Развод. Я календарь переверну
Шрифт:
Киваю.
– Именно. Пока еще. Двое детей. Тридцать восемь лет.
– Хороший возраст.
Усмехаюсь.
– Да, я тоже так думаю, знаете, как говорят, в этом возрасте кто-то стал мамой, кто-то бабушкой, а у кого-то молодой любовник.
– Надеюсь, у вас молодой любовник?
– Надеетесь?
– Люблю преодолевать трудности.
– У меня пока неверный муж в анамнезе.
– Но это ненадолго, если вы пошли к Герману.
– Надеюсь, - отвечаю ему его же репликой. — Мне сейчас не до любовников.
–
– Предлагаете вступить с вами в связь? — наверное я совсем осмелела если говорю вот так с незнакомым мужчиной.
– Предлагаю дружбу. И танго. Да, и ужин в хорошем ресторане.
Интересно. Он мне нравится.
Рядом с ним как-то... уютно. Хорошо.
Низ живота не тяжелеет, не скручивается, в трусиках не намокает. Полёт нормальный.
Просто мне хо-ро-шо.
– А я, пожалуй, соглашусь. Только... Мне тоже нужно знать о вас немного больше.
– Денис Александрович Дворжецкий. Ресторатор. Сорок восемь лет. Свободен. Есть родной сын и не родная дочь. Они уже взрослые, самостоятельные. Да, еще есть внуки от любимой женщины.
– Это как?
– У неё осталась дочь, я ей помогал после ухода матери, её детей я считаю своими внуками.
Повезло ей, этой дочери любимой женщины.
– Живу один. Наслаждаюсь, в кавычках свободой.
– Почему в кавычках?
– Потому что, милая Ада, иногда надоедает быть свободным. Хочется в рабство.
Он останавливается, и я торможу. Мы стоим друг напротив друга. Интересно. Почти как в танго. Мне кажется, сейчас он предложит мне руку, и мы начнём. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь...
– Так что насчёт ужина?
– Сегодня меня уже ждут дома, а вот завтра я свободна.
– Тогда сегодня я отвезу вас домой, а завтра за вами заеду. В шесть вечера не поздно?
– Я прекрасно ем после шести, и после семи тоже, и даже после восьми.
– Как вам удалось сохранить такую прекрасную фигуру?
– Это всё танго.
У него шикарный «Майбах», ого! Вот это уровень! В таком я еще не ездила. И водитель.
Дворжецкий, значит, ресторатор? Надо загуглить.
Доезжаем быстро, потому что мой зал совсем рядом с домом. Только бы этот Дворжецкий не оказался моим соседом!
Нет, помогает выйти из машины. Провожает до подъезда. А там...
– Аделаида...
– Ада?
– Ида?
– Аделаида...
– Ада?
– Ида?
Каре. Или квартет. Собрались все, как на параде.
29.
«Такая корова нужна самому».
Это написано на лбу моего мужа алым пером. Кровью, блин.
Поздно, Игнатов, ох, поздно!
– Вечер добрый, мальчики. — наглею, окидываю их взглядом. Поворачиваюсь к Дворжецкому. — Спасибо вам за прекрасный танец, и спасибо, что проводили.
– Спасибо вам, прекрасная Аделаида, танго
в вашем исполнении — просто восторг. —наклоняется, чтобы поцеловать мне руку.Разумеется, такой мужчина знает, как делать это правильно. Не поднимает ладонь ‘дамы к губам, а сам опускается к ладони.
Поднимает голову. Серьёзен. Конкурентов пропускает мимо кассы. Не оценивает.
Ему плевать.
Мне это нравится.
– Я заеду завтра.
– Я буду ждать.
– Всего хорошего.
– Доброй ночи.
Он не уходит. Потому что тут еще три самца.
Филипп недоуменно хлопает глазами. Макар в растерянности и бешенстве. И хладнокровный Герман, сжимающий челюсти. Хладнокровный только в своих фантазиях. Я-то вижу, что там внутри огонь.
Что ты думал, так легко тебе достанется эта разведёнка с прицепом?
Больно богатый прицеп. И я не только о детях сейчас.
Обвожу их взглядом, киваю еще раз Дворжецкому, которую наклоняет голову в ответ, и иду к подъезду.
Одна.
Нет, уже не одна. Макар идёт за мной.
Молча.
Ах-ах!
Пользуется положением пока еще мужа?
«Такая корова нужна самому» — это точно.
Вот только нужен ли ты этой корове?
Или - «вы самое слабое звено»?
– Аделаида...
В лифте выставляет руку, прижимая меня к стене.
– Что? — я спокойна, я совершенно спокойна.
– Это я у тебя хочу спросить, что! Этот мужик!
– Мужик, и что?
– Который был у Крестовского в конторе.
– Да был, и что? — повторяю вопрос поднимая бровь.
– И ты с ним! — сквозь зубы зло цедит Макар.
– И я с ним.
– Ты... Смелая сильно, да?
– Смелая.
– ТЫ...
– Ударишь — сядешь, и я сейчас не шучу. — холодок по телу и сжимается внутри.
– Ты что, с ума сошла? Я не собирался.
– Пусти, мне душно.
– Почему ты была с ним?
– Я не обязана отчитываться.
– Ты моя жена!
Мы это уже слышали. Было, Макар, было. Повторяешься, увы.
Я могла бы заорать так же, как сегодня днём - ты же сам, первый забыл об этом?
Ты меня, любимую женщину, обманул, унизил, в унитаз слил! Ты во мне всё женское убить пытался своей изменой, леваками этими своими!
Но я не ору. Мне уже не хочется.
Я это уже переросла.
Не знаю в какой момент.
Еще вчера я бы орала.
Еще сегодня днём орала. Еще как орала!
А сейчас...
Хочется пожать плечиком и улыбнуться.
«Твоя жена? Ах-ах, как бы не так»
Я танцевала танго.
Я пообщалась с интересным мужчиной.
Меня привезли домой на шикарной машине.
И у дома меня ждали еще три кавалера.
Атас-ракета, как сказала бы моя подружка Надежда.
Да, что-то во мне определённо изменилось.
И самооценка стала еще выше. Так-то она никогда не страдала, а сейчас...