Разъярённый Шершень Жалит Смертельно

4. Оленья Пастушка и Лесная Твердыня

Надо признать, что спутницей Оленья Пастушка оказалась приятной. Она действительно не мозолила мне глаза, даже следящие сенсоры отмечали лишь какое-то размытое пятно там, где она должна находиться. Кстати, она избавила меня от необходимости карабкаться на окружающие горы. Зато искусно провела через чащобы и, заодно, очень мило со мной болтала. И из разговоров с ней я узнал немало интересного о ведьминском заповеднике.

Оказывается, таких вот заповедников было несколько. Этот был самым западным и почти самым маленьким. Ещё один был восточнее, как если бы в нашем мире, то считайте в Карпатах. Ну, а остальные находились на востоке и северо-востоке. Благодаря ведьмам и колдунам в таких вот заповедниках спокойно обитали эльфы, гномы, гоблины, тролли, карлики, драконы, единороги, гарпии, горгульи и прочие волшебные существа, ну, и, естественно, нимфы, наяды, дриады вместе с лесовиками. А нужда в таких заповедниках была настоятельной, поскольку в остальном мире волшебным народам и существам становилось жить всё труднее. Численность людей росла достаточно быстро, и им требовались всё новые и новые земли. Поэтому люди не только теснили и изгоняли волшебные народы и волшебных существ, но и зачастую просто убивали их. А для этого придумывали обвинения в самых немыслимых злодействах.

Так, драконов обвинили в похищениях людей и их пожирании. Хотя самое большее, чем обычно дракон мог навредить людям - воровство коров, ведь люди извели бесчисленные стада туров и зубров, служивших обычной добычей для крылатых монстров. Человек же был для дракона, что акуле сосиска. Гномов и карликов обвинили в злостном сокрытии несметных сокровищ, утаивании и маскировке от людей золотых жил и россыпей драгоценных камней, хотя главные сокровища гномов - их кузни и искусство выделки металлов. А все богатства карликов уместились бы в одном большом мешке. Для карликов не существовали ни золото, ни драгоценные камни, если самородок или камень не имел особо необычной формы. Эльфы были обвинены в похищении детей, невинных девушек, в злостном заманивании людей в лесные чащобы. Досталось и всем остальным волшебным народам и существам, никого не обделили. Но особую неприязнь и ненависть у священнослужителей и Священной Инквизиции вызывали ведьмы и чародеи. С каким бы удовольствием они бы всех их от-правили бы на костры. Особенно ведьм. Поскольку ведьмы своим совершенством и красотой бросали вызов всем этим святошам.

Оленья Пастушка рассказала мне и то, о чём я уже знал, о ведьмах, со-блазнённых мужчинами и магами. О детях магов. Но выяснилось, что все Правители Лесной Твердыни как раз и родились от страсти мага и ведьмы.

Ещё нимфа предупредила, чтобы я не вздумал смотреть в глаза ведьме. Её взгляд парализует волю, подчиняет себе. Я отметил это особо. Конечно, можно укрыться за щитком шлема. Но и без него имелась защита. В моём сознании был установлен психощит, специальная защита от телепатии и прочих ментально-гипнотических штучек. И у ведьмы, конечно, ничего не получится, но ощущения от этого будут тошнотворными. Кстати, теперь стало понятным, почему рыцарей-обольстителей готовили особые ордена и столь долго и тщательно - рыцарю надо было хоть как-то устоять перед взглядом ведьмы.

Дня три мы спокойно шли по лесу и горам, перевалили через невысокий хребет и вступили в новую долину. На рассвете четвёртого дня, едва я проснулся, из зарослей выступили трое: грузный мужчина, стройный юноша и юная девушка. Мужчина и юноша были в одеждах из шкур, девушка была в облачении, очень похожем на облачение Оленьей Пастушки.

– Ты совершила ошибку, Оленья Пастушка, - укоризненно сказал мужчина.
– Зачем ты ведёшь человека в Лесную Твердыню?

– Да, веду!
– строптиво вздёрнула голову нимфа.
– Веду, чтобы призвать к ответу Волчьего Поводыря! Он нанёс мне смертельное оскорбление!

