Разъярённый Шершень Жалит Смертельно

Упомянул чародей и ещё об одной очень интересной детали, которая во многом объясняла причины такого поведения ведьм. Как и во многих других мирах, ведьма теряла свои колдовские способности, если лишалась девственности. Хотя изредка ведьма всё же сохраняла свои волшебные силы и после потери невинности, но эти силы становились очень слабыми. Правда, бывали и исключения, если вспыхивала всепоглощающая страсть между чародеем и ведьмой, и после первой же их близости ведьма оказывалась в интересном положении. Плодом такой страсти становилось не только сохранение ведьмой всей своей магической силы, но рождение ребёнка с исключительными магическими способностями. Если же возникал лямур, глубокий и сильный, между обычным мужчиной и ведьмой, то ведьма оказывалась перед выбором: или отказаться от нежных чувств, или отдаться мужчине и лишиться магических возможностей. И тут уж всё зависело от выбора ведьмы. Одни отрекались от нежных чувств, чтобы сохранить магические силы, другие наоборот, отказывались от магии ради этого самого лямура.

Однако существовала и оборотная сторона медали. Неудача в любовном приключении с ведьмой чаще всего стоила мужчинам жизни. Да и коварный соблазнитель, добившийся любви ведьмы, лишивший её невинности и бросивший её, чаще всего находил свою смерть. Тем более что существовали, оказывается, целые рыцарские ордена, где рыцарей специально учили особому искусству обольщения женщин, чтобы потом эти рыцари соблазняли ведьм, устояв при этом против их чар. Магистры орденов и иерархи церкви внушали, что тем самым ведьмы возвращаются лоно истинной веры, возвращаются к Всевышнему. Хотя многие из рыцарей вступал в ордена с самой прозаической целью: добиться настоящей любви ведьмы и заполучить верную жену и красавицу-женщину. Ведьминское колдовство преображало даже дурнушек в ослепительных красавиц, причём это была не иллюзия, а настоящее преображение. И ради этого мужчины шли на смертельный риск. Но было немало и сдвинутых по фазе фанатиков, которые истово желали искоренить ведьмовство, и уж если не удаётся отправить ведьм на костёр, так бороться с ними, соблазняя как женщин.

Верной смертью были и попытки овладеть ведьмой насильно. Неважно удалось это или нет, насильника ждала смерть такая же неотвратимая, как смена времён года. Сама жертва неудавшейся попытки или другие ведьмы находили насильника и убивали его. И это было ещё самым лёгким для него. Иных сначала оскопляли, затем насылали на него продажных женщин, а потом он или сходил с ума от невыносимых мук бессилия и сам прыгал на нож, или же ведьмы, насладившись его мучениями, добивали жертву. Самым печальным было то, что из-за всех этих насильников и рыцарей-соблазнителей ведьмы на всех мужчин смотрели как на сексуальных террористов. И сначала дырявили их стрелами, а потом уже разбирались, кто, как и почему. И это не вселяло оптимизма. Конечно, у меня боевое снаряжение ставит защитные экраны-отражатели, но кто его знает, какое у этих ведьм колдовство. Вон, у ребят-светоносцев гавкнулись все их автоматы и пулемёты. А вдруг и мои защитные экраны прикажут долго жить?

Тем не менее, выхода у меня не было. Чтобы найти девчонок, я должен был отправиться в ведьминский заповедник, как я для себя стал называть горную страну. Ну, раз надо, значит, надо, отправимся.

Но все мои планы едва не пошли прахом из-за моих дорожных знаком-цев. Я уж и подзабыл о них, а они, оказывается, нет. Ребята, чувствуется, долго и упорно ломали головы, как и на чём можно меня подловить и подцепить. И им показалось, что они нашли повод.

Уже под вечер третьего дня, когда я спокойно сидел в главном заде гостиницы и предавался греху чревоугодия, в дверях показались шесть или семь дворян, из встреченных мною на дороге, и с ними несколько стражников и парочка личностей из Королевского Сыска.

– Акаги Ямасиро, вы арестованы и должны проследовать с нами к Его Чести городскому судье!
– громко заявил старший стражник.

– И какие обвинения мне предъявлены?
– удивился я.

– Вы посягнули на права и привилегии дворянства!
– последовал ответ.

– И чем же?

