Рассказы и повести

Был сентябрь, короткое лето в Заполярье давно окончилось, и многие Мурманчане желая его продлить, стремились в южные страны.

Наш экипаж самолёта Ту-154М способствовал им в этом. Перелетев, из Шереметьево в Мурманск мы забрали очередную группу и взяли курс на юг Испании. Пролетали пункт за пунктом и с высоты 9500 метров любовались Землёй — Матушкой красивой и разной, рассматривали всё, что на ней есть. На эшелоне у пилотов есть время для этого. Здесь пилот менее загружен, чем на этапах взлёта и посадки. Воздушное судно напичкано множеством вспомогательной аппаратуры, позволяющей выполнять полёт в автоматическом режиме. Самолёт без вмешательства пилота сохраняет высоту, скорость, разворачивается на новый курс и сохраняет его. Пилотам остается только контролировать технические устройства. В это время они как бы операторы, наблюдают за работой аппаратуры, при необходимости отключают автопилот и в ручном режиме задают необходимые параметры и балансируют самолёт.

Другое дело на взлёте, когда всё внимание, зрение, слух, ощущения направлены на выполнение этого этапа полёта.

Происходит это так: Перед нашим взором лента бетонной полосы. Выполнены последние операции, о чём говорит погасшее мигающее табло «К взлёту не готов». Поочерёдно каждый из нас докладывает о готовности к взлёту. Корабль приготовлен, что бы уйти в воздух, и ждёт необходимых действий, которые заложены в твоём сознании. В подсознании «записаны» необходимые действия на случай неожиданной и непредвиденной ситуации. Так как раздумывать здесь некогда. Большой объём действий до ухода самолёта от Земли необходимо выполнить всего за 18–20 секунд.

Нарастающий шум турбин переходит в грохот и вся эта огромная мощь трёх двигателей, равносильна 30 тысячам лошадиных сил, передаётся всему лайнеру и соединяется как бы с твоей внутренней энергией. Корабль уже готов стартовать в небо. В работу вступают приобретённые навыки за многие годы полётов.

Разжимаются тормозные педали, плавно растормаживаются 12 колёс и уже ничто не сдерживает силу реактивной тяги. Она начинает работать — разгоняя и стремительно ускоряя бег самолёта. Приятная тяжесть наваливается и прижимает тебя к спинке сидения. По мере увеличения скорости увеличивается шум воздушного потока обтекающего кабину, а полоса и всё что рядом с ней сливаются в сплошную ленту. Штурман докладывает о растущей скорости, да я и сам краем глаза считываю её с прибора. Нарастающая подъемная сила крыла уменьшает давление самолёта на землю. Уже неслышны стуки колёс о стыки бетона. Как приказ звучат слова штурмана «Подъём, отрыв». По своим ощущениям я чувствую этот момент, что настала пора уходить в воздух. Плавно, но несколько энергично, взятием штурвала на себя помогаю самолёту сделать это. И он, на крыльях, послушных моей воле, легко уходит от Земли и переносит нас в другой мир. В этом мире опорой для нас становится воздух. Но мы какое-то мгновение находимся ещё в приземном слое, где чувствуется особое дыхание воздушной среды и меняющиеся поведение самолёта в ней. И не важно, что вес самолёта сто тонн или более, он ведёт себя точно так же, как маленький учебный самолётик. А пилот испытывает тот же восторг и наслаждение, которые он испытывал когда-то, когда впервые оторвался от земной опоры, будучи курсантом лётной школы.

Описанные ощущения и впечатления на взлёте могут навеять мысль, что всё просто и легко. Поверьте мне, это не совсем так. Это сложный этап полёта и таит много опасностей. Каждый взлёт на тяжёлом корабле отличается от предыдущего. Причины разные: разница в весе в десятки тонн, разные центровки и температура воздуха, непостоянный ветер, наклон и размер полосы, дождь, снег, туман и прочее, прочее. Я уже не говорю о возможном отказе двигателя во время разбега.

Тем не менее, это чудесные и не забываемые мгновения. Для меня, это красивый, не совсем трудный момент полёта, так как мною выполнены тысячи взлётов, в самых невероятных метеоусловиях, порой на очень сложных аэродромах планеты. Как результат сформировались прочные навыки на действия в любой ситуации. Испытал я, и даже не успел сильно напугаться, отказ двигателя на взлёте во второй половине разбега на предельно короткой полосе. А в конце этой полосы, плескались холодные морские волны с плавающими льдинами. Обошлось всё хорошо, благодаря толковому бортинженеру. Инженером корабля был Александр Иванович Рябоконев с которым и сегодня я выполняю полёт.

Те же ощущения, только намного сложнее объём работы, у пилотов и на посадке. В совокупности пилотирование на всех этапах полёта в разных условиях рождает непреходящую радость летания.