Медвежий Пестун - кто, кроме него может быть таким грузным и спо-койным - только сочувственно вздохнул.

– Мы просим тебя всё же одуматься, Оленья Пастушка, - сказал он затем.
– Этот человек опасен. Он несёт угрозу нашему миру.

– Это тебя ведьмы надоумили, Медвежий Пестун?
– внезапно вмешался в разговор я.

Эффект моих слов был ошеломительным. Оба лесовика и нимфа под-прыгнули, словно их катапультой подбросило.

– Ты нас видишь и слышишь?
– дружно возопили они.

– Естественно, - кивнул я.
– Вы бы хоть облачком прикрылись, как Оле-нья Пастушка. А то выставились на всеобщее обозрение.

– Облаком?!
– взвизгнула нимфа, пришедшая с Медвежьим Пестуном.
– Да это же Тайный Покров! И им пользуются, только если надо скрыться даже от взгляда волшебнорождённых народов...
– нимфа вдруг осеклась.
– Ты тоже - волшебнорождённый?

– Да нет, вот в этом всё дело, - в который уже раз постучал я пальцем по шлему.
– На моём шлеме установлены визиры и сенсоры, которые все ваши покровы развеивают.

– А что такое визиры и сенсоры?
– спросила нимфа.

– Долго объяснять. Короче, это устройства такие...

Нимфа только заморгала глазами. Я вздохнул, объяснять что-либо ей, не имеющей представления об электромагнитных и прочих полях, информационных технологиях и многом другом, было бесполезно.

– Кстати, меня зовут Шершень, - сказал я, чтобы сменить тему разговора.

Лесовики и нимфа чуть помялись, но назвали свои имена. Кроме Мед-вежьего Пестуна это оказались Кошачий Патриарх и Заячья Певунья. Насчёт юноши я и так уже догадывался, уж больно кошачьей была пластика его дви-жений, а насчёт Заячьей Певуньи ни в жизнь не догадался бы. Ну, ничего кроличьего или заячьего в ней не было, даже длинных ушей и короткого хвостика.

– Ладно, я сейчас соберусь и пойду вперёд, а вы тут разбирайтесь между собой, - сказал я.

– Ты куда собрался, ты же дороги не знаешь!
– воскликнула Оленья Пастушка.

Я - уже в сотый раз, наверное!
– указал на свой шлем.

– Просто отойди в сторону, я скоро!
– почти приказала нимфа.

Я пожал плечами, отошёл в сторону и уселся на землю. А лесовики и нимфы собрались в кружок и начали о чём-то горячо, но тихо спорить. Изредка кто-то из них забывался и повышал голос, но тут же спохватывался, оглядывался на меня и снижал тон. Потом Медвежий Пестун подошёл ко мне.

– Оленья Пастушка рассказала нам о тебе и о Волчьем Поводыре, - сказал он.
– Мы решили тоже пойти с вами.

– Только всей вашей компании мне и не хватало, - фыркнул я.
– Я на компанию Оленьей Пастушки едва согласился, а вы целой толпой идти собираетесь. Зачем всё это?

– Чтобы никто более не посмел принять образ нимфы!
– отрезал лесовик.

– Ну, тогда ладно, - кивнул я, прекрасно понимаю, что всё равно мне от них не отвязаться.

И мы двинулись в путь всей нашей весёлой компанией. На "радостях" я сообщил, что следом идут четыре траппёра и два эльфа. Лесовики и нимфы восприняли эту новость вполне спокойно. И пояснили, что им хорошо известны многие траппёры, а эльфов они знают уже много веков. Я даже остановился. Веков? Лесовики и нимфы расхохотались.

– Мы же бессмертные, как и эльфы!
– весело сказал Кошачий Патриарх.

Я потёр подбородок. Да, Оленья Пастушка - это, оказывается, старушка. Даже каламбур получился. Даже какой-то дискомфорт ощутил. Что-то вроде испуга, что за обликом юной девы вдруг окажется сморщенное и дряхлое существо. Но потом сказал сам себе, что нимфы - вечно юные создания и боятся нечего. А потом вдруг опешил и затряс головой, нет, с этим завязывать, ишь, губёшку раскатал на нимфу!