– Вы не солдат королевской армии, не стражник, не королевский сыщик, не входите в отряд барона, герцога или графа, не дворянин, тем самым вы незаконно присвоили себе право носить меч!

– Я самурай сёгуна Тайхо Сёкаку! И получил свой меч за службу ему! И никто не вправе отобрать у меня моё оружие!
– громко заявил я.
– Вот подтверждение моих прав!

Я бросил на стол свиток, заботливо подготовленный Роджером. Там иероглифами и письменами одной из восточных здешних стран, которые удалось разузнать, были написаны мои "титулы" и привилегии. На тесёмках болталось пяток печатей.

– Ха, я за одну ночь накатаю десяток таких грамот, - заявил один из королевских сыщиков.

– Тогда взгляни на печати!
– рявкнул я.

Печати тоже были заслугой Роджера. Как он сумел раздобыть печать этого владыки одной из восточных монархий, это только ему известно. Но даже за пределами той державы было широко известно, что подобной печатью скрепляют только документы, подтверждающие вельможный - дворянский в местном понимании - статус их владельца.

Стражники и сыщики уставились на печать, приказали принести свечей, осмотрели со всех сторон эту печать, разве что на зуб её не попробовали. На их лицах появилось выражение тяжкого раздумья и сомнений. Без труда можно было догадаться, что они оказались в сложном положении. Дворяне из свиты влиятельной особы требовали ареста нахала, вступившегося за эльфов, но тут появляется печать, скрепляющая свиток, подтверждающий права и статус его владельца. И если её проигнорировать, какие последствия это может повлечь?

Дворяне потеряли терпение.

– Пошли прочь, трусливые псы!
– брезгливо бросил один из них.
– Увидели какую-то печать и уже колени затряслись! Мы сами скрутим этого наглеца и оттащим к Его Светлости графу Манфрейну! Обойдёмся без королевского правосудия...

– Как будет угодно господам!
– с готовностью откланялись стражники и сыщики и спокойно отошли в сторону, уселись за столы и принялись с интересом наблюдать, что будет дальше.

Я же забрал свиток и спрятал его. А дворянчики тем временем окружили меня с трёх сторон.

– Быстро бросил меч на пол, простолюдин!
– громко потребовал один из них.

– Приди и возьми, - ответил я словами древних спартанцев

Одновременно я быстро оценил обстановку. Судя по всему, стражники и сыщики будут соблюдать нейтралитет, втайне злорадствуя. Прочие посетители гостиницы относятся к сословиям купцов, ремесленников и крестьян и не пылают сочувствием к дворянчикам. Стало быть, симпатии на моей стороне. Главное, не начать первым свалку. Тем более что под камзолами и куртками у дворян виднелись кольчуги и кирасы, тут кулаком не прошибешь.

– Ты пожалеешь о своей дерзости!
– заверещал ещё один из дворян.
– Мы научим тебя повиновению, хам!

Они дружно выхватили мечи. И тут же последовали выпады двоих из них. Я молниеносно вывернулся, уклонился от ударов. Меч-клинок мгновенно оказался в моей руке, и удары остальных противников я уже отбил им. И тут же перепрыгнул через длинный стол, стоявший у меня за спиной, чтобы между мной и дворянчиками была преграда. Не бог весть, какая, конечно, но всё же она стесняла их действия.

Разъярённые дворянчики ринулись вперёд. Опять зазвенел металл клинков. Я бы мог в три секунды проткнуть всех их насквозь, но не сделал этого, поскольку должен был в любой обстановке оставаться только защищавшейся стороной. Поэтому я только отбивал их удары, сам же ограничивался оплеухами и мордобоем, от которых каждый из дворянчиков по паре раз уже отлетел в сторону.

Дворянчики рассвирепели до предела и забыли обо всём, тем более смотреть по сторонам. А в дверях, ведущих на улицу, уже появился большой отряд стражи, но они даже не подозревали об этом. И тут же поплатились за отсутствие глаз на затылках. На этот раз я взвился в воздух и въехал по очереди двум из них рифлёными подошвами своих ботинок по физиономиям. Дворянчиков унесло. Остальные дворянчики взвыли как пароходные сирены, но отряд стражи уже ввалился в двери и заполнил помещение. Сидевшие в углу стражники и сыщики поспешили к командиру стражников, облачённому в позолоченную кирасу с многочисленными нашивками на рукавах и воротнике камзола.