Рассказы

Было темно, и люди попадались редко, одетые в свои собственные пальто и куртки. Они не замечали чужое пальто. Приминали его за человека, одинокого прохожего, спешащего домой. А пальто спешило, оно знало, как хозяину без него плохо, как жутко и холодно в этом мире, где все защищены, кроме них двоих.

В домах кое-где светились окна. Пальто стало подниматься выше, заглядывало за занавески, пробиралось в открытые форточки. В одной комнате на постели спали голые люди – мужчина и женщина. Они заснули, не успев выключить свет и накрыться одеялом. Пальто подошло совсем близко, ему захотелось укутать обоих, остаться здесь и охранять их сон. Но оно было одно, а людей – двое, и на обоих его объятий не хватало, а выбрать кого-то одного пальто не смогло.

В другой квартире ярко горела лампочка под потолком. Дряхлый старик сидел в кресле и пялился в окно. На нем было надето несколько балахонов и курток, а на голове три шапки. Увидев пальто, шагнувшее к нему сквозь балконную дверь, старик попытался схватить его, чтобы натянуть сверху на весь этот ворох одежды. Пальто испугалось такого порыва, заметалось под потолком, как попавшая в силки птица, наткнулось на лампочку, чуть прожгло рукав, но сумело долететь обратно до балкона и выпорхнуть наружу.

Днем пальто начало прятаться, потому что его уже боялись, принимая за привидение. И людей вокруг заметно прибавилось. В такой пугливой толпе искать хозяина стало намного сложнее. И день ничего не дал. Пальто ожидало ночи, приютившись за витриной промтоварного магазина.

А где-то совсем в другом месте сидел человек. Он тоже не мог выйти, потому что был совершенно голый. Ему нужно было пальто. Но не чужое – к чужому он был не приучен – а свое кровное.

Ночами они пытались искать друг друга. Человек искал пальто, а пальто искало человека. Ночи становились все темнее, и в таком мраке силуэты уже не отличались от теней, деревья от людей и жизнь от смерти. Судьба пальто была безнадежна. А вот человек еще мог выйти из укрытия, если бы встретил того, кому можно доверять. Кто не испугается голого, не подумает черт знает что, не обидит и не прогонит. И тогда, так случится, они смогут даже поговорить.

Медведь-нумизмат

На жаркую городскую площадь возле рынка по выходным приводили живого медведя. Он давал представления – плясал, кувыркался, ездил на самокате, кланялся и обходил зевак с большой фетровой шляпой. И довольно успешно. В шляпе всегда оказывалось много денег: и монет, и бумажных купюр. После каждого выступления владелец медведя аккуратно расправлял бумажки и прятал в свой кошелек. Мелочь же оставлял медведю.

После того, как всю жизнь проживешь в тайге, трудно привыкнуть к городу. Захар долго привыкал. Но в тайге, где он работал лесником, оставаться было еще хуже. Жена умерла, дети выросли и разъехались, и ему необходимо было что-то менять. Быть поближе к людям что ли.

Он перебрался в областной центр, прихватив с собой медвежонка, которого незадолго до отъезда подобрал в лесу и выкормил за мать. Теперь они жили вместе в однокомнатной квартире. Захар обходился с животным, как с ребенком. Баловал, играл, купил ему самокат и обучил разным нехитрым цирковым трюкам. Медвежонок оказался смышленым, даже слишком, схватывал все на лету и потом долго повторял каждое новое движение, словно закреплял урок. Он встречал Захара у двери, кланяясь, ударяя мохнатым лбом об пол или кувыркался ему под ноги, мешая снять сапоги. За что всегда получал вкусный гостинец.

Медвежонок подрос, но не настолько, чтобы пугать людей на улицах, где его выгуливали, неизменно на поводке. Видимо, это был мелкий медведь. Недоросток. Все, как у людей. И силой он не отличался, и агрессивным не был. Мебель в квартире не грыз и не крушил, не рычал ни на кого. Вся сила пошла у него в ум.