Так незаметно долетели до Польши, под нами уже Варшава. Чётко видны городские кварталы, высотное здание Дворца культуры и науки, река Висла, рассекающая город на две части. От Варшавы отходят дороги к большим и малым селениям. Повсюду сельскохозяйственные поля. Они, словно огромный букет, украшают Землю. Высота скрадывает цвета, и всё-таки можно различить поля с убранными хлебами и скирдами соломы, они серо-золотистого цвета. Другие тёмно-зелёные, наверно это взошли озимые посевы, много чёрных полос, их перепахали и они ждут весну. Приходиться только удивляться творчеству природы и человека создавать такие чудесные красоты на Земле.

Среди многообразия полей, лесных островков просматриваются людские гнёзда — Хутора. Как сказано в Словаре русского языка — это «Обособленные земельные участки с усадьбой владельца». В Польше они занимают большую часть сельхоз площадей, размеры таких участков, как правило, до 7 га. На одном из таких подобных Хуторов мне довелось бывать в Латвии, во времена, когда я работал в Риге и летал на самолёте Ил-18.

Обычно это два- три строения, где живут из поколения в поколение большие и дружные семьи. Они сеют хлеб, выращивают скот, занимаются различными ремёслами. Жители Хуторов любят и дорожат своей землёй, а любовь к Земле, как известно, рождает и любовь к Родине. Благодаря хорошим дорогам они даже не чувствуют своей изоляции от компактных селений, к тому же имеют возможность пользоваться всеми благами цивилизации.

Незаметно проходит час за часом, под крылом самолёта меняются картины. Уже пролетели Прагу расположенную по обеим берегам Влтавы. Начинается гористая местность, которую прорезают мелкие реки. Подлетаем к Мюнхену — центру Баварии. Он славен старинным университетом времён 15 века, а так же событиями проходившим в этом городе в 30 годы прошлого века. Недалеко от него на северо-востоке атомная станция, видны клубы пара из охлаждающих устройств.

Пассажиры с интересом смотрят в иллюминаторы и удивляются, как быстро мы пролетаем над странами и городами. О местах, где мы пролетаем, им рассказывает старшая бортпроводница Мария Безбрежная.

Мария — хозяйка пассажирского салона, она выделяется среди своих коллег огенно-рыжими волосами и веснушками по всему лицу. Среднего роста, с карими глазами она становится сразу заметной в салоне среди своих подруг. В работе усердна, выполняет всё споро со знанием дела. Мария в совершенстве знает обязанности любого проводника, действия в аварийной ситуации, умело может оказать медицинскую помощь. В салоне она не ходит, а плавает, вернее летает. Прекрасно знает географию, может рассказать о любой стране и городе, о том месте, где мы пролетаем. Её чуткая душа завоёвывает быстро симпатии пассажиров, не говоря об экипаже. В её обязанность входит приносить питание экипажу, и мы порой злоупотребляем этим, заказываем кофе чаще, чем нам хочется. Она входить в кабину и от её улыбки, голоса веет добротой и лаской. Одним словом, роль Золушки прочно закрепилось за ней.

И ещё эта Золушка смущала второго пилота. При её появлении в кабине он не мог справиться с собой терялся и краснел, не находил нужных слов. Бортинженер подшучивал над ним.

— Иван, ты и впрямь влюбился не на шутку? Не мудрено, словно о нашей Маше, Тютчев писал:

Земное ли в ней очарование, Иль неземная благодать? Душа хотела б ей молиться, А сердце рвётся обожать…

Так что дерзай, ищи пути к её сердцу. А мы с удовольствием погуляем на твоей свадьбе. Я думаю, она будет достойной женой лётчика, не правда ли? Обратился он к нам. Мы хором поддержали его. Ваня в задумчивости молчал и тихо улыбался.

Уже справа и слева от линии пути протянулись цепи Швейцарских Альп, в долинах которых приютились города и селения. Их связывают прекрасные дороги с многочисленными мостами на высоченных опорах. По курсу уже видно Женевское озеро, на южном берегу которого город Женева и посадочная полоса. Перед полосой, в озере, рукотворный фонтан. С высоты его плохо видно, но поверьте мне, при заходе на посадку, когда пролетаешь низко над ним, он представляется красивейшим цветком из струй воды. Пролетев Швейцарию, мы уже над Юго-восточной частью Франции.

Памятуя о том, что пассажирам нравится, когда с ними общается экипаж и рассказывает о деталях полёта, я перехожу на связь с пассажирским салоном, и обращаюсь к ним: «уважаемые дамы и господа говорит командир корабля. Наш полёт продолжается на высоте 9500 метров, температура за бортом минус 45 градусов, через две минуты вы увидите слева по борту второй по величине после Парижа — город Марсель. Это крупнейший морской порт Франции. Вы так же увидите набережную Корниш, которая связывает город с курортами Лазурного берега. После пролёта Марселя, наш полёт будет над Средиземным морем, вдоль восточного побережья Пиренейского полуострова. Обо всех интересующих вас вопросах, относительно нашего полёта, обращайтесь к знакомой уже вам, Марии Безбрежной. Благодарю за внимание».