Разлюбил – будешь наказан!
Шрифт:
– Когда домой? – спросили они Антона.
– Я в субботу утром.
– Я вечером, – вдруг вырвалось у меня.
– Как, ты тоже уезжаешь?! – удивились ревнивые кузины. – Ты разве не в Москве живешь?
Мордочки у них расправились, бегущая строка пропищала: «А мы-то думали». Пришлось выложить сразу несколько козырей: закидываю ногу на ногу, покачиваю новыми туфлями, открываю декольте, бросаю волосы на плечо. Вот вам! Двоечницы!
Девушки поморщились и закрыли за нами дверь.
Мы шли по коридору общаги МГУ. Ни на секунду у меня не появилось ощущения, что мне предстоит еще когда-нибудь здесь появиться. В
– Ты что? – я ему шепнула.
– Мне все не верится… Ты со мной…
30. Тигр спасает семью
Я собираю чемодан. Тигр летит в Буэнос-Айрес на международную выставку сельхозтехники. И с ним целая толпа с нашего завода. Вот он! Ловите его! Забегает на обед. Спешит. Не ест, а швыряет в себя еду, как уголь в пароходную топку. Он и сам сегодня как пароход, энергичный, возбужденный и вздыхает.
– Эх, мышь моя!
Да, он сказал «Эх, мышь моя» и сделал честные глаза. А в глазах интрига и едва заметное опасение.
– Эх, мышь моя! Я тебе должен рассказать: сегодня утром я спас нашу семью.
– Ничего себе!
Обожаю слушать его сказочки. Все равно про что, хоть про курс Доу-Джонса.
– Ты мне чемоданчик уже собрала? Да? Хорошо. Так вот, звонит мне шеф и говорит: «У нас в делегации ни одной девушки, бери свою красавицу», – Антон подкинул в себя порцию салата.
– Я бы поехала, но ребенок … – вечно лезу, не дослушав.
– Я ему говорю: нет, это исключено, у нее ребенок маленький, и муж не отпустит… И потом, жена меня не поймет…
Ах, да! Речь не обо мне. Шеф предложил ему взять нашу звезду, Олю.
– Конечно, я не пойму, – я не смогла сказать это легко и небрежно, – вдвоем с чужой озабоченной бабой в машине, в самолете, в гостинице…
Я сразу представила ее коленки рядом с его рукой, на моем законном переднем сиденье. Будет ему вместо меня кофеек из термоса наливать. Потом напьется с ним в Домодедове, потом в аргентинских полях будет кушать с ним гигантскую порцию асадо, вытирать ему губы салфеткой, сучка. Потом все потащатся смотреть танго… И с кучей совместно полученных свежих впечатлений, абсолютно бесплатных, от чего им будет особенно приятно, они еще восемнадцать часов будут пить в самолете.
– Ну! Я же знаю! – усмехнулся мой ангел. – Я все шефу объяснил. Я молодец?
Он быстро жует и ждет моей реакции.
– А что такое? – Я завела свою писклявую пластинку. – Почему мы такие взволнованные из-за этой ерунды?
– Стервоза ты все-таки. Я тебе по-честному спешил рассказать. Эх, Танюшка, – он улыбнулся дочке, – водки бы нам сейчас, да?
Она соглашается, кивает.
– Граммов сто пятьдесят… Все, я побежал. У меня дел еще…
Вовремя ушел. Еще чуть-чуть – и я начну мелочиться. У меня вопрос: зачем, скажите мне, однажды воскресным утром я своими собственными ручками перекидала на КамАЗ две тонны железа? Где моя почетная грамота? Где мой пистолет? Я больше никогда ни за что не зайду в его дурацкий офис!
Да, я сказала «не зайду в офис». Офис сам зашел ко мне. Сначала в розовых кустах подкрался Рома.
– Соньчик, как дела? Как дела, малыш? – набросился он на нас с Танькой.
Схватил ребенка и стал тренировать его вестибулярный
аппарат.– Ух! Полетели! Полетели! Полете-е-е-ели.
– Ты что, сегодня домой не едешь? – Я ему намекнула, чтобы оставил нас в покое.
– Еду, Соньчик, – Рома вздохнул. – Еду. Конечно. Собираюсь. Куда я денусь? Поеду домой. Правда, Танюшка? К детям, к жене. Потому что я должен. Я должен! А хочется лететь на крыльях!
– Нет у нас больше крыльев. Будем тянуть лямку.
– Ты думаешь? А жаль. Так хочется иногда снова испытать это легкое чувство влюбленности…
И эту ересь он капает на мозги моему мужу! Почти силой я забрала у него дочку, позвала Макса и пошла на парковку. У машины меня поджидала наша добрая кладовщица.
– Ты в город? Я с тобой.
Она прижала к груди ридикюль, сняла широкополую пляжную шляпу и погрузилась на заднее сиденье. На переднее влез мой ньюф. Машина осела.
Мы выезжаем, кладовщица подмигивает охраннику и кивает на такси, стоящее у наших ворот. За рулем сидит кто-то серенький, костлявенький и недовольный.
– За Олей муж приехал. Контролирует же ж. Утром-то что было! – закачалась толстуха.
– Что?
– А ты не знаешь? – Она изображает удивление и начинает спектакль.
– Откуда же мне…
– Я ж думала, тебе Антон рассказал…
Да, утром позвонил шеф и сказал: «Нужна девушка на выставку». Это слышали все, потому что директор взял трубку с Олиного телефона. Он спросил ее: «Ты сможешь поехать?» Она обрадовалась: «Как здорово! Но надо дома отпроситься». «Определись в течение часа», – сказал ей мой муж, и она набрала своего.
Разгон она получила сразу.
– От как же ж орал! Так орал! Мы и то ж все слышали, – накручивает кладовщица. – «С директором? Чи с ума сошла, чи нет? Домой не возвращайся!» А она-то ж так просила его, так просила. Говорит: «Я хочу развеяться, сменить обстановку. Новая страна. И все бесплатно!» Не разрешил. Так она ж и зарыдала вся. Говорит: «Дом – работа, дом – работа, как все надоело». Ото ж вся красная и побежала к твоему, в кабинет, а потом курить пошла.
– Странно, – говорю я, – что это у нее муж такой подозрительный…
– А ты бы своему разрешила? – В голосе нашей актрисы послышалось разочарование.
– Да… А что такого? Это работа…
– Ну, знаешь, девка-то она еще та… А мужики – это ж такие… – нужное слово она так и не подобрала. – Вон мой-то ж, пятьдесят стукнуло, а в гараже торчит аж до самой ночи. Чего ж ему там, в гараже? «То ж пиво», – говорит. А я нюхнула – какое ж там пиво? Там же ж водка и духи!
– Ну и что?
– Ох! Ты ж как спокойно относишься ко многим вещам. Я ж тебе просто завидую. – Кладовщица покачала головой и с обидой глянула в окно.
Да, спокойно… Спокойно! Сейчас припаркуемся, выйдем, пройдемся. Мы теперь тоже, как белые люди, на каблуках. На каблучищах!
Носок у меня соскочил с педальки, а тут и штырь в заборчике. Раз – и пулевое ранение. Ничего, буду ездить с простреленным крылом.
– Да ты ж не волнуйся так, Соня. Антону ничего не говори, а то ж он меня уволит, – заволновалась толстушка.
Она выпрыгнула из машины и поскакала в гаражи, шпионить.
Фу, Максик, фу! Как все это мелко. Мелко и скучно. Сейчас, Максик, мы сядем с тобой на скамеечку и опять будем думать о вечном. Я тебе расскажу, как мой Антон упал в обморок.