Именно медведь своей сметливостью подсказал Захару, как надо зарабатывать. Однажды во время прогулки, перепутав дом с улицей, он начал выступать прямо на площади. Сбежались дети, да и взрослые невольно хлопали в ладоши, наблюдая за мишкиными выкрутасами.

– Да вам деньги надо брать! – говорили Захару. – Такой славный. Смотрите, как старается.

Медведь действительно был славный, к тому же на поводке и в наморднике. Все тянули руки, чтобы погладить. А мишка ласку любил, он был ласковый, как кот и отзывчивый, как пес. И поначалу даже не обратил внимания на брошенные ему деньги. Захар подобрал и решил развить этот успех. Договорился с местной полицией и начал свой бизнес на рыночной площади.

И все складывалось отлично. Заработка хватало на еду, на пиво, на то, чтобы приодеться, на новый самокат. Медведь быстро отъелся и даже немного подрос. Но скоро Захар стал замечать странную тягу животного к медным монетам. Медведь начал их, как говорится, прикарманивать. Сгребал небольшими горстками в сарафан, в котором выступал, и дома прятал в своем углу под лежаком. Все больше и больше.

Медная гора под ним росла, и медведь ворочался во сне, рычал, будто у него отнимают добычу. Но Захар и не думал ничего отнимать – прощал питомцу невинное увлечение, денег и так хватало.

Как-то, закрыв мишку в туалете, он произвел ревизию лежака. И обнаружил много любопытного из сферы высшей нервной деятельности животных. Монеты были аккуратно разложены кучками по достоинству: копейка к копейке, рубль к рублю. Отдельно лежали десятирублевые, более того они были разделены по сериям: Города воинской славы, годовщины победы в Великой Отечественной и полета Гагарина в космос, универсиада в Казани и прочее. Кроме этого, имелись еще дубликаты из этих серий, которые лежали все вместе, вроде как для обмена.

Однако медведь ни с кем не менялся и ничего не покупал. Во всяком случае, Захар этого не замечал. Когда он открыл, наконец, дверь туалета и выпустил уже давно ломившегося в нее медведя, то обнаружил на полу по всем углам такие же аккуратные кучки дерьма. Больше Захар медвежий лежак не тревожил.

Деньги прибавлялись во всех местах – и в кошельке, и под лежаком. Сбережения росли и это притом, что базарный репертуар не менялся. Мишка обленился, стал самовольно сокращать кувырки через голову и езду на самокате, зато дольше и тщательнее обходил зрителей со своей фетровой шляпой. Захару приходилось натягивать поводок, поскольку создавалась потенциальная угроза для людей, не желающих давать деньги. Но таких было мало. Мощью своего таланта медведь всех убеждал в необходимости вознаграждения.

В медвежьем углу появились деревянные лотки для монет, которые Захар смастерил сам, специально для коллекции. В ней уже имелись редкие экземпляры – заграничные и дореволюционные монеты, жетоны непонятного предназначения. Чего только не сбрасывали люди в медвежью копилку, пользуясь невежеством собирателя. Но Захар, не будучи коллекционером, видел, что эти сбережения уже могут заинтересовать не только медведя. И решил обратиться к профессионалам.

Он разыскал в городе настоящих нумизматов и пригласил домой. Заодно хотел посмотреть, как мишка отреагирует на коллег по увлечению. Ну, и похвастаться необыкновенными способностями питомца тоже, естественно, хотелось.

Медведь принял «собратьев» дружелюбно. Но это и не удивляло – нумизматы пришли в восторг от коллекции. Зверь даже был не против, чтобы они со своими увеличительными стеклами наклонялись над лотками и разглядывали монеты, переворачивая их то аверсом, то реверсом.

– А вот здесь, посмотрите… вот здесь у него совсем старые, – показывал Захар.

– Да, знатная коллекция, даром, что медвежья, – вздохнул один из нумизматов, самый заинтересованный. Ему приглянулась одна старинная монетка, он долго гладил ее мизинцем, но взять не решался.