Развод. Я календарь переверну

Слова для меня на самом деле имели значение.

Словам я верила.

Только позже поняла, что верить надо не словам, а делам. И внимание обращать не на слова, а на дела!

Опять вспоминаю подружку, ту самую, которая хотела «взамуж» в Италию. Была у неё история с одним нашим, русским, весьма обеспеченным товарищем, жил он в Европе, звал её в гости.

Перевёл денег, чтобы она себе билет купила до города Парижа. А моя Лёлик взяла и купила билет до Милана, и полетела к своему Франческо.

Пожила у него месяц. Радовалась тому, что он ей пасту готовил. Только вот ничего серьёзнее пасты не дождалась. Пустые макароны, даже без соуса болоньезе, просто самый обычный банальный кетчуп, праздник если песто.

В общем, в Италии было не так сладко, как хотелось. И жила она не в Милане, а в какой-то деревеньке. Да, на вилле, но в абсолютном вакууме. Франческо-то было хорошо - горячая русская деваха под боком, вари ей спагетти и наслаждайся!

Лёлик лопала макароны и ждала предложения. А Франко не спешил! Да, он говорил, что любит, что она «белиссима, амата, люника, белла, дивина» -прекрасная, любимая, единственная, красивая, божественная... Говорил. Слова, слова, слова...

А когда у «аматы» закончились бабки, которые ей русский товарищ перевёл,

‘итальянский возлюбленный развёл руками и сказал - «Скузи, ми диспасе мульто» -

Прости, мне очень жаль. Ах-ах. И пошла моя «белла» на поклон к русскому, чтобы дал бабла на дорогу домой, или к нему в Париж.

Они встретились в Париже, она со слезами на глазах рассказывала о любви к Франческо, и знаете, что сказал ей наш Ваня? Да, его реально звали Иван.

– Что сделал для тебя твой Франческо?

И я ей сказала то же самое!

Что он для тебя сделал?

Не сказал!

Что было кроме слов?

Макароны?

Секс?

Ха-ха, три раза.

Русский Ваня дал денег на билет, купил в Париже шмотья, взамен потребовал, правда, немного странное, чтобы Лёлик отходила его плёткой по крупу.

Что ж, у каждого свои недостатки.

Лёлик потом призналась, что делала это с удовольствием. Мстила за несбывшееся итальянское счастье.

Я сделала из этой истории свои выводы.

Во-первых, что не стоит верить одним словам. Они должны подкрепляться делами!

Не думайте о том, что мужчина сказал, смотрите на то, что он сделал.

Если его потолок спагетти — бегите!

Ну и, во-вторых — извращенцев полно, и, прежде чем начинать отношения нужно узнать друг друга получше. Чтобы не пришлось лупить кого-то плёткой, или терпеть, когда лупят тебя.

Правда, этот совет самой себе я благополучно забыла, когда переспала с Филиппом. Но ведь я его хотя бы знала давно?

Смотрю на причитающего мужа, который всё еще на коленях, но уже принял более удобную позу, чуть сместив бедра, и думаю - а ведь всё это со мной тоже происходит неспроста. Ведь это мне какой-то урок, да?

Урок, который я должна пройти.

– Ада, я клянусь, всё будет по-другому! Всё изменится, я больше никогда...я...

– Успокойся, Макар. Хватит.

Поднимает голову, смотрит с надеждой. Как побитый пёс.

А я думаю, это он реально так хочет сохранить семью? Что-то осознал? Или уже наведался в юридический отдел и до него допёрло, чем ему грозит развод со мной?

– Аделаида...

– Давай спать, а? День такой длинный и тяжелый.

– Ты…ты простила меня?

Еще чего! Какой быстрый!

Просто треш, на самом деле. Неужели Игнатов считает меня настолько глупой?

– Сегодня ты спишь в кабинете, Макар...

– С какого перепугу, Ада? Я не буду! У нас есть спальня! И я буду спать там.

– То есть ты сейчас полчаса распинался, слюни пускал, сопли, слёзы, просил тебя простить, говорил, что готов на всё, унижался, и что? Первая же моя просьба и ты даешь заднюю?

– Ада... я не понимаю.

– Это я не понимаю. Ты чего хотел-то, Макар? Прощения? Или просто отработал номер показательный?

– Я... я хотел...Я хочу. Правда хочу исправить...
– такой растерянный, непонимающий, почему его представление не сработало. Интересно, а с кем-то вообще работает?

Представила Макара на коленях, умоляющего Карину ему дать. Или Томочку. Или еще кого-то...

Смешно. Нет, у них, наверное, всё-таки по-другому просит.

– Ада, я хочу помириться, и спать вместе в спальне! Хочу всё исправить.

– Ничего ты не хочешь исправить, Макар. Ты просто тупо боишься развода.

– Что?

– Ты хотел поговорить? Хорошо, давай. Начистоту. Пора уже.

– В смысле?

– В прямом. Ты сказал, что деньги твои, да? Так вот нет, Макарушка, не твои. Деньги наши. Зарабатывали мы их вместе. А еще ты забыл проблемные времена, которые были. Забыл, как переписывал на меня часть активов. Или, наоборот, не забыл, да?

– Ада...

– Вот тебе прямой разговор, Макар. При разводе я получаю львиную долю бизнеса.

При грамотном юристе. И недвижимость, и акции. А юрист у меня грамотный.

– Блядь... я так и знал. — головой качает, ухмыляясь. — Спелась с этим... Германом ебучим, да? Спелась? Может ты правда не шутила? Трахаешься с ним?

– Тебя только это интересует? Трахаюсь ли я с Германом? Нет. Я, по-моему, уже говорила. И вообще, моя половая жизнь тебя не должна заботить.

– Ты охренела? Ты пока еще моя жена!

– Вот, Макар, вот! Ключевые слова — пока и еще. Напомнить, как давно мы не были близки и почему? И сколько я бабла потратила, чтобы этих несчастных хламидий вылечить? Спасибо, больше не хочу. И тебе советую сдать анализы, чтобы твои прошмандовки друг друга не позаражали.

– Ну, знаешь, что...

– Знаю, Макар, я знаю. Никакого прощения не будет. Будет развод. И на моих условиях. Причем будет так. Если ты сейчас не принимаешь то, что я предлагаю —дальше будет только хуже.

– В каком смысле?

– В том смысле, что я тебя утоплю. Понял?

– Что?

Он смотрит на меня так, как будто не узнает.

Но я и сама себя не узнаю.

Больше нет милой девочки Иды, или приятной женщины Аделаиды.

Есть я. Униженная, преданная, растоптанная Ада.