Развод. Я календарь переверну

Какие бурные фантазии у Макара — любо дорого послушать. Смешно даже. Но мы не на стендапе, чтобы выдавать шутки и ржать над ними до икоты.

– Много себе позволяешь, Игнатов. То, что я сейчас предлагаю — лучший вариант для тебя. Если я начну копать глубже — а я начну, если ты не прекратишь свои потуги в сторону Аделаиды — твоя голая жопа будет не просто голой, я тебя до мяса обдеру. Думаешь, закопал бабки в оффшоры, и они там спокойно лежат? Думаешь, на подставные фирмы и лиц набрал активов и всё шито-крыто?

– Ты... блядь, Крестовский, ты что о себе возомнил?

– Я? Я работаю. Моя деловая репутация, Макар Владленович стоит охренеть как дорого, раз уж вы так любите слово хрен. И если я берусь за дело, я делаю это красиво.

– Красиво?

– Обдеру как липку. Оставлю ни с чем. По миру пущу. Или давай подписывай всё сегодня, и мы идём в суд на этих условиях или завтра жди аудит, и маски-шоу. Будет красиво.

– ТЫ...

– Я? Нет, Макар. Это всё Аделаида. Это она умничка, не сидела на своей ореховой попочке ровно, а работала. Так что, с меня взятки гладки. Иди, договаривайся с будущей бывшей женой.

– Она пока еще не бывшая!

– Именно, ключевые слова тут «пока» и «еще», почему-то, знаешь ли, попахивает звездежом. И страхом.

– Что?

– То. Всё ты Макар уже просрал, и прекрасно понимаешь это. И пытаешься трепыхаться, но, по сути, ты уже давно Аде никто и звать тебя никак. И миндальничает она с тобой только потому, что у вас дети.

– А ты так хорошо её знаешь, да?

– Не так хорошо, как хотелось бы. Пока. Но, думается мне, что это вопрос времени.

– Да, неужели?

Киваю, ухмыляясь.

Сколько сейчас пунктов правил деловой этики адвоката я нарушил? Да и по хрену.

Чёрт, привязался этот хрен от Игнатова, теперь будет везде расти пышным цветом.

– Не ожидал я от тебя такого, конечно, Герман, не ожидал. Ты любую бабу можешь, а? Найди себе молодую соску и трахай, зачем тебе Ада? Ты же вроде мужик не бедный? Неужели так нужно то бабло, которое ты надеешься для неё у меня отсудить, а?

– Ну и урод ты, Игнатов.

Голос Ады звучит звонко и хлестко.

Еще один гвоздик в крышку гроба Макара, хотя он и так уже похоронен Адой.

Какая умница моя помощница, сидит в приёмной и всегда пропускает в мой кабинет тех, кого надо и исключительно вовремя!

– Добрый день, Аделаида Александровна. Присаживайтесь. Я ознакомил вашего супруга с нашими материалами, надеюсь на положительное решение вопроса.

– Спасибо, Герман Львович. Сейчас я сяду. Только сначала...

Подходит к Игнатову, который стоит напротив меня и со всей дури лупит коленом по яйцам.

Бинго!

32.

Аргентина-Ямайка пять ноль.

Как давно я хотела это сделать? Не знаю.

Такое чувство в этот момент охватило, как будто я за всех обманутых жён мщу! За всех! Всем кобелям, через этого, своего. И все они сейчас сгибаются от боли, корчатся в муках, смотрят так обиженно, недоуменно, словно говоря — что я такого, сделал, за что ты меня?

За то! За то самое!

Любишь кататься? Люби и по яйцам получать.

Ух.

Как будто номер в цирке реально отработала. Устала.

А Герман тоже, хорош, козлина. Стоит и улыбается. Хоть бы поморщился для приличия. Свои «Фаберже» бы прикрыл, от греха.

Смотрю на него и как будто мысли читаю.

«Молодец, Аделаида. Горячая штучка. Только вот... иметь такого врага я бы никому не пожелал. Вообще, иметь её надо в другом смысле, и я всё-таки надеюсь, что у меня получится».

Ах-ах, про «иметь» - это я, конечно, сильно. Хотя уверена, об этом Герман Львович Крестовский тоже думает. Как бы меня поиметь. Новую миллионершу.

– Ада...ты... с-сука...- хрипит мой благоНЕверный.

Неужели? У Макара прорезался голосок?

– Ты сомневался, Игнатов? Мне казалось, ты давно в курсе. Так что, господин адвокат, вы ознакомили моего будущего бывшего мужа с нашими условиями?

– Разумеется. Бумаги у него. Он даже прочитал.

– Сам прочитал? Как это мило. Не разучился, значит.

– Ада..

– Надеюсь, мой адвокат тебе всё объяснил, Макар? Лучше не упорствуй и подпиши сразу, соглашайся на эти условия, дальше будет хуже.

– Хуже будет тебе, Ада...
– сипло рычит супружник, - Всё это липа, никаких прав на эту недвижимость, на компанию и активы у тебя нет.

– Да что ты говоришь? Ну, ладно, тогда увидимся в суде, любимый. Герман?

– Аделаида, пообедаем вместе?

– Простите, уже приглашена.

Почти чувствую, как Крестовский скрипит зубами. Подозревает кем приглашена?

Да, да, именно.

– Пойду, не хочется опоздать, всё-таки в «мишленовский» ресторан не так часто доводиться попасть, да еще и самим владельцем.

Теперь оба мужика смотрят на меня почти с ненавистью.

Что ж, братцы-кролики, вот такая я, вся внезапная и противоречивая*.

Хочу - танцую танго, хочу — гуляю, хочу — с подружкой кофе пью, хочу — дома сижу, хочу - в ресторан иду с приятным во всех отношениях мужчиной.

– Аделаида, я попросил бы задержаться, есть еще пара моментов...

– Герман Львович, понимаю, но увы, не могу. Давайте завтра? Это можно перенести?

– Лучше не переносить. Я мог бы заехать вечером.

– Вечером у меня милонга, извините.

– До милонги? После?

– До я занята, встреча в женском клубе, после будет поздновато. Завтра, мой дорогой, всё завтра.

Выхожу из кабинета, и как будто слышу, что они говорят.

«- Нет, видел, какая... звезда?

– А я тебя предупреждал, не связывайся, был бы ты моим адвокатом...»

Вряд ли, конечно, они обмениваются такими репликами, хотя…

С моего бывшего станется. А Герман...

Герман, конечно, уязвлён, он меня бомбардирует сообщениями, больше недели уже пытается вытащить на свидание.