общем-то, безупречными.

Они снова помолчали, поглядели на стадо, пасущееся на лугу, и на пастушка, бегающего от коровы к корове, чтобы согреть замёрзшие ножки в свеженькой, тёплой коровьей лепёшке. Хотя согревали их не столько лепёшки, сколько беготня.

— Выгоняют коров, — заметил Хольт. — Хотя трава чуть только показалась. Это знак того, что сезон начался, и ты легко найдёшь работу, Геральт. Деревни рады будут заплатить за охрану пастухов и скота. Направим же коней туда, в березняк, по берегу канавы.

— По берегу чего?

— Канавы. Этот ров и есть канава, канал, по которому когда-то отводили воду из шахты. Мы, как ты, несомненно, знаешь, находимся в той части королевства Каэдвена, что называется Верхней Мархией. Богатство Верхней Мархии — полезные ископаемые: главным образом соль, но также и серебро, никель, цинк, свинец, лазурит и прочее. По крайней мере, так было когда-то, сейчас полезных ископаемых становится всё меньше. Ничто не вечно.

Геральт слушал молча.

— Видишь этот холм впереди? Он называется Подкурок, так на официальных картах пишется. А всё оттого, что лет сто тому назад мужик по имени Подкурок случайно выкопал там серебряный самородок величиной с кочан капусты. Тут, конечно, сразу же завелась шахта, врезалась в склон холма. Здесь добывали много серебра и галены — свинцовой руды. Но чем глубже рыли рудокопы, тем сильнее досаждала им вода. Таких канав, как эта, было много, ты их увидишь. Наконец, затраты на водоотведение сделали добычу нерентабельной. Рудокопы разъехались в другие края. Оставив после себя лабиринт коридоров и штолен, частично затопленный. А теперь самое интересное: заброшенную и затопленную шахту захватили и заселили бродячие затравцы. Я полагаю, ты знаешь, что такое затравцы?

— Затравцы, — отчеканил Геральт на одном дыхании, — это небольшие существа, похожие на песьеглавых обезьян. Стадные, живут под землёй, в темноте. В стаде опасны…

— Чертовски опасны, — прервал его старательный ответ Престон Хольт. — И довольно часто в этом на собственной шкуре убеждаются старатели-дилетанты, ковыряющиеся на склонах Подкурка в поисках серебра, которое всё ещё тут можно выкопать. О, а вот и иллюстрация к моим рассуждениям: то, что там белеет, — это палатки и фургоны. Мы попадём прямиком в лагерь отважных копателей. Первых этой весной.

Отважные копатели спервоначалу выслали к ним делегацию, вооружённую лопатами и дубинками. Грозные физиономии выражали простую мысль: а ну, пошли вон, приблуды, мы тута первее всех были! Однако скоро лица их смягчились — пришельцы вовсе не оказались нежеланными конкурентами. И вот на недавно ещё враждебных обличьях просияла прямо-таки радость.

— Мать честная, всем богам спасибушки! — возопил главный копатель, пряча за спину мотыгу, которой только что воинственно размахивал. — Батюшки-матушки, это ж сам благородный господин ведьмак! Нам уж знатко стало, что вы тутока недалече, дак спосылать за вами давеча намерились! А тут и вы — да сами, как с неба нам, как с неба!

— Такое моё обыкновение, — Престон Хольт выпрямился в седле. — Падать с неба к тем, кто во мне нуждается. Ибо аз есмь ведьмак.

К копателям присоединилось несколько причитающих женщин. Становилось всё громче и всё бестолковее. Престон Хольт жестом и голосом потребовал порядка. Однако нескоро ещё удалось выяснить, в чём нуждаются копатели и их бабы.

— Ведьмак надобен, ведьмак! — орал, размахивая мотыгой, главный копатель. — Парнишку нашего утащили твари подземные, под горою сущие! Напали, сцапали, в пропасть уволокли! Кто ж его теперь спасёт, коли не вы?

— Не прошло и двух недель, как я предостерегал вас, — сказал Хольт, — чтобы вы держались подальше от шахты и штольни. Что я вам говорил? Чтобы копать с той стороны горы. Парнишку, говорите, затравцы унесли? Сколько лет? Пять? Давно? А, позавчера? Что-то вы не спешили посылать за мной. Сойди с коня, Геральт.

Престон Хольт спешился. Геральт не мог не заметить, что это далось ему нелегко. И он сильно хромал на левую ногу. Жестом он отогнал баб, которые с воем обступили его. Недолго поговорил со старым копателем, потом потянул Геральта за рукав.